Я не знаю, заканчивал ли Поплавский театральное училище перед тем, как поступить в Морской корпус, или родился на свет с талантом, который достается одному из миллиона горланящих младенцев, но, чем больше я его узнавал, тем чаще думал, что эстрада потерял в его лице великого лицедея.
Ну, или цирк, что куда более вероятно.
Выйдя из машины, Поплавский подобрал валяющуюся неподалеку пустую бутылку и, моментально изменив походку, покачиваясь направился к микроавтобусу. Не беседуй я с ним полминуты назад лично, был бы на все сто процентов уверен в том, что его благородие унтер-офицер мертвецки пьян. Развязным жестом «отхлебнув» из подобранной бутылки, он шагнул к микроавтобусу.
— Господа! — протяжно провозгласил Поплавский.
И, чтобы у господ не осталось никаких сомнений по поводу того, к кому именно обращаются, постучал горлышком бутылки по стеклу с водительской стороны.
— Господа, как вы смеете?
Пару секунд ничего не происходило, и тогда Поплавский постучал сильнее. Так, что у меня даже возникли опасения по поводу дальнейшей судьбы несчастного автомобиля
— Господа, вы что, не слышите?
Стекло медленно поехало вниз, и в тусклом свете уличного фонаря я разглядел лицо с квадратной челюстью и короткой уставной стрижкой, которая лучше любых знаков различия кричала о принадлежности владельца.
Гвардейцы. Преображенский полк — а может, гренадеры или «семеновцы». Ну хоть форму сняли, конспираторы хреновы…
— Чего тебе надо? — лениво и чуть угрожающе спросил водитель.
— Мне надо, господа, чтобы вы вернули моего котенка! — качнувшись, заявил Поплавский. И обличающе ткнул пальцем чуть ли не прямо в не раз ломаный нос, высунувшийся из двери. — Или вы считаете, никто не знает, чем вы занимаетесь?
Несколько секунд водитель молчал, и даже с моего места была видна напряженная работа мысли, отразившаяся на простом лице матерого солдафона.
— Парень, шел бы ты отсюда! — проговорил, наконец, он. — Никаких котов здесь нет.
— Не кот. Котенок, — уточнил Поплавский. — Я точно знаю: он у вас в фургоне! Отпустите его! Он не заслужил такой судьбы!
— Парень, ты дурак? — кажется, водитель окончательно перестал что-либо понимать. — Вали отсюда!
— Я не хочу, чтобы из моего котенка сделали шаверму! Живодеры проклятые! — с этими словами Поплавский ловко перехватил бутылку за горлышко и со всего маху обрушил ее на зеркало на двери, выворачивая его с мясом.
— Да ты…
Раздался щелчок замка, и распахнувшаяся дверь едва не снесла Поплавского. Впрочем, ему только этого и было надо: отскочив в сторону, он подхватил с земли обломок кирпича и с грохотом влепил в стенку фургона.
— Свободу маленьким котятам! — заорал Поплавский, что было мочи. — Нет шаверме из домашних питомцев!
— А ну стоять! — окончательно потеряв самообладание, водитель выскочил из машины, пытаясь догнать неожиданно прыткий тощий силуэт.
— Держи его!
Хлопнула вторая дверь, и через миг оба гвардейца рванули за стремительно удаляющимся Поплавским, продолжающим во всю глотку нести отборную дичь про несчастных котят, которых скармливают доверчивым горожанам под видом двойной сырной в лаваше. Я лишь покачал головой, выждал с полминуты и неспешно двинулся ко входу.
Понять не могу — зачем Поплавскому вообще нужен алкоголь, если у него и на трезвую собственной дури выше крыши?
Войдя в подъезд, я сунул руку в карман, достал фонарик, и, подсвечивая себе под ноги, принялся подниматься по лестнице. Пятно красного светофильтра не мешало ночному зрению и не было заметно с улицы, вместе с тем, позволяя мне свободно ориентироваться в темноте. Луч метался по подъезду, выхватывая то размашистые граффити на стенах, то плоды жизнедеятельности местных на ступенях.
Ну, да, искать здесь то, что нужно мне, никому бы даже в голову не пришло. Я и сам снова засомневался, не ошиблось ли наше юное дарование, но решил все же убедиться в этом лично.
Когда я миновал площадку третьего этажа, в одном из дверных проемов послышалось какое-то шевеление. Пистолет сам прыгнул в ладонь, я резко развернулся, вскидывая оружие, и выругался под нос. Желтые глаза сверкнули в свете фонаря, и облезлая кошка фыркнула, одарила меня презрительным взглядом и скрылась в темноте, утаскивая за собой тушку придушенной крысы.
М-да. Веселое место.
Снизу послышались осторожные шаги, и я поспешил погасить фонарь и шагнуть в сторону, укрываясь в тени. Перехватил пистолет удобнее, взял на прицел лестничную клетку…
— Свои, — послышался тихий голос.
Убрав пистолет, я шагнул обратно.
— Шаверма? Котенок? Серьезно? — глядя на товарища, вполголоса поинтересовался я.
— Ну прокатило же, — Поплавский развел руками. — Чем отборнее дичь, тем лучше работает.
— Ну ты даешь… Что с гвардейцами?
— Понятия не имею. Бегают где-то по строительным котлованам, полагаю… Плохо у них с подготовкой: сразу видно, что на физкультуре у них не Медведь за главного. Медленные.
