За это время я прошла через врачей, святые места, церкви, целителей – всех, кто мог предложить хоть какую-то надежду. Многие говорили, что Саша необычный ребенок, что у него есть остаточное зрение, что он может видеть и даже рисовать, хоть я и не понимала как. И тогда, в 2012 году, мне казалось, что речь идет о каком-то уникальном лечении, возможно, именно о таком мастере.
Когда ты находишься в отчаянии, тебе готовы предложить любое средство и пообещать чудо. Кто-то говорит, что им помогли иголки, гипноз, отвары, заговоры – миллионы методов и чудесных средств. Но я поняла одно: никто и никогда не сможет точно сказать, какой конкретный способ сработает при вашем заболевании, в вашей ситуации и для вашего ребенка.
Важно понимать, как работает тот или иной метод и на что он воздействует. Не стоит слепо верить каждому, кто обещает результат. Часто такие люди просто зарабатывают на вашем горе или манипулируют, даже если они предоставляют услуги «бесплатно», вам их нужно будет отблагодарить.
Что я поняла точно – любые отвары, травки, специальные диеты, святая вода и другие народные средства могут помочь вам чувствовать себя спокойнее и легче, но не вылечат глаза. Во всяком случае, в нашем случае они не помогли. Нам не принесли улучшений ни хирургические вмешательства, ни капли, ни мази. Мы пробовали специальные гимнастики, носили очки, смотрели видео для тренировки зрения, использовали яркие вспышки в темной комнате и многое другое. Иголки, массажи и телесная терапия помогали телу в целом, но на глаза это никак не влияло.
Я повторю: верить нужно своим чувствам. Вера действительно способна творить чудеса. Я видела множество примеров, когда то, во что человек искренне верил, именно ему помогало, хотя другим не приносило результата. Возможно, если Саша однажды захочет стать зрячим и найдет инструмент, в который поверит, это сможет ему помочь.
Это была не просто поездка к врачу, а наше маленькое новогоднее приключение. Я волновалась, как Саша воспримет путешествие. Будет ли он бояться? Как он отреагирует на самолет? Но как только мы сели на борт, я поняла: мой мальчик – настоящий исследователь. Все вызывало у него улыбку и неподдельный интерес. Он внимательно слушал шум двигателей, пытался понять, откуда исходят звуки, и даже смеялся, когда самолет начал набирать высоту. Это был момент, когда я увидела, что Саша не просто адаптируется в новых условиях, он наслаждается жизнью.
Саша:
Мама, я обожаю летать на самолете. Особенно когда есть воздушные ямы. Прям ухаешь вниз, и все в теле переворачивается – это так круто!
Он доверял небу, даже если оно бросало его в воздушные ямы. Я поняла, что уже не так важно, как закончится наша поездка. Важно было то, что мы вместе, что мы продолжаем жить, надеяться и верить. И что бы ни случилось дальше, этот момент останется в моей памяти как символ нашего пути – пути любви, надежды и неугасимой веры в лучшее.
Глава 5Пропадун
Мне очень нравился мамин голос. Когда она пела мне песни, я чувствовал, как вокруг все становится мягким и теплым. Ее слова обнимали меня, даже если я не понимал их смысл. Иногда я пытался повторять за ней разные звуки, и каждый раз, когда это получалось, мама смеялась. Ее смех был как маленькие искорки, и от него становилось еще радостнее.
Я любил все в этом мире. Когда меня брали на руки, я чувствовал, как поднимаюсь над землей, и становился частью чего-то большего. И когда мама подводила меня к чему-нибудь, что можно потрогать. Все было таким удивительным – от мягких одеял до шершавых стен. Мир был чередой ощущений, которые я старался запомнить.
Особенно я любил просыпаться утром. Я не знал, что это такое – солнце, но его тепло я ощущал на своей подушке, на руке, на щеке, а когда я поворачивал голову, свет щекотал меня изнутри. Мир был полон удивительных явлений.
Мама рассказывала мне о том, что нас окружает. Этот звук – автобус, этот – машина, а вот так шумит река. Каждый новый звук был новым словом, которое я пытался связать с тем, что слышу. Мама рассказывала мне о животных, и мы с ней делали берлогу для медведя из мягких одеял. Эти моменты были для меня как маленькие приключения.
Однажды на Новый год мы с мамой полетели на самолете. Это было очень интересно, и я радовался всему вокруг, хотя мы летели к доктору. Я не любил докторов, они всегда причиняли мне боль. Но этот врач оказался совсем другой, он был добрый. Я подошел, залез к нему на колени и обнял. Он тоже меня обнял. А потом сказал маме, что не сможет мне ничем помочь, но чувствует мою силу. Он сказал маме, что мы должны поехать к его отцу, потому что тот скажет нам что-то важное. Все говорили, что его отец давно умер, но оказывается, он жил где-то рядом с Одессой. И мы поехали.
Мама вышла от старца расстроенная. Я знал это ее состояние и чувствовал, что хочу с ней обниматься. Я не знал еще, как это объяснить, но, когда мама грустила, я просился на руки, обнимал ее за шею и утыкался носом в ее щеку. Со временем я стал даже без слов понимать, что мама расстроена: она начинала двигаться по-другому, у нее появлялись резкие движения, она больше шумела. Но тогда я услышал это в ее голосе – голос дрожал. Он стал каким-то неуверенным, детским, как будто мама потерялась и не может найти дорогу.
