Выложив свой план, как ни удивительно, я не встретила сопротивления. Всем он пришелся по душе, кроме Первого. Вампир не хотел пускать меня на бал, его страх за меня был свит клубком чистых эмоций из заботы, нежности и любви.
После молчаливого собрания Первый сослался на срочные дела расы и, поцеловав мои пальцы, ушел, пригласив с собой Азраэля. Друзья направились в таверну, а я осталась с Сейгуном, чувствуя его печаль. Надежда увидеть Грею в сознании постепенно угасала, и я ничем не могла помочь. Только утешить, поэтому долго сидела с ним в обнимку возле постели дриады.
Вернувшись в комнаты, я наткнулась на сюрприз от тени. Вздох, и я смотрела глазами Локи в его теле.
«Как?» – опешила я.
«Круть, правда? – довольно улыбнулся кот. – Это мы с Вирэлем в библиотеке вычитали о способностях хиросов. Жаль, что я раньше не знал. Брувз дал нам книгу, там и нашли».
«То есть я могу переноситься в твое тело?»
«Да! Можешь и просто видеть моими глазами, и перенестись душой в мою тушку, и даже управлять ею. Но, честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы мной управляли», – поежился Локи.
«Понимаю, малыш, и никогда так не сделаю. Обещаю!»
Эриса
Все время перед балом мы прочесывали окрестности Исталона, потому что Первый ощущал присутствие Богини, а значит, фанатики тоже должны были быть где-то рядом. Пройдя по тракту, который вел к морскому порту, мы услышали строй десятков голосов, читающих заклинания.
Аббадон сделал знак замереть.
– Я иду первый, вы прикрываете!
Мы повиновались, магистр Азраэль, скрипнув зубами, принял боевую стойку. А бывший Темный Бог, оттолкнувшись от земли, перелетел низкие деревья и занялся тем, что умел лучше всех нас, – убийством. Мы напали следом за ним. Первый, словно карающая смерть с заточенной косой, что появлялась по призыву, разил фанатиков методично и безжалостно. Эта группа культа оказалась профессионально подготовлена, и на то, чтобы расправиться с ними, ушли не один час и прорва магии.
Я не знаю, чего хотел Аббадон на самом деле: править Эндой или подарить весь мир человеческой девушке, владеющей радужной магией. В любом случае мы подчинялись ему на уровне инстинктов, как самому первому созданию нашей расы. А демоны, темные эльфы и маги присоединились к нему после переговоров с главами их королевств.
Оставив несколько маленьких отрядов наших союзников патрулировать территорию, бывший Темный Бог приказал возвращаться в Академию.
Локи
Над Академией трех миров последний раз в этом году параллельно взошли две луны. По плану моей человечки, я должен бежать рядом с ней, когда она гордо войдет в бальный зал.
Так и вышло. Сатти, уверенно шествуя по коридорам, молча улыбнулась мне родной хитрой улыбкой. Пышная юбка величаво покачивалась в такт шагам. Никто бы не догадался, что под юбкой платья у Саттии не только брюки, но и два волколака, неслышно бегущие и скрытые слоями ткани. На волко-псах горячо настоял Аббадон, и я его вполне поддерживаю, помня, чем закончилась битва под Исталоном для всех нас.
Ронарика шла под руку с Шерохсином, мило перекидываясь романтическими глупостями. Замыкали наше шествие Далеон и Тирэн, оба в строгих смокингах, готовые к любым неприятностям. И если темному эльфу костюм шел, то светлый был похож на мертвого, идущего по вечному туману. Далеон, услышав мои мысли, нервно хмыкнул и погрозил мне кулаком. Ну да, уже боюсь.
У входа нас ждал Аббадон в костюме того же цвета, что и наряд Саттии. Моя избранная, внутренне волнуясь, бесстрашно улыбнулась ему, а он в ответ протянул ей руку, приглашая в бальный зал. Но зайти мы не успели.
– Я сейчас сдохну от умиления! – цедя слова, словно яд из змеи, произнесла Грея, появившись у дверей бальной залы.
«План коту под хвост! Извини, Локи», – выразилась Ронарика, подхватив это странное выражение от Сатти.
– Грея? – Из другого коридора к огромным дверям спешил Сейгун. В его глазах была бездна любви и ужаса.
Ужаса? Я перевел взгляд на сверкающий турмалин в ухе моей человечки. Это – Богиня, натянувшая чужое обличье, словно украденную одежду.
– Мойра! – прорычал Аббадон, но не предпринял попытки напасть, придерживаясь первоначального плана.
Черты дриады поплыли, и вот уже Богиня, какой я ее помню, когда она приходила к нам в дом на темных землях, предстала нашим взорам.
«Сейгун? Это тело Греи или нет?»
До меня доносились обрывки мыслей и чувств Короля людей так сильно, будто это я потерял самое дорогое, что было в моей жизни. Ему было очень больно и страшно.
«Греи. Ее дом пуст, я только что оттуда».
– Ну что же вы застыли? Приглашение на бал в силе. Входите!
