— Ладненько. Но боже ж ты мой, с ним рядом такая красотка! Небось, только с деньжатами и примажешься к подобной штучке.
Это меня развеселило; захотелось произвести впечатление, объявив: «А ведь речь о моей возлюбленной!» Но прошло мгновенье — и я вновь потерял уверенность, точно ли полюбил Эстеллу. Весёлость улетучилась, и я сказал лишь:
— Это Эстелла Бек. Потому-то мне и не хочется знакомиться сейчас с Оги.
Бассет присвистнул.
— Та девушка, о которой мне толковал Бен? Что с вами вместе живёт?
— Она самая. Но не живёт она с нами. А то вышла бы… как её, — полиандрия?
— Ты понял, о чём я. В том же доме.
Я лишь кивнул, поскольку вдруг подумал: было ли то совпадением, что Эстелла и Оги Грейн вот так взяли и прошли в буфет «Блэкстоуна», или же Эстелла узнала от Бена Старлока, где у меня намечалась встреча с Бассетом, и пришла сюда показаться мне в паре с Оги? Я решил спросить о том у Бена после, — просто из любопытства.
Буфетчик подошёл обслужить нас, и когда Бассет заказал себе коньяк, я сделал то же. Стоило буфетчику налить нам и удалиться, я сказал:
— Рад, Фрэнк, что вы заказали то, что можно выпить залпом и не тянуть. Пойдём отсюда.
— Пойдём, только ты говорил о парочке стаканчиков. Мошенничаешь, Эд.
— Повторим где-нибудь в другом месте. Здесь нам лучше не есть; Стелла и Оги запросто могут перейти отсюда в обеденный зал, как и мы собираемся. Я хочу держаться от них подальше.
— Но почему? Чем тебя пугает этот Оги, что тебе есть разница, увидит он тебя здесь или не увидит? Ни тебе нет нужды говорить с этой девушкой, ни ей с тобой, раз она работает на него под прикрытием.
— Вот я и не хочу, чтобы он хоть как-то да связывал наше одновременное появление здесь. Для Эстеллы это может быть опасно. Допустим, она намекнула ему, что ей хочется зайти сюда выпить, а тут он видит тебя и узнаёт, что ты работаешь над известным делом, — что же от подумает?
— Да, но…
— А если он решит, что она привела его сюда в неким умыслом — раз и ты заодно здесь? Вот почему я рад, что ты не остановился поговорить с ним, когда мы проходили мимо. А уж если он и меня заметит рядом с тобой, — а он ещё, кажется, не заметил, — а позднее выяснит, кто я такой, тогда…
Бассет скорчил гримасу.
— Ладно, ладно. Ну, пойдём, где гамбургеры продают. А то я здесь аппетит нагулял. Эх, лучше бы мы сразу прошли в обеденный зал! — И он проглотил свой коньяк.
Я улыбнулся.
— Сегодня, Фрэнк, никаких гамбургеров. В квартале отсюда имеется французский ресторан, где мы сможем нагрузится столь же славно, как и здесь. И выпить там подают. Сам я, правда, там не бывал, но дядюшка Эм как-то заходил с клиентом и с тех пор всегда восторженно о нём отзывался.
— Бифштекс из вырезки я там получу?
— И со взбитыми сливками поверху. Идёмте же. Только по одному. Грейн не видел, что мы зашли вместе, поскольку я был у него за спиной, когда вы с ним заговорили. Так что идите первыми, а я присоединюсь к вам в вестибюле через минуту. И если только он сам с вами не заговорит, не трогайте его.
Кивнув, Бассет отошёл; сидевший рядом с Эстеллой человек не обернулся. С полминуты я копался, засовывая сдачу в карман, затем пошёл вслед за Бассетом. Проходя мимо Оги Грейна, я мельком взглянул на него, пытаясь не встретиться с ним взглядом в зеркале за стойкой. Как я и ожидал, ему до меня не было никакого дела. Полноватый человек, но не толстый по-настоящему, с редкими волосёнками на макушке, что тоже не тянуло пока на лысину. Лет примерно сорока, возраста дядюшки Эма, да и лицо столь же круглое, столь же весёлое. По виду вовсе не рэкетир, как и не содержатель ночного клуба, — классный парень, и только.
И я почти что его миновал, когда Эстелла заметила меня в этом зеркале. Она мгновенно обернулась и воскликнула: «Эдди!» Я замер и обернулся. Как будто я нечаянно стул ногой из-под неё вышиб, честное слово!
— Эдди, — продолжала Эстелла, — познакомься с моим новым начальником. Я устраиваюсь на работу в «Голубой крокодил», буду сигареты разносить. А это мистер Грейн, его владелец.
Обернувшись, Оги протянул руку.
— Рад знакомству. Как фамилия, не расслышал?
Тут и слышать было нечего, поскольку она не называлась. Возможно, Эстелла думала, что я захочу назваться иначе. Но сделай я так, то впоследствии, когда моя настоящая фамилия выплывет, для Эстеллы же хуже будет.
А потому я просто назвал себя. Не знаю, сказало ли это о чём-то Грейну; на его лице ничего не отразилось. Но ведь и «Хантер» — фамилия распространённая; даже если Бассет и задавал ему вопрос о дядюшке Эме какой-нибудь час назад, вряд ли бы он связал это со мной.
Я промямлил что-то насчёт того, что спешу по делам, и пошёл прочь. Эстелла крикнула мне, чтобы я заглянул позже, когда освобожусь, в «Голубой крокодил».
Бассет ждал в вестибюле. Я скривился и объяснил, что произошло.
— Плюнь, ничего страшного, — ответил Бассет.
