Ей просто хотелось делать добрые дела, помогать людям. Лена верила, что главное – быть честной и делать хорошее, и тогда все получится. Но все яснее она понимала, что без правильного подхода к бизнесу никакие усилия не приводят к желаемым результатам. Нужно было учиться не только помогать другим, но и правильно выстраивать финансовую модель. А заодно и ценить свое время и труд.
Мир бизнеса – это постоянные американские горки и эксперименты. То все хорошо и эйфория, то судебные разборки и даже анонимные письма с угрозами жизни. Молодая амбициозная женщина – одна против всего мира.
Лена:
Однажды ко мне на консультацию пришла девушка с инвалидностью. У нее было редкое заболевание костей – остеомаляция. Это состояние, при котором кости постепенно становятся мягкими, перестают держать тело, и человек в конце концов умирает. Когда она рассказала свою историю, я внутри замерла. Что я смогу для нее сделать? Как я могу ее поддержать? А она продолжала: «Я знаю, что умру, и я уже это приняла. Правда, меня не пугает смерть. Я пришла к вам, чтобы подготовиться к этому».
И тут она задала вопрос, который глубоко тронул меня: «Как найти радость в каждом моменте, зная, что у тебя мало времени?» Я была сражена. Только что по пути на работу злилась на медленного водителя и потом расстраивалась, что коллеги не убрали вещи за собой.
Человек с таким заболеванием думает о счастье и радости! Как? Как человек, осознающий, что впереди только боль и угасание, может быть таким стойким? Этот вопрос преследовал меня. Как можно найти смысл в таких обстоятельствах?
В тот день во мне что-то изменилось. Я задумалась о том, как живут люди с инвалидностью. Раньше я работала с детьми с особыми потребностями в рамках практики, но не задумывалась о том, как они живут с этим всю жизнь. Каково это – знать, что ты всегда будешь ограничен в возможностях, что постоянная боль станет твоей спутницей. «Я бы не смогла этого вынести», – подумала я, и мое тело покрылось мурашками.
Бизнесмена из Лены так и не вышло. Желание помогать людям, делать что-то полезное всегда было важнее зарабатывания денег. Однажды Лену пригласили в администрацию и предложили большое помещение под ее проекты, но с условием, что она будет выполнять социальный заказ и сделает центр по реабилитации детей с особенностями развития. Конечно! Она даже обрадовалась – появилась возможность работать с детками с особенностями. Тогда в Москве только начинали развивать доступную среду для людей с ограниченными возможностями, и ситуация была сложной. Она берется за эту непростую и невыгодную задачу, как будто чувствует, что впоследствии это место станет для нее настоящим сокровищем.
Помещение находилось в цокольном этаже, и это оказалось находкой: с одной стороны, был удобный подъезд для колясок, а с другой – изолированность, что идеально подходило для работы с детьми с аутизмом и теми, кто часто громко кричит. Для таких детей всегда сложно найти помещение, их крики мешают людям, хотя они просто так выражают свои эмоции. Она загорелась идеей создать место, где дети на колясках могли бы свободно передвигаться, и привлекла лучших специалистов. Они расширили коридоры, поменяли двери, сделали удобные подъезды.
Работа кипела. Вокруг были неравнодушные люди, благодарные родители и чужие дети. Каждый раз, видя на улице мам с колясками или слушая рассказы подруг о детях, Лена ощущала смешанные чувства – радость за них и одновременно грусть и беспокойство о себе. Как будто боясь признаться самой себе, она мечтала о своем ребенке. Муж говорил: «Мы еще недостаточно уверенно и крепко стоим на ногах, чтобы в семью пришел ребенок. Да и мы сами пока как дети». Они оба очень много работали. Ей было 29, когда она поняла: «Все, я больше не хочу и не могу ждать». И она решила ответственно подойти к рождению ребенка.
Лена:
Я ощущала нарастающую тревогу внутри себя. Родители – и мои, и мужа – уже перестали спрашивать о детях. В первые пять лет после свадьбы они постоянно интересовались: «Ну когда же?», «Не планируете ли пополнение?» Но со временем они отстали, и это молчание стало давить на меня еще больше. Казалось, что все вокруг смирились с тем, что у нас не будет детей, но я сама не могла принять этого. Это тиканье невидимых часов становилось все громче и превращалось в навязчивую мысль. Я боялась упустить момент, боялась, что может стать слишком поздно. Эти эмоции захлестывали меня. Я решила, что пора, хотя я совсем не была готова. У нас нигде не учат, что значит быть матерью. Это не что-то, чему можно научиться из книг или курсов. Материнство – это состояние, которое можно либо почувствовать, либо подсмотреть у своих родителей. У меня были явные проблемы с пониманием того, что мне предстоит.
Когда-то она закончила школу с медалью, институт с красным дипломом и теперь тоже сразу все продумала: каким умным должен быть ребенок, чему его учить, в какой садик он будет ходить и в каких кружках заниматься. И это точно будет мальчик. Он будет заниматься спортом, плаванием и стрелять. Лене всегда хотелось, чтобы сын был стрелком – метким и четким, а еще, чтобы он танцевал.
