- Я хочу, чтобы мой ребенок хорошо и вкусно питался, – безапелляционно заявила она. – Ешь!
- Ем, – пробурчал я, глядя на ломящийся стол. – Боюсь, после всего этого я уже не буду красавцем.
- Глупости, у настоящего мужчины должен быть аппетит зверя. Ешь.
Не знаю, сколько бы мы еще тут просидели, но тут позвонил отец, с которым мама помолчала в трубку, она же с ним не разговаривала.
- Да, ты что? Правда? – неожиданно воскликнула она, прервав бойкот. – Ну, можешь ведь быть человеком, когда захочешь. Лечу, любимый.
Уж не знаю, чем отец задобрил мамулю, но мне всучили очередную стопочку пятитысячных, смачно поцеловали в щеку, велели все доесть, и мамуля упорхнула. Поманив официанта, я попросил унести лишнее и заказал немного вина. Уходить не спешил, у музыкантов как раз заканчивался перерыв, и они возвращались на небольшую сцену. Я отвлекся, разглядывая солистку, разговаривающую со своими музыкантами и чуть не подпрыгнул, когда над ухом раздалось вкрадчивое: - Вла-адик.
- Черт, – выдохнул я и обернулся, готовый выдать все, что о ней думаю.
Обернулся и на мгновение застыл, разглядывая повзрослевшую и налившуюся спелостью Лику. Все та же копна иссиня-черных волос, те же длиннющие ресницы, пухлые чувственные губы, но более ухоженная, более лощеная. Аппетитная фигура, затянутая в платье, подчеркивающее все, что стоило подчеркнуть. Невольно втянул носом, вдыхая тонкий аромат дорогих духов, и шумно выдохнул. На короткое мгновение я почувствовал себя тем самым неопытным юнцом, но быстро отогнал это ощущение, заметив самодовольную ухмылку.
- Все цветешь, – произнес я уже более равнодушно.
- Да и ты не вянешь, сладкий, – проворковала она. – Позволишь?
И, не дожидаясь моего ответа, уселась рядом.
- Угостишь даму? – спросила она, и я закатил глаза, потому что ее нога прижалась к моей.
- У нас самообслуживание, – произнес я писклявым голосом. – Тем более, я уже ухожу.
Только хотел подняться из-за стола, как в зал вошла примечательная пара. Я даже рот приоткрыл, разглядывая… Линку! Никакой девочки-панды, даже не мимолетное виденье в голубом платьице. Передо мной была красавица в облегающем черном платье, скрывавшем под кружевными рукавами татуировки, с волосами, убранными в прическу, на шпильках. Аккуратный макияж и спутник, тот самый хлыщ из жюри, которого моя соседка держала под руку. Глаза невольно сузились. Мне “Отвали”, значит, а вот с этим лощенным мажором по ресторанам, да? Ну, конечно, это же чел из жюри… Вот тебе и чистая гордая девочка. Тем временем, эта… парочка направилась в нашу сторону. Я перевел взгляд на ее спутника и заметил в его глазах насмешку. Мой взгляд метнулся обратно к Линке. Она, наконец, заметила меня, неожиданно вспыхнула и сузила глаза, заметив Лику. Черт, меня захлестнуло волной чего-то черного и злого. Рука сама потянулась и по-хозяйски обняла Лику за талию. Щеки Линки зацвели алыми розами, и она отвернулась к сцене, услышав голос ресторанной певицы.
- Сателлит? – услышал я и поднял взгляд на лощенного чела. – Какая неожиданная встреча. Не возражаете, если мы к вам присоединимся?
- Присоединяйтесь, – я сделал широкий жест и посмотрел на Линку, застывшую у стула и явно не желавшую садиться.
- Прошу, Евангелина, – улыбнулся хлыщ. Напряг память… Константин Быстров что ли, как их там звали-то в комиссии, я ведь смотрел. Вроде, да.
Линка поджала губы и все-таки села. Наши взгляды на мгновение скрестились, и меня обдало едва ли не ненавистью, полыхавшей в голубых глазах. Нечто похожее сейчас бушевало во мне. И мне было… больно. Черт, мне было так больно, словно я застал любимую женщину в объятьях другого мужчины. Мотнул головой, пытаясь отогнать наваждение, не вышло, только еще больше закипела злость на лицемерную блондинку.
- Что вы будете пить, Лина? – светским тоном поинтересовался хлыщ Быстров.
- Яда, – вырвалось у меня, и три пары глаз сошлись на мне.
- На брудершафт? – спросила белобрысое недоразумение, сверля меня яростным взглядом.
- С ним? На здоровье, – ответил я, подаваясь вперед.
- Предпочту угостить доброго соседа, – она тоже наклонилась, и теперь мир сузился до нас двоих.
- Ядом лицемерия сыт по горло, – произнес я и снова откинулся на спинку стула.
Откат. Я тряхнул головой, обвел всех присутствующих ошеломленным взглядом. Хмурая Линка сидела, уставившись на руки, лежавшие на столе. Жгучий стыд накрывает меня. Это я так себя вел? Еще и при всех? Захотелось матернуться, сдержался.
- Вла-адик, – протянула Лика, и в глазах моей соседки вновь разгорается огонь.
- Линочка, так вы не сказали, что вы хотите, – заворковал хлыщ, и черная волна накатывает вновь.
Мы снова прожигаем друг друга злыми взглядами.
- Что желаешь, малыш? – оборачиваюсь я к Лике.
- На ваш вкус, Константин, – отвечает Лина.
Лика и Константин диктуют официанту заказ, а наша дуэль взглядов с блондинкой продолжается.
