Сатана засмеялся пронзительным, торжествующим смехом.
— Я не так жесток, как ты думаешь. Я дам тебе взамен золотое сердце и новую память! Если не согласишься, никогда не перешагнуть тебе последней ступени, никогда не сможешь ты отомстить за своих братьев, за тех, лица которых желты, как воск, а стоны ужасней декабрьской вьюги.
Юноша взглянул в зеленые сатанинские глаза.
— Но ведь я стану несчастнейшим из несчастных. Ты отбираешь у меня все, что есть во мне человеческого.
— Наоборот, ты будешь самым счастливым!.. Ну, как, согласен? Всего лишь сердце и память…
Юноша задумался. Темная тень легла на его лицо, на нахмуренном челе выступили капли пота. Он яростно сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
— Да будет так! Возьми их!
Разгневанный, с черными развевающимися волосами, взлетел он, подобно летней грозе, на самый верх, перемахнув через последнюю ступень. И внезапно лицо его осветилось улыбкой, глаза заблестели тихой радостью, а кулаки разжались. Он взглянул на пирующих князей, затем посмотрел вниз, где ревела и стонала серая оборванная толпа. Но ни один мускул не дрогнул на его лице, оно сохраняло то же веселое и довольное выражение: внизу он видел теперь празднично одетые толпы, а стоны казались ему гимнами.
— Кто ты? — дребезжащим голосом ехидно спросил Сатана.
— Я рожден принцем, и боги — мои братья! О, как прекрасна земля и как счастливы люди!
Перевод К. Бучинской и Ч. Найдова-Железова.
Александр Жендов
НА НЕБЕ
— Киро-безработный на том свете попал в рай.
— Рассказывай сказки! Безработный — и в рай! Ты что, за дураков нас считаешь, товарищ Antifa, рассказываешь нам анекдоты из «Обшто дело»!{104}
— Да не вру я, товарищи. Сейчас объясню. Попал человек, сам того не зная, прямо в рай. По недоразумению. Но надо начать с начала.
Когда полиция разгоняла демонстрацию безработных, Киро стукнули два раза прикладом и он упал. Ударили его крепко, а к тому же от постоянного недоедания и сил у него было немного. А тут еще и лошадь подоспела — копыто в висок и… ничего не поделаешь, душа безработного покинула свою бренную оболочку. Поднялась, отряхнулась и, с удивлением глянув на окровавленную голову распростертого на тротуаре трупа, устремилась вверх.
По пути Киро догнал какого-то богато одетого, полного господина, который, обливаясь потом, с трудом тащил огромный чемодан.
— Господин, это дорога на тот свет? — спросил Киро.
Господин не ответил. Да и зачем ему было попусту тратить слова на Киро, когда тот и сейчас, даже в виде души, был небрит и оборван. Но наш герой не обиделся на невнимание, он и не к такому привык — и продолжал свой путь.
— Эй, послушай! — закричал ему вслед запыхавшийся полный господин. — Поднеси-ка мне чемодан. Двадцать левов получишь!
Двадцать левов! Не каждый день Киро удавалось столько заработать. Его дети вот уже второй день даже крошки хлеба не видели. (Киро забыл, что к детям ему уже не вернуться!) И не долго думая, он взвалил чемодан себе на плечо.
Шли они долго. Лишь к вечеру показались позолоченные купола того света. Наконец, они подошли к райским воротам. Ворота были широко раскрыты, и за ними виднелась ровная и длинная мостовая, вымощенная новенькими пятилевовыми монетками. В стороне, за кустами, святой Петр, в новом полицейском мундире, тискал толстую служанку.
— Кто там?
— Двое новеньких!
— Вы в рай?
— Разумеется! — солидно ответил владелец чемодана.
Солидный тон гостя, так же как и близость служанки, успокоили старого ключника.
— Входите!
Именно это обстоятельство и помогло Киро перешагнуть без проверки райский порог. Как видите, и с бедняками происходят иногда невероятные события.
Вошли. Киро поставил чемодан на мостовую. Толстый господин протянул ему рваную десятку.
— Найдешь два лева сдачи?
— Но вы же, господин, обещали двадцать левов? Дорога-то вон какая длинная…
— Что-о? У тебя нет сдачи? Ладно, так уж и быть, бери десять!
— Но…
— Будешь много говорить — угодишь в кутузку!
Понял Киро, что и здесь те же самые девятоиюньские порядки{105}, махнул рукой и, взяв десять левов, отправился искать булочную. Хлеба хотел купить. Долго он ходил, устал, а булочной так и не нашел. Только большие застекленные трактиры, кафе, кафешантаны и кинематографы. Только теперь он вспомнил, что он уже не на земле и что о возвращении домой не может быть и речи. Так что если бы даже он и купил хлеб, то все равно не мог бы отнести его детям.
— Раз так, пойду хоть где-нибудь перекушу, — решил он. И вошел в первый попавшийся ресторан.
Киро лишь взглянул на кельнера и даже рта не успел раскрыть, как тот принес ему два острых паприкаша. Сразу два. Будто прочитал его мысли.
— Вот это выучка! — удивился Киро и набросился на еду.
