15
Сара впервые выехала куда-то дальше своего городка, поэтому во все глаза смотрела вокруг. Сначала они ехали до Рима на машине. Потом аэропорт Фьиюмичино. Огромный, нет, скорее, бесконечный. Шум, суета, одинокие путешественники, группы, семьи, дети и запах кофе. В самолёте Сара не отрывалась от иллюминатора, Димитрию пришлось закрыть его, чтобы она что-то поела.
Вскоре они прилетели во Францию. Ступив на французскую землю, Сара сразу поняла, что это совершенно другая страна и совершенно необыкновенная. Было больше воздуха, больше шума, больше расслабленных женщин и мужчин, не так жарко.
Трёхкомнатная квартира в центре города была оформлена в современном стиле. Из окон была видна Эйфелева башня.
– Завтра я еду на работу. Я вообще много работаю, мы будем видеться редко. Тебе нужно найти себе какое-то занятие.
– Я планирую готовиться поступить в Академию танца. И мне нужно выучить французский, если мы тут надолго.
– Надеюсь, что да. У меня есть замечательный педагог по французскому. Она профессионал своего дела, заговоришь за месяц.
– Да, хорошо. С удовольствием.
– Я позвоню ей.
– Давай я сама позвоню?
– Сначала я. Предупрежу. А потом позвонишь. Это мой друг, мы учились вместе в Сорбонне. Она на филологическом, я на юридическом. И адрес она тоже знает. Можете заниматься прямо здесь. Пойдём поужинаем? У меня пустой холодильник.
Не переодеваясь, они вышли на улицу. Ужин прошёл на террасе одного из французских ресторанов, играла живая музыка. Но еда была такая непривычная, что Сара осталась голодной. На обратном пути она попросилась в Макдоналдс. Ночь была тёплая, тихая. Сара хрустела жареной картошкой, Димитрий шёл рядом.
– Зря ты не попробовала то рагу. Они прекрасно готовят. Я люблю там ужинать или обедать. Всегда беру что-то рыбное и рагу. Французская кухня мне нравится больше, она изысканней итальянской.
– Ну, может, мы и любим пасту. Но итальянская еда домашняя, понятная и сытная!
– А что непонятного во французском блюде? Это как иностранный язык. Пока не начнёшь учить его, кажется, что это трудно и неясно.
– Мне нравится итальянская кухня. Я любила, как готовила сеньора Ланчетти, наша кухарка. Хотя мама была строга и соблюдала диету, иногда сеньора выпекала яблочные торты, тирамису, на завтрак баловала омлетом с рикоттой. Скучаю по ней. Что с ней стало, интересно?
– Она должна быть в Риме, насколько я помню. Кстати, твой отец выставил ваш дом на продажу.
– На продажу? – Сара испугалась. Её любимый дом! Лужайка, чугунные ворота, вид на Скалу Двух Братьев. Её комната! – Зачем? А как же мои вещи?
– Что-то увезли из квартиры, не переживай.
– То есть я туда уже не вернусь и отец тоже?
– Можно и вернуться, но не в этот дом.
– Нет, я не буду возвращаться. Если дом продадут, мне там делать нечего. – Саре стало очень грустно.
– Есть что-то ценное, что ты хочешь забрать?
– Нет. Ничего.
– Хорошо, я понял. Поела?
– Да. Теперь, да. Какая красивая башня. Она была у меня на фотографии, в комнате. Но вживую она другая. Фотография её испортила.
– Мне она, честно скажу, не очень нравится. Слишком вульгарно смотрится, на мой взгляд. Я люблю соборы, их архитектуру. Мой любимый, конечно, Нотр-Дам-де-Пари.
– А я думаю, что на башню нужно просто посмотреть с другого угла. Или другими глазами. Вот, например, через меня. Я вижу в ней стройность, вижу характер, вижу ценность и даже некоторую поэтичность. Без неё Париж точно не был бы Парижем. А ты знал, что существует легенда, согласно которой Гюстав Эйфель был влюблён в некую даму с именем, начинающимся на «А», и таким образом признался ей в любви, создав башню в форме буквы её имени.
Димитрий с удовольствием посмотрел на Сару: она была очень красива, появился румянец, глаза горели. Он не удержался, подошел ближе и поцеловал её.
– Теперь я буду смотреть на Эйфелевою башню через призму этого момента. Теперь, смотря на неё, я буду вспоминать тебя.
– И это удивительно, как мы связываем людей и местами. С мамой, например, у меня ассоциируется Рим, все эти шикарные улицы с бутиками, рестораны с вечеринками. Хотя я там не была ни разу. Мама любила Рим. У неё там была квартира или дом, я не знаю.
– А со мной? Что ассоциируется?
– С тобой? – Сара улыбнулась. – Весь мир. Я хочу объездить с тобой весь мир!
– Так и будет, Сара, так и будет. В своё время. Пойдём, уже поздно.
Дни полетели за днями. Свадебное платье было куплено, сама регистрация должна была пройти в местной администрации через пару недель. Никого кроме свидетелей и отца Сары не планировалось. Димитрий был в разъездах, Сара целыми днями была одна. Она хотела выйти, погулять, но привычка оставаться в одном и том же месте, оставляла её дома. Французский она так и не начала учить. К танцам остыла. Спала почти до обеда, потом завтракала, читала, иногда просто лежала и ничего не делала. Если была хорошая погода, выходила на балкон, наблюдала за прохожими. Потом заказывала ужин (готовить она не умела) и ела в одиночестве. Димитрий приезжал поздно и редко ужинал. Только выпивал бокал вина и шёл спать. Общаться они стали меньше. Он был весь в своих делах, а Саре нечего было рассказать.
