— Я, Эд, поужинаю по пути домой; затем, никуда не заходя, к себе. Это будет шесть. С шести, значит, засяду за гороскоп, и пары-тройки часов мне будет достаточно. Ну, я побежал.
Он, конечно, не побежал, но направился скорым шагом в направлении Рэндольф-стрит, где, видимо, желал поймать такси до своего участка. Я двинулся в обратном направлении — в наш банк, чтобы снять немного денег. Я был почти что на мели и желал иметь вдоволь средств на всякий случай, а брать их в качестве непредвиденных расходов у Старлока желания у меня не было. Он и так уже здорово потратился, а я чувствовал, что это дело больше моё, чем его. Пусть покрывает расходы других оперативников; о своих я сам позабочусь. Я снял пару сотен долларов, и это было именно столько, чтобы на нашем счету не оставалось ниже требуемого минимума. Если же мне потребуется большая сумма, придётся обналичить кое-какие из наших облигаций. Это ещё счастье, что ради удобства наш банковский счёт и все облигации были оформлены на нашу общую с дядей фамилию.
То была дядюшкина идея, и, как оказалось, добрая в том, что касалось сбережений на наше собственное агентство. Дядюшка сказал: «Малыш, если я буду держать свои деньги отдельно, то не стану за них держаться. А зная, что если я продую деньги в азартную игру и половина из проигрыша будет твоей, уже стану избегать такой траты». То же ведь и меня касалось. Я бы дважды подумал, прежде чем купить новый костюм или что-то в этом роде, поскольку знал, что половина его стоимости будет включать деньги дядюшки Эма. Вышло, таким образом, что каждый из нас тратил меньше и сберегал больше с тех пор, как мы сложились. Мы также понимали, что случись нам по какой-либо причине разойтись, наши сбережения будут поделены в точности пополам. Что с моей стороны походило бы на кражу со взломом, поскольку, хотя тратили мы поровну, всё же дядюшка Эм зарабатывал для агентства побольше моего: ведь он был более опытным сыщиком, а я, так сказать, — молокососом.
Из банка я отправился на такси домой. Перед тем как постучаться в дверь миссис Брэйди, я забежал в нашу комнату удостовериться, что дядюшка Эм не появлялся дома; там всё оставалось по-прежнему. Я так и думал, и всё же меня тянуло взглянуть.
Миссис Брэйди вышла в пеньюаре; вид у неё был заспанный. Я выразил надежду, что не разбудил её, и она сказала:
— Порядок, Эд; мне ещё час назад следовало вставать. Всё-таки полдесятого. Что о дяде?
— Пока ничего. Я вот что хочу спросить. Не помните ли вы, в котором часу Карл Делл вернулся вчера вечером?
— Эд, ты ведь сам дожидался вчера возвращения Карла Делла! Так чего спрашиваешь? Подозреваешь его в том, что он как-то связан с исчезновением твоего дяди?
— Да нет, — ответил я. — Однако нужно исключить малейшую возможность. Помните вы, в какое время Карл вернулся днём?
— Ну, строго говоря, не совсем то время, когда он пришёл. Но я знаю, когда именно он зашёл ко мне одолжить таблеток аспирина. Ровно в четыре.
— И вы совершенно в этом уверены?
— Совершенно, Эд. Вечером идут два сериала, которые я слушаю по радио, один начинается в полчетвёртого, а другой в четыре. И Карл явился как раз в промежутке между ними, пока шла реклама и затем радиопозывные станции. Помнится, мне ещё хотелось поскорее отдать ему аспирин, чтобы не пропустить начало ни на секунду, и не пропустила-таки.
— Тогда, миссис Брэйди, я отвечу вам о Карле более определённо. Теперь ясно, что он не похищал дядю Эма. Тот, кто это сделал, определённо не мог оказаться здесь в четыре часа. Он должен был находиться у здания, в котором располагается наше агентство, либо у отеля «Грешам», либо где-то между ними. Но последнее — наименее вероятно, поскольку невозможно было сказать, какой дорогой двинется дядя Эм.
— Рада это слышать. Не потому что так уж интересуюсь нашим Карлом, но мне неприятно было думать, что один из моих жильцов преступник.
Я отправился в агентство.
Старлок восседал за своим столом, откинувшись на спинку стула и заложив руки за голову. Я уселся перед ним.
— Что-нибудь новое?
— Ничего. Делл ни при чём. У него алиби на четыре часа. — И я всё рассказал боссу.
— Хорошая работа, Эд. Значит, это направление мы можем совершенно вычеркнуть. Если не подозревать сговор между ним и вашей хозяйкой. Я-то её не знаю. Глупо звучит?
— В высшей степени.
— Поверю тебе на слово. В общем, проверять алиби по игре в покер нет смысла. Оно уже лишнее. И не дал бы он тебе всех этих имён, адресов и телефонных номеров, не будь это правдой. Значит, долой Карла Делла прямо со старта. Здесь только что был Бассет.
— Я с ним встретился, когда выходил. Остался бы, но уже условился с Деллом о встрече. Полагаю, вы передали Бассету всё, что узнали от меня?
Старлок кивнул, так и не убрав рук из-за головы:
— Включая и то, что сам не знал, передавать или не передавать. То, о чём я первоначально и не вспомнил. Вероятность невелика, и всё же…
Он смолк и задумался, так что мне пришлось подстрекнуть его. Тогда он произнёс:
— Бассету немного известно о том человеке из номера четыреста восемнадцать. О Ричарде Бергмане. Он связан с подпольными числовыми лотереями. Наслышан об этом бизнесе? Когда-нибудь играл?
