. Тебя не спрашивают!
Игнятович. Понятия не имею. Английского я не знаю.
Игнятович считает, что этот факт достоин похвалы.
Алегра. А я знаю. На отлично!
Милан. Алегра! Что я тебе сказал?
Игнятович. Вот и прекрасно. Переведи дедушке, детка …
Милан. Папа…
Алегра. Хочу ЗАНЯТЬСЯ С ТОБОЙ ЛЮБОВЬЮ!!!
Игнятович. Как-как детка?!
Милан саркастически смеется.
Милан. Ну, видишь?
Алегра. Видишь, я знаю!
Милан. Ничего ты не знаешь.
Алегра. Знаю. Знаю! Мама мне объяснила! Это когда люди занимаются сексом…
Игнятович. Милан, сынок… Рановато для таких вещей!
Милан. А почему ты это МНЕ говоришь?
Игнятович. Так скажи Даде. Она твоя жена.
Алегра. Папа не может говорить маме ничего!
Тут Милан не выдерживает. Он буквально рычит, подчеркивая каждое слово.
Милан. МАРШ В СВОЮ КОМНАТУ
Алегра, наконец, замолкает. Она держит в руках свой маленький плеер, диски, какие-то вещи розового цвета, и, шаркая ногами в домашних тапках, повесив голову, плача, но не очень, через силу, направляется к себе в комнату.
Милан. Быстрее. И без единого звука.
Алегра лишь чуть-чуть ускоряет темп. Но даже этого достаточно. В конце концов она покидает кухню. Милан глубоко вздыхает, садится. Обхватывает голову руками, опираясь на локти, один из которых, пострадавший, снова начинает болеть. Лицо Милана искривляется от боли, он хватается за локоть.
Милан. Кажется, я сломал локоть.
Игнятович, как это только что делала Алегра, собирает свои вещи.
Игнятович. Ох, еще и это. Что с тобой, зачем было так кричать. Она же ребенок.(Направляется в сторону двери из кухни.) А про те деньги забудь. Они на срочном вкладе. (Выходя, добавляет, обращаясь к самому себе.) Надо же, весь день мне испортил.
Милан смотрит вслед отцу. Весь в сомнениях.
Затемнение
Маленькая квартира Жанны. Это очень просто обставленная квартира одинокой женщины, во всем отличающаяся от квартир других героев. Низкие потолки, немного мрачновато, шведская мебель, никаких излишеств и украшений, ничего свидетельствующего о том, кто здесь живет. Всего одно кресло, или односпальная кровать, или только стол и стул. Жанна тоже принадлежит к мелкобуржуазному слою, как и все остальные персонажи, одни по рождению, другие благодаря браку, третьи внедрившись в него насильно; все, кроме Надежды, которая не принадлежит ни к чему. Но Жаннина буржуазная квартира, в которой она выросла, квартира с большой библиотекой (унаследованной или украденной во время революции), с пафосной архитектурой (высокие потолки и двустворчатые двери), с коллекцией плохих картин (подарки авторов) осталась маме, что совершенно нормально, и Жанне это в сущности абсолютно безразлично. Ей квартира нужна только для того, чтобы переодеться, выспаться, иногда что-нибудь поесть. Правда, сейчас посреди комнаты стоит тот самый огромный мамин чемодан, который, где и как его не поставь, все равно мешает. Из крошечной ванной комнаты, в которой теоретически они не могли бы и поместиться, протискиваясь друг за другом, выходят Жанна и ее мама. Госпожа Петрович, Жаннина мама, в домашнем халате, с мокрыми волосами, с размазавшимися бровями дрожит. Жанна полотенцем вытирает ей волосы, грубо, движениями, выдающими отсутствие опыта общения с детьми и стариками.
Петровичка. Хорошо, Жанна, хватит, хватит… (Хочет вырваться, прежде чем родная дочь свернет ей шею.) Все мне размазала.
Жанна. Мама, тебе надо потеплее укутаться и полностью высушить волосы!
Госпожа Петрович оглядывается вокруг.
Петровичка. Куда можно включить электробигуди?
Жанна. Какие электробигуди? Возьми фен! И надень носки и джемпер.
Петровичка. Хорошо, хорошо, вот, одеваюсь. (Берет охапку вещей, оглядывается вокруг. Ищет, где ей переодеться.)
Жанна. Иди в ванную. Здесь мало места, мама.
Петровичка заходит в ванную. Жанна кричит ей вслед.
Жанна. Что же ты не предупредила меня о том, что приедешь?
Петровичка отвечает из ванной.
Петровичка. Хотела сделать тебе сюрприз.
Жанна(смотрит на мамин полуоткрытый чемодан). Хотела сделать сюрприз, а получается, что промокла до костей! Знаешь, как это опасно в твои годы!
Петровичка. Ерунда! Это просто летний ливень.
Жанна. Надо было просто предупредить и не пришлось бы ждать на улице… (Достает из чемодана зимнее пальто.) А пальто ты зачем привезла?
Петровичка(выходит из ванной, одетая, причесанная. Берет из рук Жанны пальто). Мне не трудно было подождать.