— Для меня-то — ничего. Но Эстелла — на их территории и способна добывать для нас сведения в этом «Крокодиле». А теперь, как только Оги выяснит, кто я такой, вряд ли что-нибудь стоящее дойдёт до её ушей.
— Допустим, но я не думаю, что нам вообще нужно что-то выяснять в «Голубом крокодиле». За ужином я тебе кое-что расскажу; и, знаешь, ведь поесть мы теперь и здесь можем. Или в том лягушачьем ресторане всё же лучше кормят?
— Да не знаю я. Но пойдёмте всё же туда. Теперь я и вовсе почувствую себя дураком, когда Оги нас вдвоём увидит. Поймёт ведь, что я пытался избежать с ним встречи.
И мы направились к французам. Там был буфет, но мы тотчас же заняли столик и заказали официанту выпить.
— Хочу, Эд, кое-что тебе вдолбить, — сказал Бассет; — для этого, собственно, я сегодня с тобой. Но сначала поведаю то немногое, что мне удалось выяснить. Если всё подытожить, то выходит, что у нас нет и проблеска чего-то наводящего. Возьмём, вот, Оги Грейна. Я говорил с ним и думаю, что он чист. У него нет полноценного алиби на четыре вечера вчерашнего дня, но это, полагаю, не имеет значения. Перво-наперво, Оги не убийца. Для такого рэкета, в котором он крутится, Оги слишком хорош. Он не обрадовался, когда Бен Старлок сначала тянул, а потом так и не принял то дело, которое они ему предложили, но это простительно. Эма он помнит смутно; вроде того что какой-то оперативник присутствовал при разговоре, чтобы сразу и приступить к делу, но как того звали — забыл начисто, пока я не напомнил. Говорит, что ни за что не стал бы подбираться к Эму сторонкой: один человек ничего бы тут для него не сделал. И я, Эд, ему верю.
Звучало здраво; я тоже поверил.
— Ладно, вычеркнем Оги, — сказал я. — И всё же: если он обнаружит, что Эстелла — шпионка из нашего лагеря, не окажется ли она в опасности?
— Что ты! Её прогонят, и все дела. Да и то вряд ли. Особенно если, как я полагаю, они ни в чём не замешаны. — Бассет хмыкнул. — Хотел бы я, чтобы девчонке вздумалось выведать несколько тайн из меня. А что, пусть бы мне даже известно было, что она замышляет. Уж я бы не стал её прогонять: сам бы её интриговал!
— Фрэнк, вернёмся к Оги. От него Эстелле худа не будет?
— А это уж как ей самой захочется. Я хочу сказать, что ни убивать, ни похищать её он не станет. Самое большее — будет к ней приставать. А кто бы не стал?
— Ясно, — произнёс я и попытался не думать о том, как далеко Эстелла может зайти в попытках добиться от Оги доверительности. Я, вероятно, просто боялся о таком думать.
— Теперь о втором из них, — продолжал Бассет. — Об этом Тоби Дэгоне. Совершенно иной тип. Я скорее гремучей змее поверю, чем ему. Никогда у нас ничего на него не было, и всё-таки он — убийца! Голову даю на отсечение. Глаза у него такие. Но он работает на Оги, и, насколько мне известно, Оги держит его в подчинении и не позволяет срываться. Оги никогда не отдал бы такого приказа, чтобы Тоби причинил Эму зло, а вот появись у Тоби личный счёт к твоему дяде…
— Вы с ним разговаривали? — удивился я.
— Да, разговаривал. У него-то отличное алиби, можешь верить. Кроме того, непонятно, какие у него могли быть трения с Эмом. Никаких мотивов! И потом, откуда у него столько воображения, чтобы выкинуть этот трюк с Амброзом Коллекционером! Он делает всё наскоком, без лишних фокусов. Вот встретишься с ним, так поймёшь меня.
— Хорошо же, — вздохнул я. — Кажется, ниточка, связывающая дядюшку Эма с Оги Грейном и Тоби Дэгоном, становится всё тоньше и тоньше. Что у нас остаётся? Ричард Бергман. О нём что известно?
— Эта ниточка, Эд, ещё тоньше. По какой такой причине ему понадобилось чем-то навредить Эму? Единственное, с чем Бергман тут связан, так это с гостиничным номером, который выбрал Амброз Коллекционер, ведь должен же он был назвать хоть какой-то номер. Эм и не ходил туда вовсе, так что сам номер не имеет никакого значения. В таком случае Бергман ну совершенно чист; ведь называть собственный номер ему нет никакого резона.
Я кивнул. Хотелось спросить Бассета, что нам ещё остаётся, но я и так знал. Гоняться за собственным хвостом, вот что.
Перед тем как приступить к ужину, нам захотелось выпить ещё, и внезапно, сразу после того как мы заказали, я нечто вспомнил.
— Нужно позвонить в агентство, — сказал я. — Там не знают, где я; если что-то выяснится, они будут искать меня в «Блэкстоуне».
Разыскав телефонную кабинку, я позвонил. Голос, который я услышал в трубке, был незнакомым; мне подумалось, что я ошибся номером, но я догадался, что это, вероятно, новая девушка в нашем офисе, а Джейн там ещё не появилась. Я объяснил, кто звонит, и спросил, там ли Старлок.
— Он здесь, — ответила сотрудница; — говорит по другой линии. Будете ждать?
Я ответил, что буду. Наконец Старлок взял трубку.
— Эд? Тебя тут просят по другому телефону. Карл Делл. Я как раз пытался вытянуть из него, чего он хочет, чтобы он не беспокоил тебя, пока ты с Бассетом. Но он желает говорить с тобой лично, так что…
— Он из дома? Вероятно, из дома; был там, когда я уходил. Если так, то скажи ему, Бен, что я позвоню сразу же как поговорю с тобой. Пусть будет у телефона, я — тотчас.