— Пару раз на небольшую сумму. Чёртово занятие; известно ведь, что вероятность против вас.
— Чуть ли не каждый когда-либо игрывал на небольшую сумму, — сказал Старлок, — а добрая куча народу — и на большие деньги. Миллиардный бизнес в наши дни. Есть люди, которые зарабатывают на жизнь, всего лишь продавая листки с подсказками из конфиденциальных источников, — там говорится, на какие числа ставить.
— Но зацепка ли это? — спросил я. — Не хотите ли вы сказать, что этот Бергман связан с игрой на номера страховых полисов?
— Нет, за исключением того, что это смутно связано кое с чем, что произошло несколько дней назад. Слыхал об Оги Грейне?
— Владельце ночного клуба на Саут-Стейт-стрит?
— Да; правда, этот ночной клуб — лишь фасад, более или менее. Я имею в виду, что от него Оги Грейн получает лишь небольшую часть дохода; на деле же он владеет одним из игорных притонов здесь в Чикаго, одним из пяти или шести самых крупных. Числовой лотереей у него заправляет некто Тоби Дэгон. Крутой чувак, к слову сказать. — Так вот. В понедельник Оги Грейн и Тоби Дэгон заявились сюда и предложили мне работу. На первый взгляд всё выглядело нормально, и я собрался принять её. Я хотел поручить её Эму: им нужен был наш лучший сыщик, а Эм таков, так что я вызвал его из задней комнаты поучаствовать в разговоре. А затем я минутку поразмыслил трезво и отверг их предложение. Они были не в восторге.
— Не Эм ли повлиял на ваше отказ? — спросил я.
— Нет, определённо нет. Он едва ли хоть слово вставил; я просто вызвал его всё выслушать, чтобы он был готов немедленно приступить к делу. Мой отказ не привёл их в восторг, по Тоби Дэгону это было заметно; но если уж они решили на кого-то разобидеться, то не на Эма, конечно. Это была лишь моя оплошность; следовало сразу понять, что влезать в такое мне не захочется. Отрази я их как только они начали разговор, было бы несомненно лучше.
— А в чём заключалась та работа?
— Кто-то начал подрывать их дело, и они не могли определить, каким образом. Но Оги Грейн признался, что они стали выплачивать более того, что обычно велит статистика. Не столько, чтобы их бизнес рухнул, — даже потери в доходах невелики. Но сборы уменьшились. Оги хотел знать, не пристроился ли кто-то рядом, не образовалась ли некая шайка с целью неким образом его обойти. Он хотел, чтобы я выделил сыщика или двух на выяснение ситуации, главным образом проследить за их собственными распространителями билетов.
— Чего ж они собственных людей не задействовали? — спросил я.
— Оги сказал, что по его мнению детективное агентство справится лучше. Разоткровенничался: объявил, что нам можно доверять больше, чем его собственным людям. И тут он был прав. — С нашей точки зрения, ничего недостойного в этом не было бы — ну, прошлись бы чуток по краю; не более того, что приходится иногда делать полиции. И он предложил мне платить нашу регулярную таксу при любом результате, положительном или отрицательном, да ещё и премию, если мы точно выясним, что у них не так. Мне показалось это стоящим, но за разговором я начал осознавать, во что себя втравливаю.
Я кивнул:
— Вы хотите сказать, что если вы выясните для них, кто их надувает, они разберутся с мазуриками по-своему, отчего вы окажетесь, некоторым образом, соучастником до свершения преступления, предоставив им сведенья, которые побудили их к действиям.
— Ты, Эд, даже умнее меня. У меня, чтобы понять это, ушло двадцать минут, и за это время они решили, что я берусь за работу, хотя на этот счёт я ещё ни слова им не сказал. Но я всё равно не вижу, каким образом увязать это с тем, что случилось с нашим Эмом. На него они никоим образом не могли обидеться. Если только…
— Что — только?
— Если только они не подъехали к нему частным образом и попросили взяться за левую работёнку. Поступи они так, Эм бы снова их разочаровал.
— Знаю, — ответил я. — Завернул бы их, и всё тут. За вашей спиной не принял бы работу. Даже порядочную. Исключено.
— Это я и сказал Бассету, и он со мной согласился. Не знаю другого такого прямого человека в Чикаго, как твой дядя. Но я припомнил тот разговор и пересказал его Бассету, раз уж тот сам начал, спросив меня, не делали ли мы какую-нибудь работу по заказу устроителей числовых лотерей. А спросил он об этом потому, что я рассказал ему, что в четыреста восемнадцатом номере проживает Ричард Бергман, а Бассету известно, что этот Бергман связан с числовыми лотереями.
— А о самом Бергмане никаких сведений? — спросил я.
— Звонил Эмиль; сказал, что тот всё ещё в номере. Эмиль поднялся туда — с ключом доступа, полученным от Эвереста — и прошёл прямо в номер, разыгрывая из себя пьяного: ошибся дверью, а ключ подошёл. Бергман, по его словам, только-только встал. Теперь Эмиль караулит за углом коридора; Бергман спустится, и он укажет на него Джо, и тогда Джо сможет сесть ему на хвост. Эмиль потом напишет отчёт.