У меня все похолодело внутри. Я гнал от себя эти мысли как мог, но теперь они вновь заполонили мое сознание.
– Мы все хотим спасти Лив, – сказал Брайс, не отвлекаясь от изготовления своих снадобий. Он был уверен, что нас ждет настоящая битва. – Но Хак прав, мы не можем позволить себе действовать необдуманно.
– Нас заманивают в ловушку. Нужно изучить местность, чтобы подготовить людей, – продолжил объяснять Рэй.
– Вряд ли у них будет хоть один шанс выжить, едва я обрету крылья, – многообещающе прошипела Ами.
– Ты в этом не будешь участвовать, – строго сказал Мэрок прежде, чем я успел его остановить. Да, друг еще не знал, что приказной тон с этими девушками не работает. Лив объяснила мне это вполне доходчиво.
Синкерт сверкнула глазами в его сторону, и мне пришлось вмешаться:
– Ами, он не то имел в виду. – Взмахом руки я заставил Мэрока заткнуться и сесть на место. Девушка перевела на меня прищуренный взгляд. – Но ты не думаешь, что открываться перед столькими членами Ордена слишком рискованно?
– Мне плевать, – отрезала она таким тоном, словно сомневалась в наших умственных способностях. – Даже если ради ее спасения придется надеть проклятый браслет, я это сделаю. А до тех пор не советую мне приказывать.
Мэрок вмиг растерял всю уверенность и немного виновато поглядывал на Ами, резко утратившую к нему какой-либо интерес.
А я представил, как Лив шепнула бы мне на ухо, как мило эти двое смотрятся вместе. Она делала так уже несколько раз за прошедшую неделю.
Мне так нестерпимо хотелось увидеть сейчас ее улыбку и блеск в прекрасных глазах, что стало больно дышать.
– Пойду проверю, как там дела у Каика, – подал голос Кай, которого мы тоже посвятили во все подробности происходящего.
– Заодно выясни, что там с поисками этого гаденыша, – сказала Ами.
– Ты про Малока?
– Если знаешь еще кого-то, пусть и его приведут, – она раздраженно закатила глаза.
Кай смущенно потупился и вылетел из шатра.
– Не издевайся над ним, – попросил Рэй. – Кай просто хватается за любой повод с тобой заговорить.
– Можешь ему передать, что глупые вопросы – не лучший способ завоевать мое расположение, – фыркнула Ами, и я заметил, как на краткий миг она хитро улыбнулась. – Хотя они работают лучше, чем приказы.
Мэрок стиснул зубы, но на провокацию не повелся. Поразительная выдержка.
– Брайс, ты уверен, что все это действительно нужно? – спросил он.
– Хочу быть готовым оказать любую помощь сразу, – брат сосредоточенно измельчал какие-то травы в ступе. – Мы ведь не знаем, что там делают с… что нам предстоит.
Его заминка едва не стоила мне самоконтроля.
– Мне нужно пройтись, – бросил я и вышел на улицу.
Проклятье. Головой я понимал, что мы поступаем правильно, не отправляясь по следу сразу. Но от одной только мысли, что Лив сейчас вынуждена страдать из-за этого промедления, мое сердце замирало.
Я и сам не заметил, как оказался возле нашего шатра, который после всего произошедшего мне хотелось только сжечь.
В углу стоял небольшой столик, который Лив освободила от графина и стаканов, чтобы можно было сидеть за ним и записывать все, что узнала от Каика. Она отказывалась использовать большой стол, объясняя, что не хочет каждый раз убирать мои вещи, а после расставлять их обратно.
Видимо, она заходила сюда после занятия с Каиком и оставила свою сумку, прежде чем отправиться на встречу с Рэем и Каем. Я подошел ближе и поднял сумку, чтобы отнести ее на привычное место, но мой взгляд упал на небольшую деревянную шкатулку под ней.
Это еще что?
Я не был уверен, что стоит копаться в вещах любимой женщины, чье доверие и так уже потерял, но все же открыл шкатулку.
Мне пришлось несколько раз прочесть приложенную записку, написанную изящным почерком Лив, чтобы поверить собственным глазам.
Захлопнув деревянную крышку, я направился обратно к Мэроку, сжимая в руках ключ к спасению Лив.
За несколько часов, проведенных в этой клетке, почти полностью погруженной во тьму, я так и не смогла придумать хоть какое-то подобие плана.
Атмосфера этого места вскоре начала вгонять меня в ужас. Я все еще не боялась темноты, но едва ли кого-то оставит равнодушным постоянное ощущение чужого взгляда из самых мрачных уголков. Было страшно даже на миг закрыть глаза, поэтому я отчаянно боролась с сонливостью, хотя была истощена и морально, и физически.
Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в объятиях Хакима, где мне всегда было так спокойно и безопасно. Увиденное в шатре все еще причиняло мне боль, но в глубине души я знала, что он не предавал меня. Я просто отказывалась верить, что он мог так поступить со мной.
С нами.
Нужно было потребовать объяснений или просто выслушать его, но в тот момент, когда увидела полуголую Сэну, я снова почувствовала себя той Лив, застывшей в кабинете будущего свекра, уронив стаканчики с горячим кофе. Только в этот раз было во сто крат больнее.
