Ответа, раб? Давно ли
Рабы вершат судьбу царей?
С тех пор:
Как добыли свободу.
Рупор бунта!
Хоть ты орудье только, но узнаешь,
Как за измену платят! Панья! Пусть
Он голову со стен уронит в лагерь
Мятежников, а труп — в реку. Ведите!
Панья и стражи хватают вестника.
Я никогда еще твоих приказов
Так радостно не исполнял! Солдаты,
Веди его: изменнической кровью
Марать не станем царский зал, под небом
Его прикончим!
Только слово; званье
Мое священно, царь!
Мое — не меньше,
Хоть и пришел ты с наглым предложеньем
Сложить его!
Я исполнял приказ;
Невыполненье было бы опасным
Не менее, чем исполненье.
Значит,
Царь, час назад венчанный, — тот же деспот,
Как те, кому пеленками был пурпур,
С рождения взнесенные на трон!
Царь, жизнь мою ты гасишь дуновеньем;
Но и твоя (не гневайся), быть может,
В опасности неменьшей: неужели
В последний час династии Немврода
Убьешь ты безоружного посла,
Безвластного слугу, — пренебрежешь
Тем, что не только меж людей священно,
Но и с богами образует связь?
Он прав… Освободить! Последним делом
Моим не будет злое дело. Вот
Возьми, приятель, золотой мой кубок,
Пей из него и помни обо мне
Иль в слиток сплавь и думай лишь о весе
Да о цене.
Двойная благодарность
За жизнь и дар, украсивший ее.
Но я ответ услышу?
Да. Мне нужен
Час перемирья — все обдумать.
Час?
Не больше. Если господа твои
За этот час ответа не получат,
То, значит, я условья их отверг
И действовать они свободны.
Буду
Посланцем верным, передам решенье.
Постой, два слова.
В точности запомню
Их все.
Снеси Белезу мой привет;
Скажи, что с ним я через год, не позже,
Увижусь вновь.
Где?
В Вавилоне, или,
Верней, оттуда он навстречу мне
Отправится.
Все передам дословно.
Ну, милый Панья, живо мой приказ!
Солдаты, царь, работают уже,
Да вот они!
Воины входят и складывают костер вокруг трона.
Повыше, молодцы,
Да поплотней. Сложите основанье
Так, чтоб огонь не мог иссякнуть, слабый,
И чтоб ничья угодливая помощь
Его не угасила. Сердцевиной
Пусть будет трон: его пришельцам новым
Иначе не оставлю я, как вихрем
Огня неукротимого! Все стройте,
Как если б мы хотели сжечь оплот
Врагов извечных. Вот теперь недурно!..
Ну, Панья, как? Хорош такой костер
Для похорон царя?
О да; и царства!
Теперь тебя я понял.
И бранишь?
Нет; но позволь мне запалить его
И разделить с тобою.
Это мой
Священный долг.
Долг женщины?
Коль воин
За государя гибнет, почему б
И женщине не умереть с любимым?
Так не бывает.
Нет, бывает, Панья!
А ты — живи. Прощай: костер готов.
Но мне позор — царя на смерть оставить
С одною женщиною.[23]
Обо мне
Могила все, что нужно ей, узнает
И без тебя. Ступай — и будь богат.
Живя в позоре!
Помни: ты поклялся;
Священна клятва; взять назад нельзя.
Коль так — прощай.
Тайник обшарь получше
И не стыдись богатства унести;
Знай: что оставишь, то рабам оставишь,
Моим убийцам. Все снеся сохранно
На барки, дай мне знать трубой протяжно,
Что ты уходишь. Берег далеко,
Река ревет, здесь рога не услышать.
Коль с берега он зазвучит. Потом —
Бегите и, отплыв, оборотитесь,
Но все ж плывите по Евфрату вниз.
Достигнув Пафлагонии, где Котта
Укрыл царицу и моих детей,
Ей расскажи, что видел, отплывая,
И попроси не забывать того,
Что я сказал ей при ее печальном
Отъезде.
Дай мне царственную руку.
В последний раз губами к ней прильнуть —
Мне и солдатам бедным, что с восторгом
С тобою умерли б!
Воины и Панья теснятся к царю, целуя ему руку и край одежды.
Друзья мои,
Последние и лучшие! Не будем
Друг друга растравлять. Простимся разом.
Прощание навек должно быть быстрым,
Не то — как вечность каждый миг, и жизни
Пропитаны слезами. Уходите
И будьте счастливы! Меня теперь
Жалеть не надо: жалок был я прежде,
А будущее — все в руках богов,
Коль есть они (что вскоре я узнаю).
Прощайте же, прощайте!
Воины и Панья уходят.
Были честны
Они. Отрадно в смертный час взглянуть
На лица любящих.
Да — и любимых,
Красавица моя!.. Но слушай. Если
Ты в этот миг (ведь мы стоим у бездны)
Испытываешь внутреннюю дрожь
Перед прыжком сквозь пламя в мир грядущий
Скажи? Тебя не разлюблю — напротив! —
За то, что ты верна природе. Можешь
Спастись еще, не поздно.
Не пойти ли
Зажечь один из факелов, что грудой
Пред алтарем вааловым лежат
В покое смежном, под лампадой вечной?
Поди. И в этом — твой ответ?
Увидишь.
Бестрепетна! О предки! К вам идя,
Очищенный от слишком грубой плоти
Огнем и смертью, не хочу предать
Чертог ваш древний гнусному вторженью
Рабов. И если я не сохранил
Незыблемым наследье ваше, все же
Я часть его блестящую — казну,
Дворец ваш и священные трофеи
Побед, и летописи, и оружье, —
Чтобы мятеж не ликовал средь них, —
К вам уношу с собою в той стихии
Всепоглощающей, подобной духу,