Мрачная тень упала на мир. Грозовые тучи сгустились и широко раскинулись по низкому пасмурному небу. Их полчища кружились в безумном танце, меняя цвета с угольно-черного на медный и червленый. Дневной свет потускнел и птицы бросились в свои гнезда, а неугомонный ветер вихрился и свистел в раскачивающихся верхушках деревьев. Молчание длилось долго и, когда Абдулла и Махмуд снова заговорили, грянул гром. «Это наше плато», Махмуд взмахнул рукой и голос его зазвенел от гордости. «Все наше: лес, пастбище, горы, озера, ручьи. Люди тоже наши,» тяжело дыша, он злобно взглянул на гостя. Молнии, сверкающие на горизонте, отражались в зрачках Махмуда. «Мы учим людей нашим законам, но когда они плохо себя ведут, мы их наказываем». Он оскалил острые волчьи зубы и зарычал. Его красные губы побелели от ярости. «Верно», Абдулла откинул голову назад и дико захохотал. «Здесь все наше. На прошлой неделе мы остановили свадьбу в деревне. Нам не понравилась их музыка. Дерготня из американской стереомашины, а не настоящая арабская музыка. Мы подошли и начали стрелять над их головами. Все тут же разбежались по углам.» Абдулла и Махмуд зареготали, хлопая в ладоши от восторга. «Не нарушайте наших законов, иначе мы вас накажем!» вскричали оба деспота, указывая пальцами на деревню. «Мы заставляем соплеменников отращивать бороды, а их женщин носить паранджу», похвалился Абдулла, ударив по столу волосатым кулаком. Махмуд усмехнулся, обливаясь потом. Внезапно он топнул ногой. «Мы должны поехать в Америку, чтобы научить тех идиотов нашим порядкам!» «Точно!» подтвердил растерянный Михаил. «Они мгновенно воспримут ваши уроки. Я слышал, что американцы способные ученики». «Так говорит наш шейх. Вот почему нам нужна ядерная энергия. Мы победим американцев», с ядовитой улыбкой подтвердил Абдулла. Он осторожно посмотрел на Михаила, как бы проверяя не сболтнул ли он лишнего. «Конечно, мирный атом принесет нам процветание и сэкономит нефть». Сильный порыв ветра пронесся сквозь кроны деревьев. Согнулись и закачались верхушки пихт и сосен. Иголки охапками посыпались с них. Небо грохотало; далекие раскаты грома сотрясали воздух. Упали первые капли дождя. Деревья вокруг глухо шумели. «Шейх дает вам полный день отдыха», напомнил Абдулла, не обращая внимания на начавшуюся бурю. «Ваша спальня наверху. Идите и поспите. Погода ужасная. Вы можете начать завтра». «Небольшой дождь никому не повредит,» не соглашался Махмуд, вытирая мокрое лицо салфеткой. «Если г-н Белов захочет, он может сегодня же осмотреть лабораторию. Но завтра он должен начать работать.» Абдулла протестующе покачал головой. «Давайте переждем дождь здесь на веранде, а потом видно будет,» предложил он, взглянув на небо. «Это ненадолго». И все согласились. Со своих мест компания наблюдала за яростными потоками, низвергающейся с неба воды и неистовыми порывами ветра, гнущими ветви деревьев. Однако гроза скоро стала утихать, удары грома, теряясь вдали, наконец смолкли, тучи рассеялись, выглянуло жаркое солнце и зачирикали птички. Осторожно ступая и обходя лужи, они отправились в путь.