И я снова сбежала.
Мне легко было поверить в измену, потому что я уже проходила через это. К тому же вокруг меня было столько лжи, что еще одна идеально вписывалась в эту картину лживого мира, где каждый так и норовил вонзить тебе нож в спину.
Но теперь, раз за разом прокручивая в голове события этого вечера, я уже не была так уверена в том, что видела.
Я должна выбраться отсюда хотя бы ради того, чтобы оттаскать за волосы эту подлую Сэну. Уверена, Ами мне в этом с радостью поможет. А если увиденное окажется правдой… что ж, я справлюсь и с этим.
У меня есть всего несколько дней, чтобы придумать способ вернуться домой, не погубив при этом сотни невинных людей. Я начинала задыхаться от одной только мысли, что именно на мне будет лежать груз ответственности за очередную сожженную деревню.
Но что, если я отдам магию, а Эйм использует ее для чего-то еще более ужасного? Ведь он явно не просто так выжидал столько лет.
Человек, способный на любую жестокость и готовый больше двадцати лет терпеливо ждать нужного момента, явно не цветочки выращивать собирается при помощи моей магии. И я не могу это не учитывать.
Если бы у меня была уверенность, что, отдав магию, я спасу, а не наврежу еще сильнее, то согласилась бы прямо сейчас, не раздумывая. Я двадцать два года жила без нее и спокойно обходилась бы дальше.
Двадцать два… когда увели маму, я много думала о том, что она говорила, а потом вдруг поняла, что не так давно был мой день рождения. Интересно, про дату рождения мне тоже соврали? Я хоть в августе родилась? Если так рассуждать, то мне вполне может оказаться даже больше двадцати двух.
Забавно и даже глупо думать о таком, находясь в плену, но эти мысли помогали мне хоть немного отвлечься, как и мои тщетные попытки призвать магию.
Не знаю, что Эйм сделал со мной, но, как я ни старалась, магия не могла пробиться. Несколько раз мне показалось, что чувствую знакомое и такое желанное покалывание в ладонях, но ничего не произошло, и я списала это ощущение на общую нервозность и злость.
Если смогу выбраться, то всегда буду носить нож в сапоге, как Хаким. Не то чтобы я мастерски владела холодным оружием, но глаз кому-нибудь уж точно смогла бы выколоть в минуту отчаяния.
Мое внимание привлек звук тяжелых шагов, эхом заполонивший коридор. Но почему я слышу приближение только одного человека?
На всякий случай я подскочила на ноги и хотела отойти в самый темный угол, из которого несколькими часами ранее вышла мама, но передумала сразу, как увидела ее бездыханное тело на руках незнакомца.
– Мама, – прошептала я, наблюдая, как он заносит ее в камеру. – Что вы с ней сделали?!
Я набросилась на него в ту же секунду, как он опустил свою ношу на пол, но успела лишь раз стукнуть незнакомца по плечу. Он без особого труда перехватил мои руки и так сильно отбросил к стене, что я второй раз за этот вечер больно приложилась затылком. Мое зрение еще не успело снова сфокусироваться, а незнакомец уже молча удалился.
Коснувшись затылка, сначала почувствовала нечто горячее и липкое, а потом увидела кровь на своих пальцах. Стараясь игнорировать легкое головокружение, я подползла к матери.
На ней определенно была свежая одежда, а волосы казались чище, чем когда она уходила.
Откинув светлые пряди, я ахнула, обнаружив новые ссадины на ее красивом лице. Разбитая губа, синяк на скуле, который уже начал темнеть. Опустив взгляд, увидела синяки и на руках.
Эйм сделал это с ней?
Мне не хотелось, чтобы она лежала на холодном полу, но я опасалась перемещать ее, не зная, как сильно ей досталось. Придется дождаться, когда мама придет в себя.
Прошло не меньше получаса, прежде чем она очнулась.
– Мама? – тихо позвала я, пересаживаясь так, чтобы она меня видела.
Она с трудом открыла глаза и сосредоточилась на моем лице.
– Лив, – выдохнула она с облегчением. – Давно я тут?
– Нет, молчун принес тебя минут тридцать назад. Что случилось?
Я помогла ей сесть на один из мешков у стены.
– Поздний ужин с Эймом, – сказала она морщась.
– Он каждый раз заканчивается побоями?
– Только когда я говорю то, что ему не нравится, – усмехнулась она, а я прикрыла глаза, продолжая бороться с головокружением.
Звон в моей голове никак не проходил. Черт, кажется, этот придурок приложил меня слишком сильно. Надеюсь, не сотрясение.
– Лив, что с тобой? – послышался обеспокоенный голос, и я открыла глаза, сразу встретившись с внимательным взглядом матери.
– Молчун приложил меня о стену. Скоро пройдет, – я пожала плечами и постаралась устроиться поудобнее, насколько это позволял мешок с чертовым сеном.
В нашей клетке повисла тишина, но сон никак не шел.
– Как тебя зовут? – тихо спросила я. – Имею в виду настоящее имя.
– Ариса.
– Красиво, – я закусила губу, сдерживая сотню вопросов, которые так и норовили сорваться с моего языка. И все-таки я сдалась: – Почему ты здесь?