Петровичка кладет пальто обратно в чемодан, закрывает его. Делает вид, что не слышала вопроса. Жанна смотрит на чемодан.
Петровичка. Я знала, до которого часа ты на работе. И что потом сразу идешь домой.
Жанна. Откуда ты могла знать, мама? Откуда ты могла знать, если я сама не знала своих планов?
Петровичка. А вот так, знала, и все.
Жанна. Но у меня есть какая-то своя жизнь, мама. Я, бывает, куда-то хожу, я не всегда дома. Нужно предупреждать.
Петровичка. Хорошо, в следующий раз предупрежу.
Сейчас Жанна могла бы продолжить препираться, но как, если мама не хочет. А Петровичка проявляет миролюбие, причем в такой манере, которая Жанну страшно нервирует.
Жанна. И зачем тебе такой чемоданище?
Петровичка. Так там мои вещи. Ты опять похудела. Давай поедим? Хочешь, я приготовлю нам обед?
Жанна утверждает, что медицина доказала: женщина в определенный момент своей жизни должна сделать выбор между избыточным весом и морщинами. И она свой выбор сделала. Достает сигарету, закуривает.
Жанна. Я не обедаю.
Петровичка. Только куришь.
Жанна. Да, курю, и курю столько, сколько мне хочется!
Петровичка. Хорошо, кури.
Опять то же самое. Петровичка никак не идет на ссору. Жанна гасит сигарету.
Жанна. И… какие у тебя планы?
Петровичка. Никаких. У меня нет никаких планов. Я совершенно свободна.
Жанна. Я имела в виду, на сколько ты ко мне приехала?
Петровичка. Насколько ты скажешь.
Жанна. А что я могу тебе сказать? Скажи ты, как ты планировала?
Петровичка. Я думала остаться до тех пор, пока тебе не надоест.
Жанна. Мама, ты мне не мешаешь. Оставайся сколько хочешь. Я просто хотела знать. Оставайся на все выходные. Или на неделю, если хочешь…
Петровичка. А-а, только и всего-то…
Жанна. Мама, я именно поэтому и спрашиваю, что ты планировала?
Петровичка. Нет, я ничего не планировала.
Жанна теряет терпение, если вообще можно говорить, что оно у нее когда-нибудь было.
Жанна. С тобой действительно просто невозможно говорить! Я тебя по-человечески спрашиваю, почему бы тебе по-человечески не ответить?
Петровичка. Прошу тебя, не надо сразу кричать.
Жанна. А как мне не кричать, если ты меня нервируешь!
Петровичка. Лучше мне было не приезжать…
Жанна. Нет, лучше бы было предварительно позвонить мне и обо всем договориться.
Петровичка. А что, я тебе чем-то мешаю?
Жанна. Ты мне не мешаешь. Но у меня есть своя жизнь.
Петровичка. Ну, есть и есть. Кто тебе запрещает иметь свою жизнь? Ты занимайся своими делами, я своими, как будто меня и нет здесь.
Жанна вздыхает. Закуривает еще одну сигарету.
Петровичка. Я пойду на кухню, включу бигуди. А ты можешь считать, что меня нет.
Петровичка достает свои старинные электробигуди. Направляется на кухню.
Жанна. Тебе точно ничего не нужно?
Петровичка. Абсолютно ничего, детка. Занимайся своими делами. Договаривайся, уходи, куда надо и с кем надо, а меня как будто здесь и нет.
Жанна. Ну, хорошо.
Жанна сдается. И вот, когда мы думаем, что все уже улеглось, Петровичка все-таки не выдерживает. Выходя, она бросает.
Петровичка. Только я знаю, что у тебя никого нет.
И исчезает из комнаты. Нужно ли как-то особенно подчеркивать, что чувствует Жанна? Что она взбешена, что она еще больше, чем просто взбешена, если такое вообще возможно? Но она решает держать себя в руках. Решает попытаться сохранять контроль над собой, своей жизнью, своим домом. Повторяет сама себе.
Жанна. Яненервничаю, яненервничаю, яненервничаю…!
И так сто раз. А нервничает ужасно. Закуривает еще одну сигарету. Затягивается, глубоко затягивается, просто заглатывает дым, глотает его, пьет, задерживает дыхание, чтобы дым подольше остался в легких, пока у нее не начинает кружиться голова. Немного успокаивается. Выдыхает. Садится, берет телефон. Ставит перед собой пепельницу, полную пачку сигарет, разваливается в кресле и набирает какой-то номер. Ждет ответа. На заднем плане мелькает ее мама.
Жанна. Алло? Это Жанна… Здравствуй, детка, мама дома?… А, на родительском, ясно. А когда вернется?… Да я же говорю тебе, Жанна… Что значит, какая Жанна?! Ну, мамина подруга… Детка, у меня нет времени, просто скажи, когда она возвращается?… А когда это «после»?… Послушай, детка, я же тебе говорю, у меня нет времени, чтобы слушать, как ты морочишь мне голову. (У Жанны нет детей.) Я же тебе сказала… Ну и что, что я сказала?… Нет, мне не запрещено, это может быть тебе запрещено… Но