Лаборатория представляла собой одноэтажное бетонное здание с плоской крышей расположенное у подножия холма в темном, безжизненном уголке леса. Влажный, пропитанный запахом болота туман окутывал окрестности. Темные окна лаборатории, запертые железными решетками, были покрыты осиными гнездами. Потревоженные насекомые кружились и сердито жужжали. Разлагающаяся растительность окутывала осыпающиеся серые стены. Толстый бетон, из которого было построено здание, после многих лет халатности от старости треснул и просел под собственной тяжестью. Асфальтовая дорожка, ведущая к лаборатории, была достаточно широкой, чтобы пропустить грузовик, и заканчивалась стальными распашными воротами, прорезанными в стене «научного учреждения». Махмуд вынул ключ из кольца, висевшего у него на поясе, и отпер неприметную боковую дверь. Они вошли. Вонючий и спертый воздух хлынул им в легкие. Сильно закашлявшись, переводчик схватился за горло. Глаза Михаила покраснели и он старался глубоко не дышать. Абдулла положил руку на большой переключатель и повернул его. Громкий щелчок, словно выстрел из пистолета, эхом разнесся под сводчатым потолком. Десятки бледных лампочек, одна за другой, нерешительно вспыхнули, осветив закопченное помещение с фанерными полками вокруг влажных заплесневевших стен. Полки были завалены всяким хламом: консервными банками, брезентовыми ремнями, коробками, папками, счетами, калькуляторами и множеством других неопознанных пластиковых предметов. Рядом стоял блестящий желтый ящик на колесиках, по всей видимости предназначенный для хранения инструментов. Это монументальное металлической устройство выглядело как новейшее дополнение к грудам мусора, разбросанным вокруг. Оно представлялось недавно купленным в хозяйственном магазине. С боков его еще свисали обрывки упаковочной бумаги. В центре помещения, в очищенном и огороженном пространстве, зловеще поблескивал зеленый конус хорошо знакомой присутствующим боеголовки, затмевая все объекты в лаборатории. Вошедшие уставились на массивное тело бомбы, как если бы все они внезапно потеряли дар речи. При виде боеголовки Михаилу стало муторно и нехорошо. Угрызения совести обрушились на него. «Ты прошла долгий путь,» с грустью подумал он, рассматривая кусок советской военной техники. «Теперь ты навеки в чужих руках. Но я ведь выполняю приказ.» Михаил поежился, подавил горестный вздох и попытался изобразить на своей постной физиономии соответствующую событию радость. «Теперь вы увидели нашу лабораторию», ободряюще пророкотал Абдулла. «Согласитесь — это прекрасно!» Он повернул голову к Михаилу и поманил его к себе пальцем. Тот выдавил ухмылку. «Вы можете начать завтра. Фараз и Хабиб присоединятся к вам на следующей неделе», на лице Абдуллы появилась славная и добрая улыбка. «О, вы их еще не знаете. Это иранские инженеры, которые работают с нами. Они замечательные люди. Они приезжают сюда много лет подряд. Не сомневаюсь, они вам понравятся. Они проживают в особняке, где мы сегодня завтракали.» Абдулла замолчал, прислушался и направился в угол помещения, где из трещины в потолке капала вода. Он достал с полки синий таз и водрузил его на письменный стол. Капли бойко застучали по пластиковому днищу. «Вам здесь очень понравится!» уверил Махмуд громким голосом. Михаил растерянно моргнул, не желая ни в чем хозяевам не перечить. «Вы абсолютно правы,» едва слышно вякнул он и, подойдя ближе, начал осматривать груду деталей наваленных на полке. «Вы хотите, чтобы я отделил плутоний от взрывчатки и начал собирать топливные стержни для ядерного реактора?» не поворачиваясь, вопросил он. Абдулла и Махмуд в недоумении уставились на него. «Мне понадобится дополнительное оборудование,» продолжал Михаил, не желая замечать их разинутые рты и округлившиеся глаза. «Mне необходим ряд химических элементов — бор, кадмий и так далее — и тонны свинцовых кирпичей». Услышав уверенные речи гостя, оптимизм быстро вернулся к хозяевам. «Все будет обеспечено», Махмуд успокаивающе глядел на Михаила. Абдулла весь лучился от радости. «Мы понимаем, что у вас чешутся руки начать как можно быстрее, но сегодня ознакомительный информационный день. Планируйте начать завтра утром в восемь.» Михаил утвердительно кивнул и повернулся к выходу. Когда все четверо оказались на улице, Абдулла запер строение на ключ. Стальная дверь захлопнулась с грохотом, от которого зазвенело в ушах. Они возвращались в сад наверху, выбрав короткий путь по нехоженной территории. Согнувшись, они поднимались по крутому склону. Ноги их утопали в толстом слое опавших листьев, ковром покрывающих грунт. Среди могучих сосен, валунов и скалистых уступов произрастали кусты колючего можжевельника. Солнце вернулось, припекая спины и плечи путешествеников. Поглощенный мыслями о лаборатории и своей задаче, Михаил был задумчив.
