– Лив, ты ранена? – взволнованно спросил он, но я не ответила. Наспех запахнув разорванную рубашку и радуясь, что под ней было белье, я собрала все силы, чтобы не завыть от боли, и отползла в сторону Ами. Она так и лежала без сознания, а по ее подбородку текла кровь.
– Ами, – разумом я понимала, что она мне не ответит, но продолжала звать ее: – Ами! Ами, очнись же!
– Давай я помогу, – сказал Каик, упираясь коленями в землю рядом с нами.
За спиной раздался крик такой силы, словно с кого-то заживо сдирали кожу.
Обернувшись, я увидела висящего в воздухе и верещащего от боли Тарса, а напротив него стоял…
– Хак, остановись! Ты его убьешь! – Брайс коленом вжимал Кейла лицом в землю и кричал на брата, который будто не слышал ничего вокруг.
– Именно, – сказал тот ледяным тоном. Несмотря на потемневшее от гнева лицо, в этот момент Хаким был ужасающе прекрасен.
– Нельзя, ты же знаешь, – не сдавался мой блондинистый друг. – Он не стоит тех проблем, которые на тебя обрушатся.
Но Хакиму было все равно. Я слышала хруст пальцев Тарса и видела, как один за другим они выгибаются под совершенно неестественным углом.
Нужно было срочно вмешаться, эти ничтожества и так достаточно натворили.
– Хаким! – крикнула я в надежде, что он услышит меня сквозь отчаянные вопли Тарса, и с трудом поднялась, оставив заботу об Ами на наставника. Земля чуть не ушла из-под ног, когда Хаким посмотрел на меня горящими от чистой ярости глазами. – Прошу, не надо.
Истерзанное тело всадника рухнуло на землю.
Хаким стремительно преодолел расстояние между нами, но замер в одном шаге, словно не зная, что делать дальше, и сжал челюсти.
Холодный ветер напомнил мне о распахнутой рубашке, и когда я поспешила снова ее запахнуть, насколько это возможно, то увидела причину, почему я все еще не в крепких и таких желанных объятиях: на моем животе уже ярко расцветали жуткие кровоподтеки.
Хаким протянул руку, и я невольно поморщилась, когда он коснулся моей разбитой губы. Несколько секунд он рассматривал каплю крови, оставшуюся на его пальце, а потом развернулся, явно намереваясь продолжить с Тарсом.
Игнорируя боль, я обхватила его за талию и прижалась щекой к напряженной спине, жадно вдыхая пряный аромат, по которому так скучала этот месяц.
– Не надо, – прошептала я. – Не уходи.
Спустя несколько мучительных мгновений Хаким аккуратно разжал мои руки, повернулся и прижал меня к себе так осторожно, словно я была из стекла.
– Лив, – он зарылся носом в мои волосы, а потом снова отстранился, чтобы осмотреть с головы до ног. Хаким снял плащ и завернул в него меня. – Идем в дом.
– Нужно помочь Ами, – мягко сказала я и кивнула в сторону Каика. – Ей больше досталось.
– Я донесу, – Каик подошел к нам. – Ее жизни ничего не угрожает, но девушке действительно досталось.
– Брайс! – крикнул Хаким брату, который стоял возле нападавших. – Займись лечением с Каиком, я сам их запру.
– Ты уверен? – осторожно уточнил тот, справедливо опасаясь, что до места заточения живыми эти двое не доберутся.
– Да, – ответил Хаким и поцеловал меня в лоб: – Скоро вернусь.
Он ушел к пленникам, а ко мне подошел Брайс и сгреб в охапку.
– Боги, как же хорошо, что мы успели, – выдохнул он, ослабляя хватку, когда я ахнула. – Прости. Давай поскорее займемся твоими ранами.
С каждой секундой боль все усиливалась, поэтому я позволила Брайсу подхватить меня на руки и донести до дома. Каик уложил Ами на диван, а меня Брайс опустил в кресло, после чего они ушли готовить для нас какие-то лекарства.
Прошло минут десять, прежде чем Ами открыла глаза. Она бегло осмотрела комнату и встретилась со мной взглядом.
– Идиотка, зачем ты вмешалась, – прохрипела она безжизненным голосом. – Они же могли убить тебя.
– Не убили же, – пожав плечами, я выдавила улыбку, а девушка закатила глаза. – Ами, я не могла тебя там бросить. Неужели ты думаешь, что, услышав и увидев вас, я смогла бы просто лечь спать?
Она нахмурила свои идеальные брови, явно что-то обдумывая.
– Спасибо, – тихо сказала Ами спустя пару минут. Благодарность явно далась ей нелегко, и она сразу же усмехнулась: – Возможно, ты не такое уж и ничтожество.
– Возможно, – согласно кивнула я, и мы неуверенно рассмеялись.
– Не думал, что меня когда-то так обрадует девичий смех, – признался Каик, когда они с Брайсом вернулись в гостиную, держа два подноса.
– К сожалению, в нашем доме это все еще редкость, – Брайс тяжело вздохнул и подошел ко мне. – Лив, тебе нужно выпить эти два стакана до последней капли. А еще обработать раны этой мазью.
– Ты поможешь мне с водой? Хочу смыть с себя… все.
– Сначала выпей оба отвара, – строго сказал Брайс, ставя поднос на столик рядом с креслом, и я послушно взяла первую чашку. – Они снимут боль и исцелят повреждения.
Каик помог Ами сесть и тоже провел инструктаж по ее схеме лечения.
