«Остановить войну, – думал Сенао Тариа, аккуратно наполняя бокалы себе и гостю душистым золотым вином, – это только начало. Пришло время переделывать всю структуру изжившей себя Островной Империи. Но любая переделка требует инструментов, и поэтому меня очень интересует учёный трудован по имени Аримаи Танаодо».
– Я слушаю тебя, Особый Советник. Что ты имеешь донести до моего слуха?
Великий Кракен откинулся на спинку похожего на раковину перламутрового трона, украшенного золотой инкрустацией и «морскими слезами», гирлянды которых сплетались в причудливый узор. Трону этому было около четырёхсот лет – его изготовили в первые годы существования Островной Империи, и с тех пор не раз бережно реставрировали, заменяя потускневшие жемчужины и потёртые золочёные части. Однако пробоина в спинке – след от ядра, выпущенного из фальконета во время осады столицы новорождённой империи объединенными армиями Старых Стран, – оставалось в неприкосновенности. Выложенная по контуру багровыми самоцветами, дыра эта походила на кровавую рану и напоминала о том страшном времени, когда пришельцы с материка проломили стены, ворвались в город и уже штурмовали императорский дворец. Айкров спасло тогда только беззаветное мужество, подкреплённое силой дурман-травы, и цепкая мудрость жрецов Владыки Глубин, сумевших заменить старинные природные яды искусственными нейротоксинами, убивавшими в считанные секунды. И ещё эта пробоина-рана напоминала о мести, завещанной предками, и о том, что час возмездия придёт – непременно.
– Потребна высшая степень конфиденциальности, повелитель, – ответил Советник, почтительно склонив голову.
Император молча протянул руку к небольшому пульту, смонтированному возле трона. Седая древность причудливо сочеталась с последними техническими достижениями – окна зала прикрыли металлические экраны, бесшумно выскользнувшие из пазов, и створки дверей сомкнулись за спинами сторожевых гвардейцев, покинувших зал по безмолвному приказу властителя Благословенных Островов. Раздалось тихое гудение – электронная аппаратура генерировала активные помехи. При высшей степени конфиденциальности защита тронного зала от подслушивания, подглядывания и всех известных айкрам способов технического шпионажа была абсолютной.
– Итак?
– Положение даже хуже, чем вы полагали, повелитель. Фактический хозяин страны – не вы, а Утончённые.
– Говори, – пальцы императора стиснули перламутровые подлокотники трона.
– Утончённые не занимают никаких государственных постов и не служат в армии, вы это знаете. Они никогда не занимались никакой производственной деятельностью, оставляя ей трудованам, и не постигали тайны наук – Утончённые используют чужие достижения. Не добиваются они и власти над душами людей – по крайней мере, явно, – это дело жрецов.
Утончённые, подумал Великий Кракен. Жители Внутреннего Круга, райской обители; элита элит. Трудованы взирают на них с почтением, а гниловатые считают их богами, зачем-то спустившимися на грешную землю. И никто почему-то до сих пор так и не задался очень простым вопросом: откуда взялась эта элита, и как образовался Внутренний Круг?
– Они оставили себе только одно, – продолжал Советник, – финансы, и в эту сферу они никого не допускают: никого. Утончённые контролируют всё кредитование, а поскольку нарастающие проценты по кредитам выплатить практически невозможно, у них в долгу вся Империя, и всё в Империи фактически принадлежит им – земля, города, заводы и весь ваш непобедимый военный флот, повелитель: они финансировали его постройку. И если завтра Утончённые предъявят векселя к оплате, нам нечем будет их погасить.
Всё началось во времена Большого Подъёма, думал император. Ему предшествовало трудное время борьбы: староимперцы добивались права основывать торговые фактории на Благословенных Островах, чтобы покончить с их вековой самоизоляцией, и угрожали в случае отказа пушками своих бронированных фрегатов. И всё-таки айкрам удалось выиграть дипломатическую битву: утончённое коварство островитян, превосходно осведомленных обо всех хитросплетениях межгосударственных интриг Старых Стран, взяло верх над грубой нахрапистостью вельмож континентальной Империи.
Островная Империя осталась для обитателей материка страной за семью замками: на Благословенные Острова не допускались не только торговцы, но даже миссионеры, не говоря уже о вольных путешественниках. Торговой территорией был признан остров Хаззалг, расположенный в материковом полушарии: все сделки между подданными Островной Империи и подданными любой из Старых Стран должны были заключаться только там, и там же осуществлялся товарообмен и все банковские операции. И хаззы, уроженцы острова, тороватые менялы и торговцы, взяли в свои цепкие руки густеющие финансовые потоки, хлынувшие на Благословенные Острова.