Вскоре впереди показался доминирующий розовый фасад особняка. Через кованые чугунные ворота они прошли на широкую аллею, ведущую к главному входу. Монументальные двойные двери, увенчанные мраморной табличкой, были закрыты. Дикий виноград и лозы взбирались почти до крыши, цепляясь за пористые кирпичные стены. Унынием и тоской дышало здание. Заросшие мхом, каменные опоры напоминали зловещие траурные украшения. Черные тополя, окружавшие ветхое строение, молча вытянулись, словно в ожидании литургии смерти. Похоже, что сооружение доживало свои последние дни. Следы разложения были повсюду — потрескавшиеся каменные кирпичи, облезлые оконные рамы, обваливающаяся кровельная черепица. Однако, когда группа обошла вокруг, Михаил был действительно потрясен.
Задняя сторона особняка, менее украшенная, чем передняя, была большей частью скрыта травами и кустами, и беспощадное солнце палило на две человеческие головы, насаженные на копья. Их мягкие ткани и ушные хрящи высохли и сморщились от жары, а мумифицированная кожа натянулась на изуродованные черепные кости. Голова на правом копье была изуродована до неузнаваемости, глаза выбиты, нос разбит, а нижняя челюсть, словно от удивления, отвисла. Другая голова, с лицом, искаженным гримасой смертельной боли, сохранилась лучше. «Не все пропало,» подумал проходивший мимо Михаил. «Короткие каштановые волосы и синий зрачок, выглядывающий из полуразложившегося века, могли бы помочь опознать замученную жертву, если бы рядом оказался кто-то из ее коллег.» Летающие, жужжащие и ползающие насекомые вились, кружились и обитали в двух обезглавленных трупах, валяющихся в кустаx неподалеку. Запах разлагающейся плоти пропитывал воздух, смешиваясь с нежным ароматом вишен и благоуханием цветущих роз. Молча и опустив головы, Михаил и его компаньоны вернулись к фасаду здания. Внезапно радио в ухе Михаила ожило, и знакомый голос, ежедневно сообщавший ему новости, передал необычное, «Мр. Белов, получите информацию первостепенного значения. Если вы меня слышите, пожалуйста, поднимите руки вверх на несколько секунд». Удивленный этой просьбой, Михаил немедленно задрал обе руки к небу. Широкие рукава его азиатской мантии упали, обнажив мускулистые предплечья, исполосованные зашившими порезами и шрамами, полученными в его прошлых битвах. Абдулла и Махмуд шли впереди и, к счастью, не заметили этот странный пируэт, но переводчик спросил его сзади, «Вы пытаетесь улететь?» «Нет. Просто упражнение,» поспешно объяснил Михаил. «Я затек от долгого бездействия». Переводчик, похоже, принял этот довод за правду и больше не беспокоил Михаила. Он шествовал последним в шеренге пешеходов, покачивая головой из стороны в сторону, а губы его причмокивали и шептали всякую ерунду. Михаил, державшийся в двух шага впереди, с облегчением вздохнул, поблагодарив Всевышнего, за то, что никто до сих пор не раскрыл его тайну.