Где я? Что я?
Вздох. Через силу, через не могу, через боль. Нужно. Надо! Знаю, что необходимо, но зачем?
Держусь до последнего. Еще немного и... но вот облако медленно отплывает и я делаю очередной вдох, вновь задерживая дыхание. Кажется, что облако разумно. Пока я держусь, оно где-то в стороне, но стоит вдохнуть и оно тут как тут.
Что-то горько-солено-сладко-кисло-серое, наполняет меня. Где? Непонятно, но противно. Где-то вдали слышатся звуки, чем-то очень знакомые, но не воспринимаемые мной. Похожее на шум. Что это?
Медленный осторожный выдох и резкий вдох. Задерживаю дыхание.
Где-то в глубине, на пределе видимости возникает светлая точка. Чуть увеличивается в размере, и тянется ко мне.
— "Са... Са.... Са...И.. Сю...Са..." — доносится до меня, откуда-то очень издалека и без остановки. На мгновение замолкает, и вновь повторяется сначала. Будто зовет меня, но куда?
Выдох, вдох. Боль как бы утихает, но все равно обжигает меня, каждым вдохом.
Осматриваюсь вокруг себя. Себя? Почему то эта мысль вызывает во мне волнение.
— "Саа... Саа.... Саа...Ии... Сю-у...Саа..." — вновь доносится до меня гораздо отчетливее, но все равно не понятно. Оглядываюсь. Белая точка будто бы увеличилась, но ее постоянно закрывают он меня клубы серого тумана.
Мысленно тянусь к ней.
— "Саа... Саа.... Саа...Ии... Сюда... Саа..." — вроде бы различил одно из слов. Точка, увеличилась в размерах. Это уже не точка, но ослепительно белое пятно.
Из последних сил делаю рывок и кажется приближаюсь к нему с каждым мгновением.
— "Саша... Саша.... Саша... Иди... Сюда... Саша..." — отчетливо слышу я, чью-то мысль.
— "Саша? Я?" — удивленно реагирую на нее.
— "Ты! Ты! Сюда!" — отвечает мне кто-то. — "Ну, же!"
Еще рывок, и ослепительный свет заполняет все пространство вокруг меня. От неожиданности я зажмуриваюсь.
— "Где я?" — появляется первая осознанная мысль.
— Сашка! Миленький мой! — слышу голос сестры.
С трудом поворачиваю голову и вижу, рядом с собою, свое отражение, часть себя.
— Сестра... — пробую слово на вкус, — Санька...
Язык с трудом ворочается во рту.
— Пить. — Чуть слышно произношу я.
— Да! Секунду! — к моим губам прикасается что-то металлическое, и я чувствую, как драгоценная жидкость, небольшими порциями попадает ко мне в рот.
С трудом поворачиваю голову, оглядывая помещение, где я нахожусь, и вновь гляжу на такое родное, лицо с подсохшими дорожками слез на щеках. Сестра гладит меня по щеке, я прижимаю к ее руке голову и чувствую, как проваливаюсь в сон...
... Просыпаюсь и открываю глаза. Поворачиваю голову, разглядывая комнату, где я нахожусь. Слева от моей койки, на столике какие-то блоки с аппаратурой, провода от которой тянутся ко мне. Чуть дальше, возле стены глубокое кожаное кресло, занятое сейчас, дремлющей Санькой. Я улыбаюсь и мой взгляд, насколько возможно бежит дальше. Чуть дальше дверь с матовым стеклом. Правее стена, но я вижу только верхнюю ее часть. Поворачиваю голову вправо. Окно, огромное окно, почти во всю стену. На улице, должно быть пасмурно, небо серое. На подоконнике стоят какие-то цветы, со свисающими стеблями. Опускаю глаза вниз. Возле батареи, еще одно кресло, в котором сидит мама, и тихо посапывает, уронив голову на грудь.
— Мама, — еле шевеля губами, тихо шепчу я.
Она тут же просыпается и вскакивает с кресла, появляясь возле меня.
— Сашенька, сынок. — Тихо шепчут ее губы, а рука гладит меня по голове.
Появляется желание поднять руку и прижать ее ладонь к себе, но почему-то руки не слушаются меня. Опускаю глаза вниз, пытаясь найти свои конечности, и вижу их лежащими вдоль тела, с накрученными бинтами.
— Где, я? — чуть слышно задаю вопрос
— Госпиталь МВД, — отвечает мама.
— Как я сюда попал?
— Ты, ничего не помнишь? — чуть испуганно спрашивает мать.
Я задумываюсь. Перед глазами мелькают кадры кино. Школа, учеба, соревнования... нет, это все не то. Патруль, замерзшее озеро, ребенок пытающийся выбраться из полыньи.
— Мальчик! Он жив?! — спрашиваю я.
— Все в порядке. Не беспокойся. Его вовремя подобрали и сейчас он почти здоров. А вот ты... — мама замолкает и отворачивается, украдкой вытирая слезу.
— Расскажи. — Прошу я. — Больше ничего не помню.
— После, тебе сейчас нельзя волноваться. — Говорит мать.
— Давно я здесь?
— Почти неделя. И Саша тоже.
— А, с ней что? — не на шутку встревожился я.
— Все хорошо, только она не отходит от тебя ни на шаг. В кресле вон сейчас. Уснула.