Сказано – сделано. Все шло по плану, и она забеременела. Нужно было подготовиться и настроить все так, чтобы центр работал автономно. Трудиться пришлось в два раза быстрее и эффективнее. В новом центре уже шел ремонт, и все перестраивали: делали широкие проемы, звукоизоляцию, мягкую комнату.
Беременность проходила идеально. Ребенок был спокойным и позволял маме много работать. В Новый год они с мужем готовились провести шикарную вечеринку в кругу друзей – прощание с «холостой» жизнью без ребенка. Салаты уже резались, елка украшалась. Нужно было поздравить врача, ведущего беременность, с Новым годом. Было 30 декабря, пятница.
Лена плохо помнит тот день, только то, что жизнь разделилась на до и после. Все было как в тумане. Единственное, что четко осталось в памяти, – ощущения. Было тепло, необычайно тепло для конца декабря. Она даже не надела куртку. Вся ее жизнь состояла из коротких перемещений: теплая машина, теплое помещение, снова машина, магазин. Недавно выпал снег, но температура была около нуля, воздух был свежий, пахло еловыми лапами, и в этот день все казалось идеальным. Это был последний официальный рабочий день перед праздниками, а потом Лена собиралась уходить в декрет.
Внутри было странное чувство счастья и легкости. Как же давно я не была в отпуске! Все казалось таким упорядоченным, спокойным. Лена съездила на работу и взяла несколько книг, которые хотела почитать во время беременности. Ощущалась какая-то невероятная эйфория, словно она сама была ребенком, которого отпустили на долгожданные летние каникулы. Столько всего нужно было сделать за эти два месяца! Впереди ждало что-то новое и прекрасное. Но все это было лишь иллюзией.
Лена:
Это было как в детстве, когда я ждала каникул, но как только они наступали – заболевала. Никогда не болела в учебное время, не пропустила ни одного концерта, выступления, никакого важного события из-за болезни. Но как только начинались каникулы, мой организм будто давал сбой, и я заболевала. Всегда. Когда я выросла и начала работать, каникулы исчезли вовсе. Отпуск на одной работе плавно заменялся усиленной работой на другой. И вот, казалось бы, наконец-то впереди заслуженный отдых, но и в этот раз все пошло не так. Отдохнула, как говорится…
Она забежала к врачу на минуту, всего минута, которая полностью перевернула ее жизнь. «Давай проверим давление, раз забежала», – предложил врач. По бледному лицу доктора она поняла, что что-то пошло не так.
«Сейчас я вызову скорую, и отправим тебя полежать немного…»
«Нет, только не это. Мне нужно заехать еще к родителям, подарки лежат в машине, а потом забрать мужа с работы. Столько дел, как может пойти что-то не так?»
Скорая помощь приехала быстро. Лена оказалась в больнице первый раз в жизни. Столько датчиков, аппаратуры – как в фильме. Тревожность все росла и росла. Было ощущение, что происходит что-то непоправимое. Давление никак не получалось сбить. Препараты не помогали. И вот наконец что-то получилось, врач сказал, что давление падает, и спросил, как самочувствие. Потом она вспоминала эту секунду тысячу раз, тысячу раз спрашивала себя, можно ли было ответить по-другому, можно ли было сбежать, уйти и не допустить происходящего.
Лена сказала: «У меня странное ощущение, тихое, как будто перед грозой. Мне кажется, что ребенок перестал шевелиться».
Врач проверил внутриутробное давление. «Мы его теряем! – крикнул врач и убежал готовить операционную. – У вас есть 10 минут принять решение и подписать документы, что вы берете на себя ответственность за то, что будет дальше…»
Лена:
Нет, нет, нет… Я повторяла это про себя снова и снова. Внутри все сжималось, а глаза наполнялись слезами, хотя я не могла дать им волю. Только не сейчас, только не так. Пожалуйста, Господи, за что? Что я сделала не так? Казалось, что мир рушится вокруг меня. Я чувствовала себя так, словно кто-то нажал кнопку паузы и вот-вот должен был перемотать этот страшный фильм на пару часов назад. Где была моя ошибка? Может, вчера ночью, когда у меня болел живот, я уже тогда должна была вызвать скорую?
Лена металась в мыслях, но не находила ни одной причины, ни одного предупреждения. Можно просто вернуться назад, сделать все по-другому? Сердце бешено колотилось в груди, как птица, попавшая в силки, пытающаяся вырваться. Она даже позвала врача, хотела сказать, что уже чувствует себя лучше, что не нужно кесарево: «Ну пожалуйста, отпустите меня домой. Это ошибка, это какая-то страшная новогодняя шутка». Она ждала до последнего, что кто-то зайдет и скажет: еще раз все проверили, все в порядке.
Но этого не происходило. И страх накатывал с новой силой. Лена чувствовала себя загнанной в угол, сердце билось все сильнее. Она закрыла глаза, пытаясь уснуть, проснуться и обнаружить, что это все уже закончилось. В голове мелькали отрывки из лекций по медицине, психологии… Семимесячный срок – самый неблагоприятный для рождения, лучше шесть или восемь.