Однажды за разговором ареф обмолвился, как терпеть не может еженедельные отчеты рейфов — областей рейфата. Раньше этим занимался Наотар, а когда отправлялся в путешествие, отчеты копились и дожидались возвращения первого советника. К сожалению, не найти такого человека, которому ареф доверял бы безоговорочно. Он теперь никому не доверял. Об этом догадалась сама. Видела, как Шеймир поручал одно и то же дело двум рефам, а третьего отправлял контролировать первых. Иной раз арефу доставляли бумаги, списки, которые тот подробно изучал, мрачнел и подписывал.
Я сама предложила арефу помощь, потому что на третий день постельного режима изнывала от безделья. Проверка отчетов — не самое интересное занятие, но хоть какое-то разнообразие. Учебники проглотила быстро, усвоила знания благодаря заклинанию памяти — тоже, дальше требовалась практика, которой категорически запретили заниматься.
На самом деле отчеты для Шеймира — прикрытие другой деятельности. Решила перепроверить и еще раз просчитать точки выхода порталов. Ошибок не нашла, но себя успокоила тем, что с этой стороны неожиданностей не будет. Портал на Землю откроется ночью и продержится от пяти до семи минут. Стоило подумать, как улизнуть от рефтов и попасть на площадь Трех академий. Ареф оправдывал усиленную охрану недавним нападением, и на это нечего возразить.
С каждым новым днем дворец становился похожим на золотую клетку, сбежать из которой невозможно. Круг общения ограничивался магом-лекарем Готаром Ин-Гором, тремя служанками — Лейси, Жеанной и Райдой, — воинами охраны Мираном и Захром, и самим арефом Шеймиром. Темы для разговоров до противного однообразны. Девушки щебетали о погоде, украшениях, тряпках и как замечательно стать первой женой достойного рефа. Их будто специально отбирали, чтобы ни о чем другом не думали. А, может, это следствие общения с магом-разумником. Видела его мельком — райдонец, Эдриэн Хаджен. Среднего роста, угловатый, с орлиным носом и изломанной ниткой губ. Странности образу добавляли миндалевидные карие глаза, густые черные брови и светлая кожа. Зыркнет такой на служанку, та и замрет, как не живая. Постоит реф минуту-две, посмотрит в глаза и отворачивается, делая вид, что вспомнил о неотложном деле. Девушка оживает, оглядывается по сторонам и не понимает, как оказалась в этом месте. Увидела это совершено случайно. Дверь в комнату для охраны осталась приоткрытой, а я как раз хотела поинтересоваться у Мирана состоянием Антара. Воин три раза в день справлялся и докладывал о самочувствии моего защитника.
Признаться, после такого открытия, опасалась оставаться с Эдриэном наедине. Слишком свежи в памяти манипуляции Редстона с моим сознанием. Те амулеты, что покупала еще в Гриэле, уничтожило «сияние Иллеры». Единственной защитой служил камешек, подаренный Антаром, и древний артефакт. Последним побаивалась пользоваться из-за непредсказуемых последствий и опасности, которую тот представлял для окружающих. Кольцо не снимала ни перед сном, ни при принятии ванны, а потому приметила, как девушки старательно избегали прикосновений к украшению. Они и со мной, как с фарфоровой носились, будто не человеку помогали, а божеству.
В чем-то их понимала. В Сармии и Гриэле не встречала натуральных блондинов. Чаще это были рыже- или русоволосые люди, маги. С пепельными, снежно-белыми или золотыми шевелюрами, как у меня, аэртанцев практически не рождалось. А тут я, считай, копия богини, ликами которой изобиловали храмы и усыпальницы. Кому-то могло понравится слепое поклонение и обожание во взглядах. Но меня уже тошнило. Хотелось искреннего общения, свободы и обычной жизни. С ностальгией вспоминала время, проведенное в доме Айриэн Вира до появления Редстона. Тогда мне безумно понравился Гриэль, неспешная жизнь и средневековый антураж. Однако изнанка этого мира оказалась нелицеприятной. Хуже бесправной вещи в руках мужа-тирана было олицетворение идола, которому толпа поклонялась с фанатичным рвением, или же запросто уничтожила бы с жестокостью и беспощадностью местных реалий, дай только повод.
Я лихорадочно искала выход из золотой клетки и не находила. Один намек на возвращение в дом Наотара Шеймир воспринял в штыки. Там и ненадежные слуги, и неподобающие условия, и столько возможностей для убийц, которые только и ждут момента, чтобы уничтожить самозванку.
Мда, именно тогда и узнала, что аристократы связывают мое появление с кровавой резней в семьях благородных рефов. О том, что эти самые рефы участвовали в заговоре против семьи Да-Хтанг, знать предпочитала не вспоминать.
— Шеймир, так вы нашли виновного в смерти рефа Наотара? — напрямую спросила арефа. Вне официальных церемоний обращались мы друг к другу исключительно по имени. — Я имею право знать.
— Лэйлин, вы не доверяете моему слову? Я запомнил первую встречу и вашу реакцию на казнь преступника, а потому не хочу огорчать подробностями. Если это успокоит, один из убийц уже найден и прилюдно наказан.
— Вы поэтому пропустили вчера ужин? Присутствовали на экзекуции? — догадалась я. Ареф накануне прислал брошь, сплошь из бриллиантов, и записку с извинениями.
