Штык-нож не подвел. С первого же удара он пропорол ржавую трубу с соляркой. За ней та же участь постигла трубу с бензином. Смесь солярки и бензина ручьем хлынула по наклонному бетонному полу в глубь капонира. Удалившись от входа шагов на двадцать, Сарматов дождался очередного раската грома и послал по низу бетонной стены короткую очередь. Огненный шар полыхнул у входного проема и с адским нарастающим гулом покатился в глубь капонира…
Музафар оказался запасливым человеком. Его рюкзак был набит продуктами в непромокаемых пакетах, бутылками воды. Нашлись там и компас, мощный карманный фонарь, тонкая капроновая веревка и даже карта джунглей.
– Проходы в минных полях, – показал он на ней параллельные линии, прорезающие джунгли перпендикулярно берегу протоки. – Я с «дикими гусями» охранял пленных кхмеров, делающих эти проходы, – пояснил он и со слезами на глазах добавил: – Большинство из них никогда не увидят своих близких…
– Понятно…
– В тридцати километрах, в одной маленькой деревушке, у меня спрятан армейский джип с пятью канистрами бензина, – добавил Музафар.
– А ты времени зря не терял! – обрадовался серб и, заглянув за амбразуру, решительно сказал: – Тогда – рога трубят, у Джона, похоже, без успехов…
И вдруг, опровергая его слова, лампочка под потолком дота заморгала и погасла. Фан, высунувшийся по пояс из амбразуры, крикнул:
– Прожектора погасли по всему берегу!
– С богом! – вымолвил серб.
Втроем они оттолкнули от берега огромное, сломанное бурей дерево и вцепились в его ветвистый ствол. Течение подхватило дерево и неудержимо понесло его по реке. Несколько раз сквозь шум дождя рядом слышалось шлепанье пулеметных очередей, но они, слава богу, не причинили вреда беглецам. Когда ветвистый «ковчег» вынесло за границу острова, их взглядам открылось зарево огромного пожарища над каменистой грядой в самом центре острова. Оно привлекло даже крокодилов, черными бревнами пластавшихся на илистом берегу. Впрочем, один с раскрытой пастью бросился на дерево, но Фан хладнокровно ударил его прикладом, и крокодил с шумом ушел в глубину.
Едва Сарматов забрался в постель, как от мощных ударов снаружи слетела с петель дверь, и в его конуру вломилась группа разъяренных «диких гусей». В лицо уперлись острые лучи карманных фонарей.
– Ты, волчара, свернул шею Бобби? Говори… Ты устроил шоу с пожаром? – бешено вращая белками глаз, мертвой хваткой сжал руки Сарматова гигант-негр в майке с изображением Майкла Джексона.
– Заткни пасть, черномазый! – осадил его Сарматов и жестоким ударом колена в пах с одновременным ударом головой в лоб отправил негра на пол.
– Док Юсуф, уйми этого идиота! – твердо и властно сказал Сарматов, обращаясь к Юсуфу, выглянувшему из-за спин отпрянувших наемников.
– Так свернуть шею Бобби мог только ты! – выкрикнул Кларк – «дикий гусь» из Австралии.
– Я, по-моему, обратился к тебе, док, а не к этой конопатой австралийской обезьяне, – возмущенно повысил голос Сарматов.
Юсуф подскочил к окну и сдернул с него плотную штору. Конура наполнилась тревожным малиновым светом близкого пожара. Языки пламени теперь рвали черноту ливневого неба не только над каменистой грядой с капонирами, но и справа, над зарослями. «Огонь по трубам добрался до емкостей с ГСМ», – догадался Сарматов.
В полной тишине раздался голос Гвидо, «гуся» из Сицилии:
– Эй, костоломы, бьюсь об заклад – нас пустили не по тому азимуту!
– О чем ты, каморра?
– Пожар начался в дождь, так?
– В дождь, точно! – загалдели «гуси».
Луч фонаря Гвидо уперся в угол конуры.
– Смотрите, его шмотки сухие. И ботинки как после прогулки по Сахаре. И часовой клянется, что он не покидал свою берлогу.
– Полный облом! – бросил на середину пола одежду Сарматова австралиец Кларк.
– Это не он!.. – заорал Юсуф. – Я же вам говорил, подонки, что Джон не враг самому себе!
Кто-то из «гусей» вспорол ножом окровавленные штаны потерявшего сознание негра.
– Ха-ха-ха!.. Нгумба-Юмба мимо денег евнухом стал! – развеселился португалец Рибейро Крус, показывая на его размазанные по паху окровавленные гениталии.
– Хвала святому Франциску! – злорадно сплюнул сицилиец. – Грязный нигер просто обожал портить кхмерских мальчиков.
– Нарвался, и самого испортили, – опять хохотнул португалец.
– Забирайте его, и все вон отсюда! – скомандовал Юсуф. – Джон должен соблюдать режим, он болен.
Повторять приказ не пришлось. «Дикие гуси», подхватив за ноги бесчувственного негра, удалились. За ними ужом выскользнул и Юсуф.
Зарево над островом скрылось за густыми зарослями. Музафар до рези в глазах вглядывался в проплывающий мимо берег, пока луч его фонарика не нащупал разрыв между висящими в воздухе корнями мангровых деревьев.
– Здесь! – показал он.
Серб с китайцем шестами направили ветвистый «ковчег» к берегу. Едва они ступили на илистую почву, как слева и справа с шумом метнулись в заросли несколько огромных крокодилов.