Димитрий уже почти спал, когда Сара его тихо толкнула в бок.
– Ты спишь?
– Почти. Что-то случилось?
– Я забыла тебе сказать. Пока тебя не было, мне звонил какой-то мужчина и просил тебе передать, что он от Линды. Я тогда очень испугалась, сказала, что мама умерла от инсульта, но он сказал, что ты поймёшь.
Димитрий поднялся на локте.
– Он ещё что-то сказал?
– Его зовут Лука.
– Да, возможно, я его знаю. Не переживай. Давай спать.
Сара сжала руку Димитрия и почувствовала, как подступает к горлу паническая атака. Ей стало страшно, и она сильнее надавила на пальцы Димитрия.
– Ай! Сара! Мне больно!
– Прости. Прости, пожалуйста. Мне не по себе.
– Чего ты боишься? – Димитрий сел на кровати. – Чего? Мертвецов? Знаешь, когда страху даётся имя, уже не так страшно.
Сара задумалась.
– Боюсь вернуться назад.
– Куда? Где это место?
– Домой.
– Это невозможно.
– А вдруг с тобой что-нибудь произойдёт, и отец вернёт меня?
– Сара, – Димитрий взял её руки в свои, – ты обязана, слышишь, обязана начать решать за себя. Тебе восемнадцать. Никто не сможет тебя заставить делать то, что ты не хочешь, никто не имеет права. Даже твой отец. Или мать. Никто. Только ты сама. А мертвецов бояться не нужно. Живые куда опаснее. – Он поцеловал её в плечо. – Давай спать, мне завтра рано вставать.
16
Кто не мечтал о Париже? В мире все просвещённые люди хоть когда-нибудь мечтали попасть в Париж. По следам Дюма или Бальзака, Мольера или Стендаля. По следам Отверженных и Горбуна из Нотр-Дам.
В Париже даже одинокие люди обречены на влюблённость. Особенно во время грозы, когда замолкают улицы, перестают дребезжать мопеды, и даже Сена затихает в своём бурчании.
О, Париж, Париж! Твои мостовые, набережные, кафе, версальский дух изящества и мелодичность раскатистого «р».
Когда самолёт приземляется в аэропорт Шарль де Голль воздух разряжается до долгожданного «свобода, равенство, братство». Но если человек несчастен и расстроен, даже прилетая в Париж, он одинаково несчастен и озабочен. И ни воздушные безе, ни длинные ноги красавиц из Мулен Руж не способны этого изменить.
17
Вскоре настал день свадьбы. Сара была в коротком белом платье, оголяющем ноги, вместо фаты в волосах был венок из белых живых цветов. Сначала они расписались. На росписи никого не было. Свидетелями записали каких-то случайных людей, которых Сара не знала. Папа сказал, что приедет в ресторан.
Сара не расстроилась. Последние дни Димитрий занимал все её мысли, а ночь накануне была бессонной. Сара сидела в гостиной, смотрела на стены, тумбы и шкафы, книги, перелистывая страницы своей бесцветной жизни. Вспомнить было нечего. Начало рассветать. Сара взяла телефон и укорила себя, что не написала маэстро Стефано. Поспешила исправиться: «Завтра выхожу замуж». Ответ пришёл сразу: «Поздравляю».
– Поздравляет, – повторила шёпотом Сара и выглянула в окно. – А с чем поздравляет?
Сара встала и пошла в спальню. Димитрий спал. Он был очень красив и очень собран, даже во сне, казалось, что он постоянно решает какие-то задачи. Сара погладила его по волосам.
Утро настало быстро. Они оделись и поехали на регистрацию. А после, Димитрий сказал:
– А сейчас ещё заедем в одном место, потом в ресторан.
Этим местом была церковь. Огромная, как скала, внутри было прохладно и сумрачно. Их встретил священник, они перебросились парой слов на французском.
– Сара, мы повенчаемся сейчас, надеюсь, ты не против.
– Я…не уверена.
– Пойдём.
Он потянул её к алтарю.
– Димитрий, – шепнула Сара, зачем венчаться? Это же навсегда, понимаешь? А если мы разлюбим друг друга? Если ты влюбишься или я в другого? Или обидишь меня так, что я не смогу быть с тобой? Развенчаться нельзя! Ты понимаешь?
– Мы всё равно будем вместе. Что бы ни произошло. Я твой первый и последний мужчина. Так будет всегда. – Он сжал крепко её руку и перекрестился. Сара сделала то же самое.
Через час они вышли из церкви.
– А теперь поедем в ресторан, сеньора Дiмiтрiоу.
– Так вот твоя фамилия! Забавно! Фамилия почти как имя.
– Да, родители меня поэтому так и назвали, – Димитрий рассмеялся. – Масло масленое получается. Но тебе идёт. – Он поцеловал её. – Пойдём в ресторан? Я забронировал нам номер в отеле, а там внизу поедим. Даниэль должен приехать.
– Пусть бы не приезжал. Я когда вижу его, сразу настроение портится.
– Сара, не говори так. Всё-таки он твой отец.
Они приехали в Софитель ле Фабург. Ужин прошёл тихо, Даниэль подарил им конверт с деньгами, быстро поел и, извинившись, уехал. Сара и Димитрий так устали, что без сил поднялись в номер, не раздеваясь упали на кровать и заснули.