Оставалось убедить в этом мое глупое сердце, замирающее, едва Хаким оказывался поблизости. Заставить себя забыть его прикосновения и пряный аромат его кожи.
События этой ночи были кошмаром, но они подтвердили мои опасения: нет никакого смысла возвращаться в свой мир. Меня и раньше ничего там не держало, кроме друзей, с которыми мы строили планы на будущее.
Но какое будущее меня ждет, если я вернусь после всего? Что вообще меня там ждет?
Родители, которые продали меня, словно какую-то вещь, и к которым я не питала никаких чувств, кроме отвращения и разочарования?
Бывший жених, который сначала изменил мне, а потом и вовсе слетел с катушек?
Друзья, которые, вероятно, ненавидят меня? Или в лучшем случае уже оплакали мою гибель. Даже если так, без Лилли уже ничего не будет как прежде.
Пора признать, что остаться в этом мире – лучший, если не единственный вариант для меня. Но я не спешила принимать какие-то решения, это может подождать. Прежде всего, я должна выяснить, кому я обязана разрушенной жизнью.
Еще с подросткового возраста, когда любая проблема казалась концом света, у нас с Лилли была любимая мантра.
«Когда рушится жизнь, важно успеть отскочить», – говорили мы. Мы не помнили, откуда взяли эту фразу и до определенного возраста даже не до конца понимали ее значение. Но мы каждый раз повторяли ее и вместе проживали все трудные моменты, утешая и поддерживая друг друга, как могли.
– Моя жизнь была разрушена на моих же глазах, моими же руками. Но я успела отскочить, – прошептала я, обращаясь к самому дорогому мне человеку. – Клянусь тебе, Лилли, я обязательно выясню, кто за этим стоит. И тогда он ответит за все.
Глава 10Станет легче
Уперев руки в бока, я стояла в окружении стеллажей, занимающих три стены просторной библиотеки, и проклинала тот миг, когда решила взять себе книгу. Как вообще можно выбрать из такого количества, если практически ничего не знаешь о местной культуре?
Конечно, немного упрощало задачу то, что добрая половина книг была написана на незнакомых мне языках, но это утешение работало недолго, поэтому, обреченно простонав, я решила нарушить негласное правило родного мира и выбрать книгу по обложке. Главным критерием стало не только оформление, но и наличие хотя бы одного понятного мне слова на корешке.
Вновь пробежавшись взглядом по полкам, я увидела яркий серебристый корешок с витиеватыми буквами. Книга выглядела притягательно и одновременно устрашающе из-за алых букв, образующих слово «Хейлу». Значение слова я не знала, но ведь у меня получилось его прочитать, а это уже победа. Решив, что книга подходит под мои критерии выбора, я с энтузиазмом вытянула ее из ряда менее впечатляющих изданий и чуть не вывихнула запястье: томик неожиданно оказался очень тяжелым.
Кожаная обложка выглядела… уже не новой. На ней также красовалось жуткое слово «Хейлу», выведенное теми же алыми буквами, оттенок которых напоминал кровь.
Я поудобнее перехватила книгу двумя руками и уже хотела ее полистать, когда услышала шум со стороны гостиной и причитающий женский голос. Положив приглянувшуюся книгу на ближайшую полку, я выскочила из библиотеки и увидела незнакомку в окружении множества яблок и нескольких десятков яиц, часть которых уцелела и теперь весело каталась по полу вместе с фруктами.
Женщина тихо ругалась, сжимая в руках две большие тканевые сумки, дно которых оставалось целым, в отличие от третьей. Незнакомка словно разрывалась между желанием убрать беспорядок и отнести остальные продукты на кухню.
– Сейчас я вам помогу, – сказала я, подходя ближе. Чуть ли не подпрыгнув от неожиданности, на меня посмотрела раскрасневшаяся и запыхавшаяся женщина лет сорока.
У нее были очень приятные добрые черты лица, а небольшие морщинки вокруг рта и глаз говорили, что она часто улыбается. Но сейчас Элика – а я была почти уверена, что это именно она – смотрела на меня своими испуганными карими глазами, не зная, что сказать.
За все время, что я провела в доме Брайса, мне никак не удавалось встретиться с Эликой, и порой я даже сомневалась в ее существовании. Брайс говорил, что она приходит рано, когда я еще сплю.
К слову, первую неделю я в целом много спала и много плакала. Мне ничего не хотелось, я нечасто покидала комнату и еще реже – дом. Все мои дни слились в один, и это время мне было нужно, чтобы осознать случившееся. Но Хакиму каждый раз все-таки удавалось вывести меня на эмоции своим отвратительным поведением.
На вторую неделю я начала приходить в себя, проводить больше времени с братьями, которые периодически отлучались по каким-то своим делам, и стала чаще выходить из дома.
И вот прошло уже чуть больше трех недель, как Брайс выловил меня из озера. Я понемногу адаптировалась к новым реалиям, перестала сомневаться в своем психическом здоровье и начала нормально общаться с Брайсом и его несносным братом. Расспрашивала их обоих о местных порядках и даже каждый день гуляла, правда, далеко от дома не отходила.
Я все еще чувствовала пустоту внутри, но больше не плакала и старалась взять себя в руки, чувствуя, что это еще не конец моих злоключений.