– Осторожнее! – предупредил Музафар. – Нечестивые приучили этих тварей к человеческому мясу…
Серб грязно выругался и пустил по зарослям пулеметную очередь.
Фан сердито крикнул:
– С ума сошел, Ржавая Сука!..
– Я больше не Ржавая Сука, а подполковник югославской армии Станко Ружич, – озлился серб. – Запомни, ходя…
– Ходя очень рад! – засмеялся китаец.
Неожиданно на них посыпались ветки и донеслась еле слышная пулеметная дробь.
– Быстрее уходим! – крикнул Музафар. – «Дикие гуси» услышали…
Луч его фонарика заскользил по висящим корням мангровых деревьев, останавливаясь на каких-то ведомых только Музафару отметинах. После нескольких минут сумасшедшего бега луч замер.
– О, Аллах милосердный, ты сохранил нас! – воскликнул Музафар и показал лучом в сторону: – Край минного поля. Мины на растяжках, стоят в шахматном порядке. Чтобы никого не пустили по нашему следу, придется взорвать несколько мин.
Он достал из рюкзака капроновый шнур и направился в темноту.
– Я с тобой, парень, – шагнул за ним серб.
Музафар направил на него луч:
– Аллах властен над жизнью и смертью правоверных. Не надо мешать ему, – донеслось до ослепленного серба.
– Такой же шизик, как Джон! – смущенно пробормотал серб.
Потянулось тревожное ожидание.
Буря и ливень постепенно стихли. Небо над джунглями окрасилось в розовый цвет, когда между корнями мангровых деревьев показалась худая фигура Музафара. Он протянул сербу и китайцу концы шнуров.
– Сильно дергаем на счет три, – сказал он и начал отсчет: – Раз… Два… Три…
Вспышки и грохот взрывов заметались по мангровым зарослям. А через пару секунд установившейся было тишины гулкое эхо прокатилось по реке и вернулось обратно.
– Теперь «гуси» будут уверены, что Аллах прибрал наши грешные души, – зябко повел плечами серб.
Музафар, взглянув на часы, заторопился:
– Скоро начнется тропа, ведущая в деревню, где укрыт джип. Главное – не напороться на полицейский патруль.
– Упаси господи! – перекрестился серб. – Легавые во всех странах служат тому, кто больше платит.
– Юсуф платит им намного больше, чем их правительство, – зло усмехнулся Музафар и, закинув за спину рюкзак, шагнул в глубину зарослей.
ПНОМПЕНЬ. 2 февраля 1992 года
Забрызганный грязью джип под вой полицейской сирены промчался по сонным улицам Пномпеня и резко затормозил перед воротами посольства Великобритании. Из джипа выскочили три оборванных, измученных человека: европеец, азиат и араб. Охраняющие посольство английские томми вскинули винтовки.
– Нам необходимо срочно связаться с комиссаром Корвиллом из полиции Гонконга, – оглянувшись на приближающуюся полицейскую машину, заорал европеец. – Открывайте быстрее ворота, у нас нет желания кормить клопов в застенке у кхмеров.
Пока один томми тыкал пальцами в кнопки радиотелефона, второй держал троицу под прицелом.
Полицейская машина, оглашая тревожным воем дипломатический квартал, остановилась неподалеку. К джипу с неторопливой важностью направились несколько копов.
– Ворота, быстрее ворота, олухи! – заорал европеец. – У нас есть очень важная информация для вашего посла.
– Заткни пасть! – рявкнул томми. – Эти ворота не для голодранцев!
Неизвестно, чем бы все закончилось, но из дверей посольства выбежал человек.
– Пропустить! – властно крикнул он.
Томми вынуждены были повиноваться. Копы, утратив важность, бросились к воротам, но лязг затворов винтовок томми вовремя образумил их.
Комиссар Рич Корвилл и Джордж Метлоу вошли в комнату и встали за спинами «голодранцев».
– Итак, зачем вам нужен посол? – монотонно задавал вопросы работник посольства с армейской выправкой. – Какую информацию вы хотите ему передать?
– Мистер, вы который час выкручиваете нам яйца! – возмутился серб. – Мы же вам сказали, что она предназначена для комиссара Королевской полиции Гонконга Корвилла.
– Ну и какую такую важную информацию вы хотите мне поведать? – пробасил Корвилл, подходя к столу работника посольства и поворачиваясь лицом к сербу.
– Только не пытайтесь убедить меня, что вы и есть тот самый Корвилл, – недоверчиво ухмыльнулся серб.
– А если это подтвердит Музафар?
Музафар порывисто шагнул к Корвиллу, и тот дружески похлопал его по плечу.
– О, Аллах всемогущий, не чаял в Пномпене встретить вас, сэр! – ошеломленно прошептал он и повернулся к Метлоу: – И вас, мистер Метлоу.
– Неудивительно, если мы идем по следу одного и того же зверя. Лучше расскажи, как тебе удалось обнаружить нору убийцы твоего достопочтенного отца? – обратился к Музафару Метлоу.
– На Востоке золото покупает не только много жен, – уклончиво ответил тот и сверкнул глазами, – но оно бессильно перед ненавистью к врагу, сэр. Прихвостень Черной Кали Юсуф нигде не укроется от моего возмездия!
– Судя по акценту, вы славянин? – по-русски спросил Метлоу Станко Ружича.