— Господа рассказывают, — вежливо заметил кельнер, — что и внизу на земле в хороших ресторанах обслуга умеет читать мысли клиента.
— Не знаю, как в хороших ресторанах, — ответил Киро с набитым ртом. — Я в них не бывал.
Съел Киро паприкаши.
— Счет!
Кельнер ответил ему улыбаясь:
— У нас не платят.
Понравилось это Киро, посмотрел он на кельнера — и на столе появился жареный гусь. Опять тот прочитал его мысли.
Наелся наш герой, распустил ремень и вышел прогуляться. Остановился перед газетным киоском:
— Дайте мне «Эхо»!
— К сожалению, господин, — с улыбкой ответил ему из окошка продавец, — у нас нет «Эха».
— Значит, опять конфисковали, собаки паршивые! Тогда дай мне «Работническо дело»!
— Нету, господин.
— «Поглед»?
— Нету.
— «РЛФ»?
— Нету!
— «Жупел»?{106}
— Нету.
— Значит, и по вашей конституции печать свободна и никакая цензура не допускается!
Разозлился Киро и плюнул.
— И это называется рай…
— Шшш!!!
Только теперь Киро оглянулся и увидел, что его окружила целая стая ангелочков. Обнюхивают его со всех сторон и удивленно перешептываются. А на их голых животиках висят двуствольные парабеллумы.
— Что это еще за церковная сволочь?
— Мы ангелы небесного управления, — ответил начальник группы. — Ну-ка, идем с нами, разберемся, кто ты такой!
— Значит, это крылатые шпики! — догадался Киро и, окруженный стаей, отправился в небесное управление.
— Ваше Полицейское Архангельство! — доложил начальник группы. — Нами схвачен чрезвычайно подозрительный экземпляр.
— Ты из Москвы? — страшным голосом спросил сам Архангел Михаил.
— Нет, из Софии!
— Как ты попал в рай?
— Через ворота!
— Врешь! Кто ты такой?
— Безработный!
— Врешь! В Болгарии нет безработных! Допросите его! — обратился Архангел Михаил к ангелочкам.
Крылатые шпики подхватили его и повели в одну из темных комнат управления…
Через три часа начальник группы, весь в поту, с трудом переводя дыхание, опять явился на доклад к Архангелу.
— Ваше Полицейское Архангельство! Мы не в силах справиться с этим извергом. У трех агентов — разрыв сердца от переутомления…
— А он?
— А он над нами смеется, ваше Полицейское Архангельство!
— Вы просто бездельники и небесные предатели! — вскипел Архангел. — Только зря проедаете небесные фонды. Отправьте арестованного по этапу в ад! Пусть там его допросят!
На другой день начальник группы снова явился на доклад:
— Ваше Полицейское Архангельство, только что звонили из ада. Сообщили, что и черти не могут справиться с арестованным!
— Автомобиль! — приказал Архангел. — Я должен убедиться сам.
В кабинете Сатаны стоит наш Киро и посвистывает. Сатана испуганно смотрит на него. Входит Архангел. Киро продолжает свистеть.
— Послушай, мерзавец, если хочешь, чтобы мы тебя пощадили, говори правду!
— Про что?
— Ты что, заколдованный? Почему ни ангелы, ни черти ничего не могут с тобой поделать?
Киро смеется:
— Ну и дурачье! Да никакого колдовства! Просто я сорок дней просидел в Софийском управлении полиции, и теперь от всех ваших допросов меня только смех разбирает…
Перевод Л. Дымовой.
Александр Жендов.
Музыка. (Из цикла «Прошлое»). 1946.
Александр Жендов.
Преступник. (Из цикла «Прошлое»), 1946.
Светослав Минков
СОЛОМЕННЫЙ ФЕЛЬДФЕБЕЛЬ
Ты, дорогой читатель, наверное, хотя бы раз в своей жизни видел одного из тех соломенных людей, которых новобранцы колют штыками, изучая военное искусство. Эти чучела обыкновенно шьют из старых мешков из-под муки или специально купленной для этой цели парусины и туго набивают соломой, а некоторые из них имеют настоящую человеческую голову с носом, ртом и глазами. Приходят молодые парни из сел со своими простыми деревянными сундучками, в которые запрятано по нескольку яиц или яблок, вареная курица да одна-две катушки черных и белых ниток, наденут солдатскую форму и, не научившись еще, как говорится, ружье в руках держать, глядишь, начинают колоть соломенного человека в грудь, в живот, в голову — куда попало. Конечно, соломенный человек стоит спокойно в большой деревянной раме и терпеливо переносит жестокие удары солдатских штыков, никому не жалуясь на эту вопиющую несправедливость.
Так как героем настоящего рассказа является одно из таких казарменных чучел, которое, в силу странного стечения обстоятельств, впутывается в одну еще более странную и даже немного неприятную историю, мы обращаемся к любезным читателям с горячей просьбой сохранить в тайне все, что они прочтут ниже, чтобы потом некоторые заинтересованные личности, из тех, что, как говорится, боятся собственной тени, не стали бы делать из этой истории всевозможные ошибочные заключения.