— Полагаю, и он тоже. — Я пожал плечами. — Его амбиции велики, но, пожалуй, все же не настолько, чтобы развязать гражданскую войну. Если ему придется выбирать, он вряд ли станет жертвовать положением и целой страной ради желаний сына.
— Положением? — переспросила Елизавета. — То есть, ты хочешь сказать?..
— Нам… То есть, тебе придется пойти на компромисс. Хотя бы временный. — Я чуть склонил голову. — Я и сам не в восторге от подобного расклада, но, боюсь, выхода нет: Морозова придется оставить главой Совета хотя бы еще на несколько лет. Если ты предложишь ему сохранить не только достоинство и честь, но и изрядный кусок власти — он присягнет тебе вместе со всеми гвардейскими полками. В конце концов, старик в первую очередь патриот, и лишь во вторую — зарвавшийся солдафон, который…
— Я не верю! — Глаза Елизаветы вспыхнули недобрыми огоньками. — Морозов опасен!
— Уж точно не опаснее двуличных болтунов из Государственной думы, — усмехнулся я. — Или Георга с иберийцами. Более того, я почти уверен…
— Эй! Эй, брат!
Меня прервали самым что ни на есть бесцеремонным образом. Подвыпившая компания за соседним столиком дружно развернулась в нашу сторону, и самый плечистый и рослый из них — стриженый под ноль здоровяк в клетчатой рубашке — вдруг принялся размахивать руками и звать…
Но не меня. Ладонь уже успела скользнуть под куртку и нащупать ребристую рукоять пистолета, но я все же сообразил, что мы с Елизаветой парням ничуть не интересны. Бугай подзывал официанта. И, как ни странно, вовсе не для того, чтобы потребовать еще пива.
— Братан, а поднавали-ка звука, — продолжил пьяный голос. — Там никак вести. Срочный выпуск на…
Не знаю, слышал ли его хоть кто-нибудь, кроме нас, но динамик висевшего в углу под потолком телевизора загремел вдвое громче. Заиграла знакомая тревожная музыка, и на экране мелькнул логотип службы новостей одного из центральных каналов, который тут же сменился слегка растрепанной девушкой с микрофоном в руке.
— … прямой репортаж из здания, где проходило внеплановое заседание Государственной думы, — проговорила она, глядя прямо в камеру. — Свои комментарии по поводу события любезно согласился дать Иван Петрович Мещерский.
Глава 13
Когда на экране появилось знакомое лицо, я едва не раздавил в руке бокал с пивом. Мещерский, как и всегда, буквально воплощал собой уверенность, спокойствие и благообразие. Светлый костюм-тройка, белоснежная рубашка, очки в золотой оправе и аккуратно уложенные седые волосы — самая настоящая икона стиля столичных аристократов.
Бунтарь вроде Гагарина непременно бы «забыл» надеть галстук или дополнил солидный облик какой-нибудь тяжелой бляхой на ремне, кроссовками или мелкой деталью, позаимствованной из молодежной моды. Мещерский же сделал ставку на нестареющую классику — и, похоже не прогадал: камера будто сама держала его на прицеле, добавляя изящной высокой фигуре его сиятельства стати и убедительности.
— Доброго дня, сударыня. — Мещерский поприветствовал девушку-репортера, чуть склонив голову. — Для меня будет большой честью ответить на все интересующие вас вопросы. По ряду причин господа заседатели Государственной думы не имели возможности подготовить пресс-конференцию заранее, однако, полагаю, я смогу осветить итоги сегодняшней встречи.
Сможет. Еще как сможет. Если память мне не изменяла, Мещерский удалился от дел несколько лет назад, и с тех пор посещал собрания Думы разве что в качестве почетного гостя — и в исключительных случаях. И если уж чинуши и титулованные князья и графы из числа заседателей изволили, чтобы именно он подвел итоги для прессы, значит…
Значит, это уж точно неспроста.
— Буду очень признательна, ваше сиятельство. И меня, и — не сомневаюсь! — всех и каждого из наших зрителей, — репортер бросила быстрый взгляд в сторону камеры, — в первую очередь интересует причина, почему высший орган законодательной власти собрался на внеплановое заседание, и к тому же в такой спешке. Вам известно, что сегодня было на повестке дня?
— Разумеется. Иначе я бы не стоял сейчас здесь перед вами, не так ли? — Мещерский улыбнулся и театральным жестом поправил и без того безупречно сидящие на носу очки. — Основной темой заседания стало назначение нового канцлера. Ведь, как мы все знаем, его высокопревосходительство Алексей Келлер в настоящее время находится под следствием по делу о государственной измене.
— Его уже обвинили в чем-то? — тут же отреагировала репортер. — Или вы считаете?..
— Я считаю, что не следует вмешиваться в дела правосудия. Ни мне, ни кому-либо еще. — Мещерский перебил девушку с микрофоном мягко и ненавязчиво. Но так, что никаких шансов задать второй вопрос до конца у нее, можно сказать, и не было. — Я не имею никакой возможности сделать выводы о вине Келлера, равно как и его участии… возможном участии в заговоре против короны и народа Российской Империи. Однако мы с коллегами и товарищами по Думе все же можем оценить дальнейшие перспективы.
