Неожиданно Влад, судорожно вздохнув, перекатился на спину, и моя рука непроизвольно оказалась там, где мне, судя по всему, были откровенно рады. Закусив губу, чуть сжала руку, изучая размеры, и едва не присвистнула. Там все тоже было вполне…накачано. Никогда не была настолько смелой в подобных вещах, но конкретно в данный момент мне стало все равно, и я припала к губам спящего парня, чуть покусывая за губу и продолжая движения рукой. В какой-то момент мне стали отвечать, а сам парень, издав протяжный стон, подмял меня под себя, осыпая лицо, шею и грудь судорожными беспорядочными поцелуями.
-Это ты… – и все…меня поглотило волной жара, страсти, и нежности. Я выгибалась в его руках, уже не отдавая отчета в собственных действиях. И даже упустила тот момент, когда уже полностью обнаженный парень, смотря на меня почерневшими от желания глазами, оказался между моих широко разведенных ног. Одно движение, и мир вокруг перестал существовать, рассыпавшись осколками бытия. Остались лишь эти толчки, терзающие мои губы жаркие поцелуи, и ощущение невероятного счастья внутри. И это ощущение росло во мне, заполняя до краев, и в какой-то момент меня стало мизерно мало. Счастье перехлестнулось через край, унося меня в водовороте эйфории, и заставляя дрожать в руках того, кому я теперь готова была отдать всю себя до конца, уже не боясь и не осуждая собственную слабость.
Это было так сладко, так страстно и так нежно одновременно, что я, стоило лишь немного прийти в себя, уткнулась в плечо тяжело дышащего парня, практически моментально проваливаясь в радужный сон, где были только он и я, и никого больше, кто бы смог опорочить этот момент полного единения.
Глава 9
Влад
Пробуждение было на удивление приятным, но глаз я не спешил открывать. Я снова и снова переживал свой странный и до безумия реалистичный сон. Это опять был Древний Рим… …Ночная улица, по которой я крадусь, словно вор, останавливаюсь у дома какого-то купца Луция Оливиана, причем, я из сна точно знаю этого купца. Останавливаюсь под окнами, ожидая чего-то. Чего я жду, становится ясно, когда в окошке появляется беловолосая головка. Девушка машет мне, и я направляюсь к маленькой дверце, которая открывается при моем приближении.
- Юлиус, – девушка оплетает мою шею тонкими руками, прижимаясь всем телом, и я зарываюсь пальцами в белокурый шелк ее распущенных волос.
- Оливия, – задыхаюсь от нежности, целуя ее, но нахожу в себе силы отодвинуться и строго сказать. – Ты рискуешь.
- А мне все равно, – отвечает она, с вызовом глядя на меня.
- Ты просила меня быть осторожней, а сама не следуешь своим же советам, – уже мягче улыбаюсь я.
- Ты не рад меня видеть?
Я вижу, что ее обижают мои слова и снова целую ее, доказывая, что она не права. Девушка с красивым именем Оливия всхлипывает, отрывается от меня, берет за руку и увлекает в темноту спящего дома. Я стараюсь идти, как можно тише, больше опасаясь за нее. Девушка приводит меня в свою комнату, я немного удивлен, потому что думал, что она поведет меня во внутренний дворик, где мы сможем поговорить без свидетелей. Глаза Оливии лихорадочно сияют, она вновь прижимается ко мне, и я вновь растворяюсь в этой девушке, в который раз задаваясь вопросом, возможно ли любить сильней, чем я люблю ее. Проворные пальчики освободили мои плечи от плаща.
- Любимая? – я перехватил ее руки, вопросительно глядя на свою… невесту.
Она прикладывает к моим губам пальчик, улыбается, и туника падает к ее ногам. Сердце на мгновение замерло, и мои глаза скользят по великолепию, дарованному богами моей возлюбленной, дарованному мне! Но…
- Я обещал твоему отцу…
- Тс-с, – она немного смущенно улыбается. – Ты не нарушаешь клятвы, не ты соблазняешь меня, – голубые глаза хитро блеснули, но уже через мгновение Оливия становится серьезной. – Я хочу, чтобы ты знал, я принадлежу только тебе и никто не получит моего тела, кроме тебя. Если он притронется ко мне, я убью себя, но не позволю свершиться бесчестью.
Я мрачнею.
- Все так плохо? – спрашиваю я. – Оливия…
- Юлиус, всего день, потерпи всего день. Завтра отец скажет, что ответил ему консул. Если все благополучно, то бежать нам не придется. После гладиаторских боев я скажу, что должна вернуться к отцу. Выродок проводит меня, а вечером, когда он снова придет, я дам тебе знать, как обстоят дела. И если консул не даст нужного нам ответа, если его благоволение отцу закончилось, ночью мы сбежим.
Я слушаю ее, и на душе становится все тревожней. Кастор Целий, претор Рима и мой хозяин – могущественный человек, могущественный и подлый.
- Мы можем бежать прямо сейчас, – говорю я.
- Отец нездоров, я не могу так поступить с ним, выродок не оставит его в покое, он будет мстить. Если есть еще надежда, я прошу тебя потерпеть, – девушка умоляюще заглядывает мне в глаза.
- Я не сдержусь, любимая, – признаюсь я.
- Ты не тронешь его, Юлиус, – чуть громче восклицает она и испуганно оглядывается. – Я не могу потерять тебя из-за этого выродка. Только ты, Юлиус, навсегда!
- Навсегда, Оливия, – отвечаю я.