- Это тоже малыш? – ядовито поинтересовалась Линка, открывая второй раунд.
- Тебе не нравится и этот малыш? – насмешливо спрашиваю я.
- Мне плевать на твоих малышей, зато сразу ясно, что ты кобель, – выдала липовая «Богиня».
- Кто бы говорил о морали? – язвительно поинтересовался я, указывая взглядом на Быстрова. – За первое место борешься?
Линка вспыхнула и опять подалась вперед.
- Ты на что намекаешь?
- А здесь нужно намекать? – я тоже склонился к ней. – По-моему, все видно невооруженным взглядом. Член из жюри и конкурсантка.
- Урод, – прошипела девчонка, наши лица почти соприкасались.
- А вот этот малыш так не считает, – усмехнулся я.
- Забери свои слова назад, – продолжала она шипеть, как ядовитая гадюка.
- Зачем… Ева, – я помню, как ее разозлило такое сокращение имени, но именно сейчас мне хочется ее задеть, потому что мне больно. Мне так больно, словно в груди проворачивают раскаленный металлический прут.
- Не смей называть меня Евой, – на нас уже оборачиваются.
- Каждый садится на место под солнцем тем, чем легче его занять, да, Ев-ва? – произношу я, глядя ей в глаза.
Щеку обжигает. Откат… Я отваливаюсь назад, держась за щеку. Линка в явном изумлении смотрит на свою ладонь. Наши взгляды встречаются. Стыдно, просто дико стыдно за все, что говорил, за то, что веду себя, как неандерталец. Щеки моей соседки тоже пылают. Я поднимаю взгляд на Быстрова, он улыбается, не отводя от меня взгляда. И меня вновь захлестывает. Кого она выбрала? Этот хлыщ уже должен был вытащить меня за шкварник отсюда и разбить рожу, а он получает явное удовольствие, слушая нашу обоюдную грязь. Стравливает конкурентов? Но зачем? Мы все равно вместе не работаем, а кто пройдет дальше, только он и его коллеги решают. Поворачиваю голову к Лике, даже не знаю, что я хочу увидеть на ее лице. Может быть, осуждение, но мои губы неожиданно обдает горячим дыханием, и женские губы накрывают мои. Отпрянул, со священным ужасом взглянул на ухмылку на красивом породистом лице. Нет, ухмылки нет, показалось. Бред! Ее ладонь скользит по моей щеке…
- Хватит!
Стул падает, оборачиваюсь, Линка стоит. Ее лицо покрыто бледностью, ноздри раздуваются, валькирия.
- Константин, я думала, вы пригласите меня в приличное место, – вновь шипит она.
- Простите, Евангелина, даже не ожидал, что так выйдет. С виду господин Климов вполне приличный молодой человек.
Я тоже встаю, прожигая взглядом члена из жюри. Он ниже меня, уже в плечах, но в его глазах по-прежнему насмешку. И вот это она выбрала? Что ж, каждый получает то, что заслуживает. Взглянул на Лику. Ну, уж нет.
- Свободна, кукла, – чеканю я, кидаю на стол деньги и первым покидаю «Мезонин».
Прохладный ветер ударил в лицо. Откат. Я обернулся на вход в ресторан, взъерошил волосы и скрипнул зубами. К чертям. С меня хватит этих игр в благородство. Пусть выкручивается сама. Стремительно дошел до машины, сел за руль и поехал, не имея ни цели, ни желания видеть кого-то. Мне все еще больно, но уже не так сильно, потому что откат, потому, что я больше не приближусь к смешной блондинке, оказавшейся такой же лицемерной хищницей, как Светка, Лика и тысячи им подобных. С меня хватит. На душе было погано. Так погано мне еще никогда не было. И я никак не мог разобраться в своих чувствах и мотивации для них. Разочарование, понятно, но ощущение предательства… Мне никто и нечего не обещал, так откуда эта муть, не желающая ложиться обратно на дно? И мучило еще что-то, это что-то не давало возможности полностью перечеркнуть для себя светлый образ девочки-панды. Вернувшись домой, я достал недопитую бутылку виски, плеснул себе в стакан и залпом выпил.
- Дерьмо, – скривился я и вылил в раковину все, что осталось в бутылке.
Телефон звонил несколько раз, но я никому не отвечал, даже Михе. Он звонил раз пять, но я скидывал. Наконец, от него пришла СМС-ка: «Ты в порядке?». Усмехнулся и ответил: «Живой». После этого меня оставили в покое. Я включил телевизор, некоторое время щелкал каналами…
- Только ты, Юлиус, навсегда…
- Ложь! – вскрикнул я и потер виски.
Опять этот бред. Прошел в ванную и сунул голову под холодную воду. Вроде начало отпускать. Но не успел я еще разогнуться, как раздался звонок в дверь. Чертыхнулся и пошел открывать, как есть, с водой сочившейся по голым плечам и спине.
- Привет, – это была Линка.
Девчонка уже была в джинсах, в майке и с распущенными волосам. От ее вида даже на душе как-то легче стало. Она окинула меня хмурым взглядом.
- Входи, – практически велел и посторонился, пропуская.
Девушка послушно шагнула в квартиру, но дальше порога не пошла.
- Мне надо тебе кое-что сказать, – снова заговорила она.
- Говори, – я пожал плечами и привалился спиной к стене напротив нее.
Линка помялась, я ждал, почему-то надеясь услышать, что я все не так понял, что я был не прав, что я дурак. Но услышал другое.
- Я потеряла твою гитару, – выпалила она, и я изумленно вздернул брови. – Вчера ночью, она осталась в той подворотне. Я искала, но ее уже нет.