Я только хмыкнул.
— Ладно. Давай двигать дальше, пока до них не дошло, что произошло на самом деле.
— Да что до них дойти может?.. Дуболомы, — фыркнул Поплавский.
Достал пистолет и кивнул мне — мол, давай, иди первым. Я снова включил фонарь, и двинулся по ступеням. Мы прошли еще несколько этажей, и с каждой ступенькой я все больше убеждался, что Корф все-таки ошибся. Нет здесь никого. Только ветер гуляет, да крысы по углам пищат…
Или нет?
— Смотри! — прошипел Поплавский, пихая меня в плечо.
Впрочем, я уже и сам видел: этажом выше на лестничной клетке горел свет. Тусклый, желтый, но все-таки свет. А значит, здесь было электричество. Которое в недостроенные дома проводят в последнюю очередь. Учитывая же, что конкретный отдельно взятый остов давно заброшен, наличие проводки могло означать только одно.
Я нашел то, что искал.
Медленно, контролируя пространство впереди себя стволами пистолетов, мы поднялись на пролет, и я удовлетворенно кивнул. Да, есть: проход преграждала массивная металлическая дверь, над которой горела тусклая лампочка, забранная металлической сеткой. А чуть в стороне висела вполне современная видеокамера, бесстрастно взирающая на лестничную клетку. Я поднял руку, махнул назад, командуя Поплавскому отойти, и вскинул оружие.
Выстрел с глушителем прозвучал не громче хлопка в ладоши. Удовлетворенно кивнув, я поднялся выше и устроился сбоку от двери.
— Ну давай — твой выход, — прошептал я Поплавскому.
Тому не нужно было повторять два раза. Встав чуть в стороне от глазка, он выдохнул, а потом заколотил по двери рукоятью пистолета.
— Господа! Господа! — заголосил Поплавский с уже знакомыми пьяными интонациями. — Вы не видели моего Барсика?
Несмотря на всю серьезность ситуации, я прыснул со смеху. Кажется котенку в двойной сырной предстоит стать легендой. Как минимум, среди нашего маленького коллектива.
— Господа! Господа! — продолжал вопить Поплавский. — Барсик! Маленький такой, рыжий! С зелеными глазами… В ошейничке!
Кажется, он оказался прав: чем отборнее дичь, тем лучше она работает. Потому что за дверью грохнул засов, и она начала медленно открываться.
— Какого?.. — послышалось из щели.
Но договорить тому, кто был с той стороны, я не дал — ухватился за дверь и изо всей силы дернул ее на себя, буквально выбрасывая на лестницу плечистую фигуру. Беднягу тут же принял Виталик. Взмах, удар ребристой рукоятью по затылку — и бесчувственное тело тяжело рухнуло на бетон.
Я же в этот момент уже ворвался внутрь, слегка щурясь от яркого света.
Кто-то рванулся ко мне, и я, не разбираясь, шарахнул Молотом. Отлетевшее в сторону тело врезалось в стойку с какой-то техникой, с грохотом завалило ее, получило по голове увесистым ящиком и затихло. Мы же замерли посреди большой комнаты, стоя плечом к плечу и водя по сторонам стволами пистолетов.
Да. Корф не ошибся. Это было именно то самое место.
Большая квартира была под завязку набита техникой. У одной из стен гудели системные блоки, вдоль другой тянулся длинный стол, уставленный мониторами и ноутбуками, за которыми удивленно замерли молодые люди неформальной наружности.
В глубине — большой экран и весьма профессионально выставленное освещение: лампы, разноцветный контровой, или как он там правильно называется, свет… Посреди всего этого, прямо напротив камеры за столом с открытым ноутбуком сидела знакомая фигура. Опешившая и удивленная, как и остальные присутствующие.
Я еще раз напоследок огляделся, убедился, что никого, кто мог бы нам угрожать, в помещении больше не осталось, шагнул вперед, и, отпихнув перепуганного оператора, уселся на стул напротив. Положил пистолет на колени, хрустнул шеей, разминаясь.
И пристально посмотрел на блогера, которого до этого видел только на экране телефона или компьютера.
Первые несколько секунд парень за столом сидел, глядя на нас, как кролик на удава, а потом ужас узнавания, возникший в его глазах, стал заметен даже сквозь прорези белой маски с тонкими усиками, закрывающей лицо.
— В-в-владимир… Остро… Острогорский? — заикаясь, пробормотал он, наконец.
— Ага, — наслаждаясь ситуацией, кивнул я. — Ох и непросто тебя было найти, дружище… Здравствуй, что ли. Слушай, у меня товарищ — твой фанат. Дашь автограф?
Глава 17
Держался Маска на удивление хорошо. Если сначала наше появление произвело на него воистину неизгладимое впечатление, то уже через минуту он взял себя в руки и откинулся на спинку стула.
— Всенепременнейше, господа унтер-офицеры. Но только в обмен на совместное фото с вами. Господин Поплавский, если не ошибаюсь? — Маска посмотрел на моего товарища с изрядным интересом. — Чем обязан визиту судари?
— Ценю деловой подход, — усмехнулся я. — Есть предложение.
— Внимательно вас слушаю, — кивнул блогер. — Правда, не очень понимаю, что вы можете мне предложить. И почему для него вам понадобилось устраивать настолько эффектное появление.