Это наши заветные слова, которые заменяют все признания в любви. Навсегда… Наши губы встречаются, и я больше не пытаюсь сдерживаться, принимая дар моей любимой… А потом, словно на грани сна и реальности, я пережил такие яркие эмоции, словно в моих руках была та самая девушка. Я ощущал ее, ласкал, любил, слушал стоны, первое проникновение… Ох… Открыв глаза, я несколько мгновений смотрел в потолок, пока не услышал тихий вздох рядом. Тут же повернул голову и изумленно уставился на женскую спину рядом… обнаженную. Белые волосы разметались по подушке. И мне было знакомо это тело, даже родинка под лопаткой. Сразу возникло ощущение, что я не один раз любовался на эту родинку, касался губами, осторожно обводил ее контур кончиками пальцев. Но откуда здесь блондя? Стремительно приподнял одеяло и окончательно выпал в осадок, я тоже был голый, совсем. То есть у нас все было? У меня был секс с Линой, а я вообще этого не помню?! Она потянулась, выгибаясь всем телом, и повернулась ко мне.
- Доброе утро, – улыбнулась Лина, сонно моргнув.
- Доброе, – все еще ошалело ответил я, и улыбка вдруг сползла с лица моей блондинки.
- Что-то не так? – помрачнев, спросила она.
- Все так, – я попытался выдавить улыбку, но шок никак не хотел отпускать.
И снова вспомнились те яркие ощущения на грани сна и реальности, когда я сжимал в объятьях хрупкое женское тело, губы, которые целовал с упоением. Сон совместился с реальностью? И то, что происходило здесь, я отнес к задвигам собственного мозга? Черт, мне, действительно пора к психиатру.
- Какая же я дура! – воскликнула Линка, и я только сейчас понял, что смотрю на нее с кривой, от собственных мыслей, рожей.
Губы девушки задрожали, в глазах блеснули слезы обиды. Она вскочила, стаскивая с меня тонкое одеяло, укуталась в него и побежала к дверям. Господи, ну, что за идиот! Рывком вскочив с постели, я помчался следом. Линка замешкалась с замком, она ведь так и собиралась выскочить на лестницу, завернутая в одеяле и босиком. Я подскочил, когда замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Выставил руку, захлопывая ее обратно, и обхватил обнаженные плечи, разворачивая девушку к себе.
- Пусти, – дрожащим от слез и ярости голосом выкрикнула она. – Отпусти сейчас же.
- Лин, подожди, Лин, – я прижал к себе беснующуюся валькирию. – Прости идиота, я не хотел тебя обидеть. Ну, послушай же ты! – Она все-таки вывернулась из моих рук, но я вновь перехватил. – Лина, милая, не в тебе дело, это все я. Со мной что-то творится последнее время. С того дня, как мы познакомились. Я не могу тебе рассказать, потому что сам не понимаю, но, поверь, меньше всего на свете я хотел бы оскорбить тебя, именно тебя. Лин… – я уткнулся носом ей в макушку, – ты нужна мне. Никто так в жизни не был нужен, как ты. Поверь мне, маленькая, – она затихла, прислушиваясь ко мне. – Посмотри на меня, – Линка мотнула головой, но осторожно приподнял ее лицо за подбородок и вгляделся в покрасневшие от слез глаза. – Красавица, – прошептал я. – Ты мне нужна, Лин.
- Нужна, – эхом отозвалась Лина, и я коснулся ее губ.
Все так же осторожно, боясь спугнуть, поцеловал дорожки из слез, глаза, голубые, как небо, снова губы… Всхлип, и ее руки отпускают одеяло, оно падает к нашим ногам, и я ощущаю кожей ее тело.
- Лина, – шепчу я, продолжая ее целовать, – милая, нежная, родная.
Женские пальчики сжимаются на моих плечах, и я слышу, как с губ моей девочки срывается тихий стон, и голова больше не моя. Накрывает, накрывает так стремительно, что я успеваю только хрипло выдохнуть, подхватываю ее на руки и вжимаю спиной в стену. Ноги Лины обвивают мои бедра.
- Я хочу этого, – жарко шепчет она, – Влад…
И я не сопротивляюсь, не оттягиваю желанный момент и беру ее, издавая стон, полный мучительного наслаждения. И если бы сейчас кто-то посмел помешать, я бы убил его. Она выгибается, откидывает голову назад, а я беру ее, снова и снова, понимая, что не могу насытиться, не могу покинуть это тело, созданное, будто для меня. Лина вскидывает руки, цепляется за полку, оказавшуюся почти над нами. Она обрывается и все, что лежало там, летит на нас. Моя богиня ахнула, и я подставил руку, отбрасывая какие-то кепки, шарф, газеты. Она смеется, и я упиваюсь хрустальными переливами этого обожаемого мной смеха. Прижимаю к себе мою девочку и несу ее в комнату, так и не покинув желанного тела. Она крепко обнимает меня за шею и впивается в губы. Умудряюсь войти в дверь, не задев ни косяков, ни мебели, стоявшей на пути. Я растворился в ней, полностью, без остатка. Да знал ли я до этой минуты, что значит желать женщину? Желал ли вообще кого-нибудь? Сейчас мне кажется, что настоящее желание я познал только сейчас, с этой смешной девчонкой. Осторожно опускаю ее на диван и приподнимаюсь, рассматривая то, что только что сжимал в своих руках. Мой взгляд исследует ее тело, скользит по аккуратным холмикам небольшой груди, спускается на плоский живот, ниже…