– Мне нужно домой, – вдруг сказала она и хотела подняться, но наставник ей не позволил.
– Что еще за глупости? Ты ночуешь тут.
– Это даже не обсуждается. К тому же мне очень интересно узнать подробности случившегося, – сказал вошедший в дом Хаким, громко хлопнув дверью. От его холодного тона Ами дернулась, как от пощечины, и я уже собиралась вступиться за нее, когда она взглянула на меня и едва заметно покачала головой.
– Ей нужен отдых, – осадил его Каик. – Как и Лив. Все разговоры завтра.
– Сможешь идти? – Брайс обратился к Ами. – Я покажу тебе комнату.
Брайс подхватил поднос, и они с Каиком помогли девушке подняться наверх, пока я допивала вторую чашку с ароматной жидкостью. Хаким же просто стоял в метре от меня и, стиснув зубы, молча прожигал таким взглядом, от которого я несколько раз чуть не подавилась.
Стоило мне вернуть пустую чашку на поднос, как он подошел ближе, схватил стеклянную баночку с мазью и, засунув ее в карман, решительно подхватил меня на руки. Боли уже не было, и я чувствовала, что вполне смогла бы дойти сама, но все же не стала сопротивляться, понимая, что это бесполезно. Да и не хотелось.
Хаким с легкостью поднялся на второй этаж, зашел в мою комнату и только после этого поставил меня на ноги. Он весь был как натянутая струна, а я, не зная, как начать разговор, просто рассматривала пол.
Первым повисшую тишину нарушил Хаким:
– Прости меня.
Я подняла на него удивленный взгляд, ведь это было последнее, что я ожидала услышать.
– За что ты извиняешься?
– Я обещал, что с тобой ничего не случится, а сам оставил тебя на целый месяц. И что в итоге?
– Твоей вины в этом нет, – сказала я строго, злясь на него за такие мысли. – Благодаря тебе мы вообще остались живы.
– Но сегодня нас тут не должно было быть! – крикнул он в отчаянии и начал шагами мерить комнату, сцепив руки на затылке. – Даже Каик должен был вернуться только завтра.
Я вздрогнула, представив, как все могло сложиться.
– Главное, что вы оказались тут, – осторожно сказала я. – Да еще так вовремя.
Хаким повернулся ко мне, и от его взгляда захотелось спрятаться под кровать.
– Вовремя? – процедил он, подходя ближе и резко распахивая плащ, в который я все еще была завернута, как в кокон. – Это, по-твоему, вовремя?
– Что ты хочешь от меня услышать?! – крикнула я, вырывая темную ткань из его рук, и прикрыла оголенную кожу, покрытую жуткими синяками. – Что я виню во всем тебя? Что ненавижу за месяц отсутствия? Или предпочтешь, чтобы просто выставила тебя?
Едва не упав, запутавшись в длинном плаще, я все же дошла до двери и резко ее распахнула. Хаким не сдвинулся с места, и мы молча испепеляли друг друга взглядом.
– Что у вас тут происходит? – спросил появившийся словно из ниоткуда Брайс. Я застонала и громко хлопнула дверью прямо перед его носом, получив вслед пару не самых лестных эпитетов.
Хаким улыбнулся.
– Ты можешь мне воду вызвать? – попросила я, подходя к шкафу, чтобы взять чистую одежду. – Мне нужно смыть с себя случившееся, а у тебя будет время завершить все это самоистязание.
Закрывшись в ванной, я сбросила плащ и испорченную рубашку, подошла к зеркалу и ахнула, увидев отражение: разбитая губа и синяк на подбородке выглядели не менее жутко, чем следы на животе.
Я быстро смыла с себя всю грязь, но пришлось поусерднее поработать щеткой, чтобы стереть с кожи прикосновения Тарса.
Все время, проведенное в ванной, я гадала, ждет ли меня за дверью Хаким или же он все-таки ушел к себе.
Черт, надо извиниться перед ним за беспорядок в его комнате до того, как он что-то выскажет Элике.
Расчесывая волосы, я вновь изучала свое отражение. За прошедший месяц я привыкла к новому цвету волос и глаз, больше они не казались мне странными, и, хотя одежду теперь приходилось выбирать более осмотрительно, чтобы не казаться совсем уж бледной, стоило признать, что насыщенные оттенки смотрелись на мне впечатляюще.
Я надела ночное платье на тонких бретельках, длиной до середины бедра, и его глубокий синий цвет настолько выгодно подчеркивал серебро волос, что я совсем не выглядела серой мышью. И это не говоря об откровенном вырезе, практически не оставляющем места для воображения.
Никогда не считала себя скромницей, но все же было волнительно выходить в таком виде к Хакиму, а мне хотелось верить, что он все еще в комнате.
Когда я покинула ванную, он сидел на кровати. На миг Хаким замер, жадно рассматривая меня с головы до ног, а потом резко встал и направился к выходу.
М-да, не на такую реакцию я рассчитывала.
– Ты уходишь? – я даже не собиралась скрывать сожаление в голосе.
– Тебе нужно отдохнуть, – его взгляд говорил обратное. – Мы все обсудим завтра.
– Прости за бардак в твоей комнате, – выпалила я, оттягивая момент, когда он скроется за дверью. Хаким повернулся ко мне. – Это я запретила Элике там что-либо трогать.
– Зачем? – густые брови сошлись на переносице, а я почувствовала, как краснею до кончиков ушей.