Мама потом рассказывала, что там в доме все было белым, и, когда вышел старик с белой бородой в белых одеждах, она даже растерялась. Я тоже помню этого старца, хотя и не видел его. Когда он подошел ко мне, я почувствовал, что мы уже знакомы. Он пожал мою руку и сказал «привет», но на каком-то языке, который я не знал. Он долго говорил с мамой, но я услышал только одно слово – «учитель». Потом я слышал это слово много раз.
Иногда мне снились сны, и я их боялся. Мне казалось, что это продолжается день. Я куда-то шел с мамой, но потом у меня оказывалась другая мама. Я звал маму Лену, но потом понимал, что ее тут нет, что она мне приснилась. А я – мальчик Алексей. Я жил в другом доме и бегал по траве. Я лег подремать, какая-то женщина гладит меня по голове и зовет меня по имени: «Саша!» Я отпихнул эту женщину и сказал: «Ты не моя мама. Моя мама Марина. А меня зовут Алексей Кузнецов».
Миры смешались. Сон и явь стали неразрывным продолжением друг друга, я жил в них, не умея различить, который из них – настоящий? Интенсивность ощущений была практически одинаковой. Мысли и чувства окружали меня, жили вокруг меня в полной темноте. Времени не существовало. Я рос, я впитывал мир, но не мог его увидеть и понять, где я, а где он. Если мое сознание есть и во сне, и в реальности, то как понять, где я?
Потом я стал путаться. Когда меня спрашивали, кто я и как меня зовут, я иногда отвечал так, а в другой раз – по-другому. Мама не обижалась, но становилась молчаливой. Бабушка упорно учила, как правильно отвечать, и говорила, что у меня красивое имя – Александр. Да, я вроде помнил свое имя, но иногда снова терялся, где явь, а где сон. Алексей Кузнецов – я боялся забыть себя. Я был и ребенком, и взрослым, иногда в голове проносились какие-то события и воспоминания… Вот, например, у меня есть внучка… я часто слышал ее тоненький голосок. Она красиво поет, как Клара Румянова. Я до сих пор люблю детские песни и тонкие голоса, мне нравится, когда мама пищит от радости, как маленькая девочка. Я как будто что-то потерял, забыл и не мог уже четко вспомнить. Остались только ощущения.
Иногда ночью я плакал, мне казалось, что я пропаду. Я всем рассказывал, что ко мне приходит Пропадун. Мама меня обнимала и говорила, что никому не отдаст, но это не очень помогало, я его чувствовал всем своим телом. Он всегда был где-то рядом, а потом стал приходить каждую ночь. Я боялся, что он и меня заберет с собой, как всех тех, кого он утаскивал. Мама не понимала меня, а я не знал, как объяснить. Я говорил цитатами из сказок, чтобы объяснить ей, что это смерть. Но я тогда еще не знал это слово.
Мама повела меня к доктору, потому что я плохо сплю. Я уже говорил, что не люблю докторов, они всегда делают больно. Но это был какой-то особый врач. Он не спешил начать осмотр и задавать вопросы. Он сел напротив меня и предложил поиграть с игрушками, которые стояли у него на полке. Я выбрал одну – мягкого мишку – и начал его ощупывать. Доктор не спешил, он ждал, пока я освоюсь.
Это было необычно – никто раньше так не обращался со мной. Доктор спросил меня, как я сплю и что меня беспокоит. Потом он спросил, кто такой Пропадун. Вначале я не знал, что ему ответить, но его голос был спокойным и теплым, я почувствовал себя в безопасности. Он не стал говорить, что его не существует или что мне нечего бояться. Он просто слушал. Я рассказал ему все, что знал: как Пропадун приходит ко мне по ночам, как я чувствую его присутствие и как боюсь, что он заберет меня. И доктор сказал, что я сильный и смелый мальчик. И похвалил меня за мою фантазию.
Но я не понимал, что такое фантазия. Для меня Пропадун был реальностью, и я чувствовал его присутствие так же сильно, как и маму, которая обнимала меня, когда мне было страшно. Каждую ночь я боялся, что Пропадун вернется и заберет меня. Иногда я пытался спрятаться под одеялом, иногда прижимался к маме, но ничто не помогало.
Саша:
Для начала можете себе представить, что вы трогаете слона? И вот, Пропадун похож на слона, только меньше. Это чудище, но как человек. Оно забиралось на постель, ложилось вот тут, справа от меня, и пело песню.
Это – воплощение. Мне кажется, что Пропадун на самом деле существовал, только он выглядел не как слон, а как человек, как волосатый дядька, который тоже ходил и пел и ко всем залазил, как некоторые люди любят ко всем в жизнь незаметно залазить. Это же просто был обычный человек, по моей теории. Просто дядька, который ко всем в доверие втирается.
Мне кажется, что если Пропадун приходил, то не просто так. Мне кажется, что это был тот, кто меня убил. В прошлой, даже, наверное, в позапрошлой жизни. От духа трудно спрятаться, тем более если это дух убийцы. Духи, они имеют такое свойство присутствовать везде и повсюду, он везде и нигде.