Великие Кракены вообще отказались бы от любых контактов со Старыми Странами (кроме, разумеется, вооружённых столкновений), однако представители правящей династии были людьми далеко не глупыми. На материке бушевала промышленная революция, каждый день приносил всё новые технические открытия, тут же внедрявшиеся в жизнь, и отсечься от всего этого означало, что в один не самый прекрасный день очередной вооружённый контакт станет началом конца всей Островной Империи. Грозные признаки такого варианта развития событий уже появились: морские военачальники Великого Кракена очень сомневались в том, что гладкоствольные пушки старинных фортов, прикрывавших столицу, смогут причинить серьёзный ущерб броненосным океанским мониторам староимперцев и вести эффективную дуэль с их скорострельными нарезными орудиями.
Однако императоры сделали почти невозможное: они не только сумели сохранить для своей державы принцип закрытости, но и добились составления торгового списка, крайне выгодного для островитян. Айкры высокомерно отказывались от предметов роскоши и быта, производимых многочисленными мануфактурами материка, – мол, у нас такого хватает, – зато охотно заключали контракты на поставку паровых машин, цементированной брони и нарезных стволов казнозарядных орудий. Айкры охотились за технологиями и получали их, не считаясь с затратами. И очень скоро на Благословенных Островах, богатых природными ресурсами, появились собственные университеты, судостроительные заводы и заводы по производству оружия и взрывчатых веществ, и первую боевую субмарину спустили на воду островитяне, а не обитатели материка. И всё это сделали деньги – большие деньги, которыми управляли ростовщики-хаззы, исподволь занявшие важное место в иерархической структуре Островной Империи, и при этом формально в неё не входя.
Оставаясь закрытой, Островная Империя бесстрастно наблюдала, как Старые Страны всё ближе подходят к роковой грани общематериковой войны, и была готова извлечь пользу из этой войны. И когда эта война началась, и над Старыми Странами встали атомные грибы, морской десант айкров одним броском захватил остров Хаззалг и опустошил его, оставив на месте всех торговых факторий дымящиеся руины, усыпанные скелетами. У многих скелетов не хватало черепов – морские воины чтили древние традиции и не упускали случая засушить ещё одну голову убитого врага.
Хаззы, давно переселившиеся на Благословенные Острова, не обратили на эту резню особого внимания – стоит ли жалеть старую одежду, брошенную в огонь? Уже был построен диковинный Белый Город, положивший начало Внутреннему Кругу, и его жители уже называли себя Утончёнными. Они уже правили Островной Империей, оставаясь в тени, и сама Империя уже начала трансформироваться в соответствии с их желаниями.
Да, подумал властитель Архипелага, обитателей Внутреннего Круга правильнее было бы называть не Утончёнными, а Возомнившими…
Ноющий звук, похожий на рёв раненого морского зверя, заметался над узким заливом, выколачивая из угрюмых береговых скал раскатистое долгое эхо. Серый военный корабль, татуированный ломаными линиями и пятнами камуфляжной окраски, неспешно выдвигался из-за оконечности кораллового рифа, возвещая о своём появлении истошным воем сирены.
Голос корабля разбудил сонный берег. Возле неряшливых лачуг, гнездившихся среди клочковатых зарослей в глубине бухты – там, где скальную гряду взломали буйные джунгли, подступавшие к самой воде, – муравьями засуетились люди. Для тех, кто живёт на Внешних Островах, визит корабля – это всегда событие (неважно, плохое или хорошее), нарушающее унылую беспросветность здешней жизни.
– Атаман! – пронзительно заверещал тощий парень в лохмотьях, подбегая к стоявшей особняком тростниковой хижине на корявых сваях. – У нас гости, патрульный корвет охраны Барьера!
Дверь в хижину была открыта (точнее, её нельзя было закрыть, она едва держалась на верёвке, заменявшей дверные петли), однако вестник не рисковал переступить порог, чтобы не получить в лоб чем-нибудь тяжёлым – Дылда Капустник был скор на кулак и славился необузданным нравом.
– Слышу, – донеслось из глубины хибары. – Заткнись, рыбий потрох, и убирайся, пока я не разбрызгал тебя по песку. Ишь, разорался, всю стенку мне закидал слюнями…
Парень в лохмотьях не заставил просить себя дважды и благоразумно ретировался, смешавшись с толпой, густо роившейся на берегу, а из темноты убогого строения появилась грузная фигура местного атамана, который год цепко державшего власть над посёлком.
Заношенные до последней степени суконные штаны Капустника давно утратили свой изначальный цвет (каким он был, об этом можно было только догадываться), а рубашками Дылда пренебрегал – тепло, да и буйная растительность на груди и спине атамана, делавшая его похожим на коралловую обезьяну, с успехом заменяла ему верхнюю часть гардероба. Но куртку – старую серую куртку морского десантника, служившую Капустнику чем-то вроде парадного мундира, – Дылда всё же накинул: он атаман, а не какой-то там ныряльщик-ловец, и прибытие патрульного корабля – это вам не драка за высушенный пучок дурман-травы и даже не за право сделать из малолетки женщину. Преисполнившись важностью момента, он даже попытался расчесать заскорузлой пятернёй свои грязные волосы, но вскоре оставил это занятие как заведомо бесполезное: справиться с его запущенной шевелюрой могли разве что ножницы для резки заграждений из колючей проволоки.