— И каковы же они?
— Печальны. Должен сказать — к моему глубочайшему сожалению. — Мещерский старательно изобразил глубокий и протяжный вздох. — Я знал его высокопревосходительство еще совсем мальчишкой, и он подавал большие надежды. Нельзя не оценить вклад, который Келлер внес в развитие нашей страны — и особенно в области отношений с союзными европейскими державами… И можно только догадываться, кто или что сбило такого человека с пути служения народу и отечеству — и действительно ли это случилось. Однако мы все должны признать, — Мещерский склонил голову, — даже если обвинения так и не будут выдвинуты, даже если стороне защиты удасться доказать, что Алексей Данилович не совершал преступлений, о которых заявляет Совет безопасности — его карьера… Поистине головокружительная и блестящая, надо сказать — окончена. И уже в самое ближайшее время его высокопревосходительство будет вынужден просить об отставке.
— Но кто сможет назначить нового канцлера? — спросила репортер. — Если мне не изменяет память, подобными полномочиями обладает только правящий монарх, однако в данный момент…
— Правящий монарх жалует титул. — Мещерский чуть сдвинул брови. — И лично назначает председателя Государственной думы. Однако в исключительных случаях выбор главы правительства может осуществляться и силами министров, глав родов и высшего армейского руководства. То есть, теми людьми, что сейчас остаются за этими дверьми. — Мещерский развернулся и указал на здание у себя за спиной. — И они приняли решение. Хоть, должен признать, оно вовсе не было легким.
— То есть, вам уже известно, кто возглавит Думу? — уточнили репортер. — Вы назовете имя?
— Вот сволочь… — Я вдруг почувствовал острое желание запустить бокалом в экран телевизора. — Только попробуй…
Последние кусочки мозаики становились на свои места, и картина прояснялась. Пожалуй, теперь я видел ее всю и целиком. И даже имел все основания отругать себя за скудоумие и наивность, но почему-то не мог даже этого. Разум изо всех упирался, подсовывая вместо уже почти очевидных выводов дурацкие предположения и фантазии. Надежду, черт бы ее побрал!
Которой, конечно же, не суждено было стать правдой.
— Разумеется. — Мещерский поправил галстук. — Полагаю, выбор почтенных заседателей удивит ваших зрителей, однако я все же скажу: новым канцлером думы стану я — ваш покорный слуга.
— Да уж… — Репортер на мгновение отшатнулась, раскрыла рот и как-то совсем непрофессионально захлопала длиннющими ресницами. — Это… это весьма неожиданно.
— Должен признаться, такое решение стало неожиданностью и для меня самого. Но когда Государственная дума чуть ли не единогласно обратилась с просьбой, я, конечно же, не смог отказать. — Мещерский заулыбался и снова склонил голову, изображая покорность. — Господа заседатели посчитали, что сейчас на посту канцлера нужен человек, который обладает особым, уникальным опытом, однако при этом сам не является политиком. Всем прекрасно известно, что мой род долгие годы как бы стоял особняком в таких вопросах… Однако, возможно, настала пора изменить это.
— Ваше сиятельство планирует вернуться на государственную службу?
— Полагаю, без этого я попросту не смогу принять новую должность. — Мещерский улыбнулся в камеру. — Нам всем предстоит много работы, однако я целиком и полностью уверен в успехе. Может, я уже не так молод, зато имею достаточно жизненного опыта. И самое главное — желание навести порядок и в столице, и во всей стране. В Петербурге достаточно военных, но сейчас ему куда нужнее те, кто умеет решать проблемы силой слова, а не оружия.
В огород Морозова и Совета безопасности полетел не то, что камешек — целый валун. Не знаю, что там насчет решения проблем, однако словом Мещерский владел лучше некуда. Всего за каких-то несколько минут он сумел не только внятно объяснить причину столь необычного выбора заседателей Думы и обозначить грядущий политический курс, но и заодно изящно поддеть столичных силовиков.
И к тому же сделал это так, что публика за экранами телевизоров наверняка придет в восторг. Уже чего-чего, а арестов и гвардейских патрулей на улицах всем хватило с избытком. И во всех кругах уже давно накопилось достаточное количество усталых и отчаянных людей, готовых пойти за кем угодно — лишь бы все это, наконец, прекратилось.
— Что ж… Полагаю, самое время задать следующий вопрос, — продолжила репортер после небольшой паузы. — Кто, по вашему мнению, должен унаследовать российский престол? В данный момент в столице пользуется популярностью мнение…
— Не думаю, что вам, сударыня, стоит рассуждать о подобном. — В мурлыкающем тоне Мещерского на мгновение прорезалась стал. Но он тут же снова заулыбался. — Да и мне, пожалуй, тоже. Сейчас в любой случае слишком рано выступать с заявлениями или делать прогнозы. Пока я готов сказать, что в первую очередь нам следует соблюдать закон — и соблюдать неукоснительно. Ведь сейчас за событиями в Петербурге пристально следит весь мир. И всех интересует лишь одно — готова ли Россия стать полноправным членом сообщества европейских наций? — Мещерский поправил узел на галстуке. — Или мы поведем себя подобно варварам, которые уважают лишь право силы.