— Верно. Все зашло слишком далеко. Я и не подозревал, что окружен предателями и хожу по тонкой грани жизни и смерти, — мужчина устало вздохнул, сгорбился, зажал виски руками.
Удивительно, что правитель Сармии, сильнейший воин позволил чувствам вырваться наружу. Неужели настолько доверял? Нет, не в том дело. Искал сочувствия? Понимания? Помощи?
Обычно Шеймир располагался в одном из кресел, установленном подле камина. Раньше ареф частенько разговаривал с дядей, сидя у огня и попивая подогретое вино со специями. Камины ввела в моду еще Джейни, и Наотар сразу велел соорудить такой в своих покоях. Теперь же мы продолжили традицию дружескими беседами вкупе с зернием и сладостями. Я отставила чашку с недопитым напитком, поднялась и подошла к мужчине. Наедине мы никогда не оставались, поблизости всегда находился кто-то из охраны или прислуги. Однако личные разговоры никто не слышал, Шеймир вешал полог тишины.
Когда присела на краешек боковины кресла, ареф даже не дернулся. Только машинально воссоздал полог, которые невольно разрушила перемещением. Я участливо погладила мужчину по волосам, коснулась жесткого обруча короны. На вид не крупная, но достаточно тяжелая, чтобы носить постоянно. Вот только основной тяжестью было не золото. Давила и тянула вниз безмерная ответственность и одиночество.
— Это был кто-то очень близкий? Сожалею. Больно разочаровываться в людях, к которым испытывал чувства, доверял и заботился.
— Никогда не подумал бы, что тана способна на предательство, — с горечью бросил ареф, — а ведь хотел сделать ее реифой. Тетку удар хватил, когда узнала, что вытворила внучка. Ты оказалась права насчет нашей семьи. Мабет много времени проводила в усыпальнице прабабки, изучала пророчества. Тварь считала себя потомком эллеры, потому что унаследовала часть способностей, ставила выше прочих. Выше родной крови, а ведь в каждом из нас есть наследие древних. «Сияние Иллеры» Мабет уже считала своим, пошила роскошный наряд, соответствующей носительнице артефакта, готовилась к празднику. Наотар спутал ей планы. Раньше я отмахивался, полагал, реф наговаривает на любимую тану, и согласился объявить Мабет реифой в его отсутствие.
— А Наотар увез семейный артефакт из столицы! — поразилась коварству женщины, ее кровожадности и хладнокровию, — но он же не первый год отправлялся на поиски? Драгоценности же забрал только в последнюю поездку. Выходит, реф знал, когда меня встретит? Зачем же…
— Предыдущие семь лет Наотар колесил по ирнейской границе, чтобы притупить бдительность. Мою и незримых врагов. Мы ведь жутко поругались, когда дядя бросил дела и исчез на два с половиной месяца. И потом его отлучки неизменно сопровождались скандалами, — Шеймир вымученно улыбнулся, — кто бы знал, как жалею об этом. На выпады и обвинения Наотар не обижался. Говорил, однажды сам пойму, и что не держит зла, любит, как сына.
— Это правда, а еще реф Наотар безмерно любил Джейни, и не мог не исполнить ее последнюю волю, — взяла ладонь арефа, пожала, — мне тоже его не хватает. Пусть наше знакомство было коротким, но за это время полюбила его, как друга и… просто замечательного человека.
— Лэйлин! — Шеймир порывисто перехватил мои руки и прижался к ним губами, — ты ведь не оставишь меня?
Я оторопела, растерялась. После того, как строила планы и лелеяла мысль, что скоро вернусь домой, мольба арефа застала врасплох. И врать не умела, особенно в такие моменты. Шеймир догадался, тут не нужно врожденных талантов.
— Почему? — мужчина принялся покрывать мои ладони мелкими поцелуями, — не оставишь даже крохотного шанса? Лэйлин, я готов ждать, сколько потребуется. Мне легко рядом с тобой и тепло. Твоя улыбка заставляет позабыть о проблемах, что ждут за порогом этих покоев. Ты пробуждаешь самые светлые чувства, о которых давно позабыл. С каждым днем привязываюсь все сильнее. Мне нравится узнавать тебя, нравится искренняя улыбка и умение радоваться обыденным вещам, нравится острый ум и мудрость взрослой женщины. Раньше полагал, никто и никогда так не затронет сердце, как первая любовь. Неужели загубишь ростки чувств, что проросли сквозь камень?
— Шеймир! — к щекам прилила кровь и во рту пересохло, — не знаю, что и сказать. Прости, не могу… не готова дать ответ. Это так неожиданно. Мы и знакомы несколько дней. Слишком мало, чтобы говорить о чувствах. Симпатия, дружеское участие, общение — это еще не любовь. После стольких потерь внутри образовалась пустота, которую стремишься чем-то заполнить. Так бывает, поверь. После гибели родителей, я сходила с ума от тоски и горя, боялась оставаться одна в пустой квартире. Проблемы сыпались одна за другой, приходилось голодать и выживать в равнодушном мире. Знакомство с первым мужем перевернуло жизнь. Капелька участия и вовремя протянутая рука помощи преисполнили благодарности, которую долгое время принимала за любовь. Реальность оказалась жестокой и расставила все по местам. Что будет, если мы навсегда соединим наши жизни, а потом повстречаем тех, кто действительно предназначен судьбой? Что, если из-за необдуманного решения ты не встр