- Но ведь твой отец занимается бизнесом…
- Потому что это то, что ему нравится! Это его. Родитель в своем деле, как рыба в воде. Он выбрал свою жизнь, он решил, что ему нужно. Так почему я не могу выбрать то, что нужно мне?
- А что тебе нужно? – полюбопытствовала Лина.
- Выиграть, – уверенно ответил я.
- Конкурс?
- И его тоже, – кивнул я. – Я точно знаю, что сейчас я должен выиграть. Не знаю, как все объяснить, но точно знаю, что в этот раз я не имею права проиграть. Это внутреннее убеждение, настолько твердое, что проигрыш равняется смерти. – Линкины брови взлетели вверх. – Черт, милая, я, правда, не могу объяснить. Просто знаю.
Разговор пришлось свернуть, потому что мы подошли к пяти парням, уныло стоявшим в окружении инструментов.
- Привет, а вы чего здесь? – удивилась Лина.
- Привет, – я кивнул сразу всем пятерым и пожал по очереди руки.
- А вы чего здесь? – снова спросила блондя. – Инструменты зачем вытащили? Мы же решили, что будем репетировать у нас.
- Аренда, закончилась, мелкая, – хмуро ответил Макс. – Ден, по ходу, не продлил. Мы пришли, нас перед фактом поставили и выперли.
- С ним связывались? – вновь спросила Линка, и я заметил, как она машинально потрогала шею, где под шейным платком, повязанным сегодня на шею, прятались отметины от пальцев.
- Тяжело связаться с тем, у кого свернута челюсть, – ответил Илья, и оба музыканта «Деоса» скользнули по мне гневными взглядами. – Нужно или платить, или переезжать. Только куда, неизвестно.
На некоторое время воцарилась тишина, во время которой: то Макс, то Илья сверлили меня взглядами исподлобья. Меня считают виноватым? Плевать. Если бы не удержали, вообще бы убил козла. Однако проблема, действительно, возникла. В нашей каморке всей толпой не разместишься, да еще и с их инструментами и аппаратурой. Надо решать вопрос с репетициями и срочно.
- Есть телефон владельца студии? – спросил я.
- Зачем тебе? – немного враждебно спросила Линка.
- Цветы ему отправлю с посыльным, – усмехнулся я, скинул Михе со Сливой наш инструмент и направился к студии, потому что парни пожали плечами.
На окне студии висела реклама, где говорилось, что здесь возможно арендовать репетиционные, сделать профессиональную запись музыки и т.д. и т.п. Там же был и номер телефона, по которому можно было договориться об аренде. Разговор занял всего несколько минут. Еще некоторое время ушло на оплату.
- Мы отдадим, – все еще хмуро возвестил Макс, я кивнул.
Через час мы, наконец, заняли свое место под солнцем и ввалились в комнату, которую «Деос» и занимал до этого. Макс, Илья и Линка засуетились, возвращая все на свои места, «Сателлит» в стороне не остался, мы помогали им. Атмосфера была напряженной. Линка, стоило мне оказаться рядом, рявкала, чтобы не лез под руку, мое раздражение от этого только увеличивалось. Усугублялась обстановка ощутимой враждебностью Ильи и Макса. Я несколько раз ловил их мрачные осуждающие взгляды. Первым не выдержал Миха.
- Мужики, проблемы? – спросил он, сверля взглядом здоровяка Макса.
- Проблемы, – с вызовом ответил тот.
- Дена обязательно было так жестко устранять? – тут же подключился Илья.
- Мы понимаем, конкурент и все такое, но совесть надо иметь, – опять заговорил здоровяк соло-гитарист.
- По нему словно катком проехались, – воскликнул белобрысый ударник.
- То есть Влад виноват? – вскинулся Слива. – Труп Линки вас устроил бы больше?
- Чего? – оба парня из «Деоса» удивленно взглянули на девчонку.
Она, молча, оттянула шейный платок, показывая отметины от пальцев. Макс с Ильей переглянулись.
- Это Ден что ли? – подал голос ударник.
Макс выразился кратко, нецензурно, но емко. Штурм даже подошел поближе, разглядывая Линку.
- Я же говорил, что ему надо жбан проломить, – изрек наш ударник.
Макс с Ильей посмотрели на меня.
- Вопросов больше нет, – поднял руку соло-гитарист «Деоса». – Ден в конец озверел.
- Да уж, в этот раз он перегнул, – согласно кивнул Илья.
- В этот раз? – я развернулся в сторону Линки, ощущая себя коршуном. – Было что-то еще?
- Да, перло Дена с блонди, а блондю с Дена нет, вот и бесился, – пояснил Макс.
- Раз все вопросы урегулированы, предлагаю заняться делом, – вклинился диктатор Миха. – Мы на козла потратили уже пятнадцать минут.
Спорить никто не стал. Вопрос встал, как нам всем втиснуться в состав. Безоговорочно решили, что петь будем мы с Линкой.
- А на фига Шаляпиным гитары? – глубокомысленно вопросил Штурм. – Поют, вот и пусть поют, и другим играть дают.
Линка вцепилась в свою басуху, я, если честно, невольно задвинул гитару за спину. Но идея уже была брошена в народ, и Миха выдрал у меня инструмент, надавав по рукам, когда попытался не отдать.
- Мелочь, совесть есть? – поинтересовался Макс, подступая к Линке.
- Нет, – честно призналась она, и, подошедший сзади Илья, отнял ее «Фендер». – Гады, – обозвала их девчонка, и посмотрела на меня.
- Воронье, – поддержал я.