– Простите, я не хотела вас напугать, – смутившись, что добавила женщине лишних тревог, я улыбнулась ей и принялась собирать разбежавшиеся яблоки.
– Госпожа, что вы, – выдохнула она. – Я сейчас все уберу! Простите меня за такой беспорядок.
– Глупости, – отмахнулась я, поднимаясь на ноги с фруктами в руках. – Меня зовут Лив, и никакая я не госпожа.
– Я не смею так обращаться к вам, – ужаснулась Элика, и у меня закрались сомнения насчет того, какие гости бывают в этом доме.
– Вы ведь Элика, да? – проигнорировав ее ответ и буквально силой забрав у нее одну из сумок, я сложила в нее яблоки и направилась в кухню.
– Да, госпожа, – не унималась та, плетясь за мной.
– Прошу, просто Лив, – я поставила сумку и успела поймать очередного яблочного беглеца. – Неужели вы всегда таскаете такую тяжесть?
– Разве это тяжесть! – воскликнула Элика. – Помню, однажды госпожа Диллар устраивала прием в честь помолвки старшего сына, вот тогда была тяжесть: мы всей кухней на утро не могли разогнуть спины.
– В честь помолвки Хакима? – спросила я, всем своим видом выражая равнодушие, но, кажется, Элику не так легко провести. Женщина с интересом взглянула на меня, понимающе улыбнувшись, но сразу же принялась увлеченно копаться в сумке.
– Верно, – кивнула она улыбаясь. – Для него это стало таким же сюрпризом, как и для вас. Госпоже так и не удалось убедить сына остепениться, такой скандал был…
– И почему я даже не удивлена, – буркнула я, и Элика рассмеялась.
– Госп… – женщина осеклась под моим строгим взглядом, – Лив, спасибо за помощь.
– Ерунда, – улыбнулась я, возвращаясь в гостиную. – Кажется, там еще остались целые яйца.
– Ох, нужно мне быстро сходить за новыми! Без них яблочный пирог приготовить не получится.
– Ваш пирог, как и все другие блюда, – это необычайно вкусно! – восхищенно сказала я, собирая оставшиеся яблоки и яйца в сумку, пока Элика устраняла яичный коллапс. – Правда, я ничего вкуснее не ела. У вас настоящий талант.
– Очень рада, что вам нравится, – Элика залилась краской от смущения. – Возьму побольше яиц, чтобы приготовить два пирога. А то вы такая худенькая, почти прозрачная!
Впервые за неделю, прошедшую с того злополучного ночного вторжения в мое подсознание, я искренне рассмеялась. Элика рассматривала меня с таким сочувствием, словно я призналась, что меня целый год морили голодом.
– Лив, неужели я слышу твой смех? – раздался за спиной удивленный голос Брайса, который вскоре показался на лестнице. – Добрый день, Элика.
Женщина поздоровалась и вернулась на кухню.
Брайс подошел ко мне и сразу перестал улыбаться, едва увидев выражение моего лица.
– Что-то случилось? – удивленно спросил он.
– Ты вообще знаешь, что происходит в твоем доме? – прошипела я на него. – Как ты допустил, чтобы женщина приносила по несколько неподъемных сумок за раз без чьей-либо помощи?
Брайс выглядел таким растерянным и удивленным, словно в первый раз об этом слышал.
– Кхм, признаться, я даже не задумывался об этом.
– Я только что видела, как Элика принесла три ужасно тяжелые сумки. А ведь она наверняка шла из города, – я старалась не повышать голоса, чтобы Элика не услышала.
– Я разберусь с этим, – решительно кивнул Брайс. – Обещаю, Лив. Кстати, ты прекрасно выглядишь.
Я рефлекторно взглянула на свое голубое платье, которое надела впервые. В отличие от моего любимого белого, вырез тут был откровеннее, а длина короче, но на улице было очень жарко, а я не страдала от ложной скромности.
– Спасибо, – я улыбнулась, смягчившись. – Что там с зеркалом?
Братья всю неделю изучали осколки, в попытке понять, как кому-то удалось провернуть такое, ведь, как оказалось, дом нашпигован кучей разных заклинаний и другими непонятными мне словами.
– Пока ничего выяснить не удалось, – Брайс приуныл от моего вопроса. – Мы собираемся в город, пойдешь с нами?
От радости я обняла Брайса и чмокнула его в щеку. Даже перспектива провести несколько часов в компании Хакима, который продолжал меня изводить, хоть и не так активно, уже не казалась мне изощренной пыткой: ни за что бы не упустила возможности выбраться в город.
– Заодно купим яйца! – радостно объявила я растерянному Брайсу и отправилась на кухню, чтобы узнать у Элики, сколько их нужно, краем глаза заметив, что возле лестницы замер Хаким.
Брайс каждый вечер поил меня травяными напитками собственного производства, без которых я, скорее всего, так и боялась бы засыпать. Поэтому, несмотря на все эмоциональные потрясения и общее напряжение прошедшей с той ужасной ночи недели, настроение у меня было хорошим. Я наслаждалась прекрасной, хоть и немного ветреной погодой и с интересом изучала все вокруг.
В первый наш выход в город я была не в том состоянии, чтобы оценить красоту окружающего пейзажа, а после как-то не было случая выбраться, и теперь я восхищенно рассматрив