Я поворачиваюсь к ней и с любовью смотрю, на свою сестренку. Вернув взгляд маме, прошу.
— Дай мне, что нибудь попить.
— Да, да. Конечно. — Мать наполняет стакан водой и подносит к моим губам. Я, сделав несколько глотков, отстраняюсь. И мамам ставит стакан на столик.
Сказав еще несколько слов, чувствую, что засыпаю...
Выздоровление затянулось надолго. Оказалось, что вытащили меня не сразу. Когда я потерял сознание, то почти ушел под лед. Сестру еле удержали от того, что она кинулась было меня вытаскивать. Вместо нее это сделал один из оперативников, приехавший с ней, после того, как по рации передали о тонущем ребенке. Оказалось, что это сестра, за минуту до принятого сообщения, подняла на уши весь отдел, в котором она дежурила. Но вначале ей никто не поверил. Тогда она сама бросилась мне на выручку, но в этот момент как раз и приняли сообщение. Так что вместе с ней выехала и тревожная группа. И именно один из них и вытащил меня из подольда.
Но Санька и тут отличилась. Дело в том, что когда они появились у озера, то увидели моих напарников, суетящихся на берегу. Но судя по их бестолковых движениях, они скорее делали вид, что что-то разыскивают. Но спасать, ни меня, ни ребенка, уже находящегося на льду, не собирались. Позже это подтвердилось. Они мотивировали это тем, что лед тонкий, и они искали возможность не провалиться под него. А на вопрос, что именно они имели в виду под этой возможностью, вразумительного ответа никто не получил.
Единственное, чего не стоило делать, это бить их. За свою трусость они бы и так получили сполна. Но прибывшая на место происшествия сестра, была в такой ярости, от их бездействия, что в пару ударов уложила их, просто пробегая мимо. А после того, как меня вытащили из озера еще и добавила. В итоге, у одного из них оказалось тяжелое сотрясение мозга, а у второго перелом челюсти.
Ребенок, которого я смог выбросить на лед, отделался воспалением легких и небольшим обморожением. У меня все сложилось гораздо хуже.
Помимо обширных обморожений, все же я провел в ледяной воде более десяти минут, и воспаления легких, я заработал перелом левой руки. Вот уж не знаю, как меня угораздило. Кроме того, многочисленные порезы кистей и ладоней обеих рук. Оказалось, что для моего спасения, мои напарники нашли акацию, спиленную еще осенью, и видимо забытую при вывозе мусора из парка. Но когда они ее подтаскивали, лед затрещал, и испугавшись они просто подтолкнули ее поближе к полынье, а сами вернулись ближе к берегу. И я когда попытался вылезти на лед, как раз на колючки и налетел. Ну и ко всему прочему, напился вдосталь, ледяной воды, со всеми ее обитателями. Потому, что Чиланзарское озеро, считается одним из самых грязных в городе, по санитарным нормам. В общем, меня угораздило подцепить все, что только возможно, потому я и так долго не мог прийти в себя.
Но так или иначе, все обошлось и я уверенно, хоть и долго шел на поправку.
И тут меня просто ошарашила еще одна новость. Оказывается сестру, исключили из Школы Милиции. За нанесение тяжких телесных повреждений, курсантам, которые были со мной в патруле.
Отец, придя в госпиталь, рассказал мне занимательную историю, о том происшествии, в котором мы с сестрой поучаствовали. Было очень заметно, что последние дни отняли у него очень много сил и здоровья. Выглядел он сейчас гораздо старше своих лет, и чувствовалось, стрессовая ситуация для него еще не закончилась.
Оказалось, что те два курсанта, с которыми я был в патруле, выходцы из Джизака и Самарканда. Причем из семей, занимающих не последнее место в клановой иерархии.
О том, что в республике, вся власть принадлежит кланам, я знал и ранее. А услышав рассказ отца, понял, что ярость сестры, может обернуться очень большими бедами для нас. Хотя бы потому, что 1й секретарь компартии Узбекистана, Шараф Рашидов, тоже принадлежал Самаркандскому клану. И никогда не пойдет против решения старейшин, своего клана. А если учесть, что все значимые посты в республике занимают выходцы из этого клана, и из союзных ему. То легко можно понять, на чьей стороне окажется закон.
Наш приемный отец, имел отношение к Бухарскому клану, как бы младшему союзнику, правящего. Поэтому и смог занять свою должность. И только благодаря этому, смог добиться, что дело в отношении сестры, ограничится только исключением ее из Школы. И этот вариант был вполне приемлем для нас. Но все дело только этим не ограничилось. И об этом я узнал из дальнейшего рассказа отца.
Оказывается, чтобы дело завершилось, только этим, я должен запомнить следующее. В спасении мальчика участвовала все участники патруля. Более того, раны полученные ими, те которые нанесла Санька, на самом деле появились в результате удара о лед, и трубу фонтана, которая выступает неподалеку от той полыньи из которой и вызволили вначале ребенка, а после меня. Причем меня вызволяли именно они, мои напарники, из-за этого и получили свои травмы.
В общем, дело повернулось так, что героями выступают в данном случае именно они. Я же, в какой-то мере способствовал спасению ребенка, но в итоге пришлось спасать и меня.
— Твердо запомни мои слова. — Сказал отец. — И если будет, кто спрашивать, говори именно так, или не говори об этом вообще. Скромность украшает человека. Ты понял меня, сын?