- Влад…
- А?
- Микрофон на, – заржал Миха, сунув мне в руки микрофон. – Займи руки.
- Я могу на подпевках, как обычно, – попробовала торговаться Линка.
- Будешь петь, – рявкнул на нее Макс, блондя насупилась. – Мы тебе мороженку купим, за моральный ущерб, – добавил он.
- Ладно, – проворчала девчонка. – И только попробуйте не купить!
Гитаристы облегченно вздохнули. Теперь остались ударники. Штурм и Илья поглядывали на всех, ожидая решения.
- Илюх, прости, но Штурм стучит лучше, – заявил прямолинейный Миха.
- Илью тоже не пальцем делали, – оскорбился Макс.
- Мы все здесь виртуозы, – усмехнулся Слива. – Но, откинув амбиции и дружеские чувства, Миха прав. На ударных я за Штурма.
- Я могу на клавишах, – неожиданно мирно заговорил Илья. – Но клавиш нет.
- Клавиши есть, – ответил я. – Или ждите, пока привезу, или уже завтра.
- Завтра, – решили дружно.
Илья отошел к окну, уселся на подоконник и сложил на груди руки. Штурм посмотрел на него.
- Давай сегодня по очереди, – предложил он, блондинчик с готовностью согласился.
На этом приступ доброты у Штурма иссяк, и он взялся за свои счастливые палочки. Для спевки и пробы совместной игры, после выяснения, что знают все, нашлась песня Кукрыниксов «Ты для меня». Парни поиграли без нас с Линкой, прислушиваясь друг к другу, вспоминая мелодию. После раза пятого нам милостиво кивнули: - Чирикайте, соловьи.
Пока ребята играли, мы с Линкой дружно вспомнили слова. Я улыбнулся ей, девчонка отвела взгляд. Ничего, споемся. Усмехнувшись, я отошел от нее. Ребята заиграли.
Обидеть легко.
Простить очень сложно,
И кое-когда, и кое-кого
Почти невозможно…
Мы вступаем одновременно, я слышу нежный, но сильный голосок, и замолкаю. Лина одна допевает куплет, а я стою и улыбаюсь, как последний дурак, наслаждаясь звуками ее голоса. На конкурсе ее голос звучал фоном для Дена, дома, когда она мурлыкала себе под нос, оценить вокал моей блондинки полостью не мог. А сейчас оценил. И вновь эта жалящая нежностью теплая волна в душе. Парни остановились, Линка замолчала, и недоуменные взгляды сошлись на мне.
- Слова забыл? – спросила она.
- Что? – я очнулся и мысленно выругался. – Нет, помню, давайте еще раз.
Проигрыш, Линка начинает петь, а я опять зависаю.
- Стоп, Влад! – рявкнул Миха. – Собери мозг, подбери слюни и начинай работать.
Проигрыш…
- Олень, достал!
- Влад, в самом деле, – подхватил Слива.
Черт. Нужно отвернуться от нее что ли… Проигрыш…
Обидеть легко.
Простить очень сложно,
И кое-когда, и кое-кого
Почти невозможно.
И в пору решить,
И всё завершить,
И больше не думать,
И в пору забыть.
У-уф, работаем. Я оборачиваюсь и, наконец, вновь смотрю на Лину.
- Ты для меня ничего не значишь!
- Но почему тогда ты плачешь?
- Я для тебя ничего не значу!
- Но почему тогда я плачу?
Расстаться легко.
Забыть очень сложно,
И кое-когда, и кое-кого
Почти невозможно.
И в пору решить
Своей жизнью жить,
И больше не думать,
И в пору простить.
Невольно делаю к ней шаг. Наши взгляды встречаются, и я вру в песне:
- Ты для меня ничего не значишь!
- Но почему тогда ты плачешь?
Поднимаю руку и провожу по щеке моей девочки-панды.
- Я для тебя ничего не значу!
- Но почему тогда я плачу?
Спрашивает она, вдруг дрогнувшим голосом. И исчезает студия, исчезают парни, остаемся только мы и музыка. И я снова вру, что она для меня ничего не значит.
Ты для меня,
Ты для меня,
Я для тебя,
Я для тебя…
- Ты для меня ничего не значишь!
- Но почему тогда ты плачешь?
- Я для тебя ничего не значу!
- Но почему тогда я плачу?*
Музыка стихает, и кто-то выдыхает.
- Вау.
Линка, не сводившая с меня все это время взгляда, опомнилась и спешно отошла. Я посмотрел ей вслед и тряхнул головой, приходя в себя. От дверей послышались хлопки. Мы дружно обернулись. Там стоял Быстров.
- Браво, – он опустил руки и вошел к нам.
Рожу продюсера украшал славный такой синяк. Линка гордо вздернула подбородок, я сопоставил ее слова «дала по морде» и синяк, ого! Девочка бить умеет, надо сильно к ней не наклоняться. Рассмеялся против воли, глядя на блондинистую воительницу.
- Рад, что у вас хорошее настроение, господин Климов, – моментально отреагировал Быстров, сверля меня злым взглядом. – А я к вам с печальными новостями.
Мой смех оборвался, Линка насторожилась, парни удивленно посмотрели на этого члена из жюри.
- Господин Левковский ушел из «Деоса», оставив после себя лидером Евангелину. Мои поздравления, прелестнейшая.
Меня передернуло после этого словечка. Еле удержался от того, чтобы не навести красивую симметрию на холеной роже, навесив второй фонарь. Но испытывать мое терпение дольше Быстров не стал и ретировался.