«Сатти, что-то не так!» – я нервно дергал хвостом, принюхиваясь. Мы похоронной группой вошли в бальный зал. Я чувствовал гнилостный запах извращенной магии, который разлился по помещению. Все присутствующие, словно завороженные, сидели неестественно прямо за столиками.
«Глаза. Посмотри на их глаза», – мысленно прошептала Сатти.
Ох, лучше бы я этого не делал. У всех гостей бальной залы глазное яблоко было молочно-белым с черными прожилками. Ни зрачка, ни цвета, только страшная пленка.
– Они все послушны моей воле, – весело проговорила Богиня, дав нам «насладиться» увиденным. – Скажу убить – убьют, скажу всадить себе нож в горло – исполнят.
– Чего ты хочешь? – Сатти не дрогнула ни на секунду. Собранная и сохраняющая спокойствие, которое передалось и остальным. Ее настроение злило Мойру, не такого эффекта та ожидала.
– Хочу твою силу! Я могла убить вас, но тогда не восстановлюсь, а сила фениксов, которых создала, кстати, не я, напитает меня, словно заряд чистой магии.
– Нет! – рявкнул Первый вампир.
– Аббадон! Ну что ты? Я ведь довольно милосердна! Позволила тебе жить и даже отдам девчонку живой, просто сцежу ее феникса. Пока, – она сделала паузу на этом слове, – я не тронула четверку близких друзей! Милосердие…
Мойра картинно присела в реверансе, играя одной ей известную роль. Я заметил ножны для похожего на катану меча у нее на поясе. Они смотрелись странно, так как она была в красном, словно кровь, платье с широким разрезом до бедра, который оголял длинные ноги в туфлях с высоким каблуком.
Мне на мгновение стало ее жаль. Вон как корячится: целый театр собрала, чтобы кто-нибудь уделил ей внимание. На деле же она одинока и ничтожна.
Я зарычал, обнажив клыки и закрыв собой Сатти.
«Все хорошо, Локи! Мы с ней справимся. Не геройствуй!» – и целое цунами волнения обрушилось по мыслесвязи.
«Я – тень души и в первую очередь думаю о защите твоей жизни».
Сатти тем временем опустила ресницы и, потеснив меня в теле, на миг оглядела зал моими глазами. Девушка искала причастных к нашему плану: Азраэля, Серевила и еще нескольких магистров. Они отсутствовали, что заставило ее облегченно выдохнуть и вернуться к себе.
Тем временем Аббадон, опустив меч, пошел на Мойру. Царапая пол острием, из которого отлетали искры, он не отрывал взгляда от Богини. Мойра подняла огромный длинный стол одной рукой и откинула в окно, словно он ничего не весил. Раздался грохот, и широкое стекло осыпалось множеством осколков. Пока Мойра не поднимала марионеток из залы, а значит, считала, что сможет справиться с нашей компанией без чужой помощи.
Один из волко-псов вылез из-под юбки Саттии и в длинном прыжке пытался достать горло Богини. Мойра быстрее ветра провела своим мечом по воздуху рядом с летящей сумеречной тварью, и тот, четвертованный, с визгом упал на пол, где и затих. Меч окрасился в рубиновый, она отвела его, позволяя крови медленно стекать и капать на пол.
– Отдай мне свою силу, и я пощажу вас! – прорычала она.
В это мгновение в бальный зал из разбитого окна впрыгнули трое волколаков, атакуя Богиню. Мойра ударила их силой, но, как известно, они не особо восприимчивы к магии. Их просто откинуло к столам, и волко-псы, вскочив, бросились на нее снова. Заорав от злости – я всегда знал, что она ненормальная, – Богиня взмахнула мечом, полосуя напавших тварей. На пол псы упали, уже умирая и скуля. Я почувствовал скорбь Сатти и ее готовность атаковать.
«Убить любым способом!» – это стало сигналом не только для нас. По повелительному взмаху Богини все присутствующие поднялись со своих мест и бросились в нашу сторону. В этот же момент стеклянная крыша рухнула, и в зал проникли фигуры в балахонах, а в запасные двери ворвались наши: Азраэль, Серевил, Брувз, Риан с Эрисой и ребята из команды по турниру.
«Локи, постарайся оглушить тех, кто повинуется чужой воле, с минимальными потерями», – попросила Сатти. Она рывком отстегнула юбку, пнув фигуру в балахоне, которая хотела напасть, и, выхватив катану из муромати, начала пробираться к пьедесталу, на котором стояла Богиня. Этот пьедестал предназначался для награждения победителей и произнесения речей. Мойра же, поставив стул, уселась на возвышении и наблюдала за хаосом, который устроила. В ее безумных глазах не было ничего, кроме жажды крови.
Седьмой вместе с двумя волколаками сражались с последователями культа. Риан и Эриса, как и я, пытались отправить в беспамятство гостей, которые бросались на нас, словно помешанные. На Сейгуна будто бы напал столбняк.
Саттия
Аббадон в моей голове все повторял: «Птичка, не вздумай соглашаться и отдавать силу!» Я же, смотря на сражение в громадной бальной зале, начинала сомневаться в твердости своего «нет». Фигуры в балахонах прибывали, словно саранча, заскакивая в проем разбитого окна, врываясь в двери. Нас было слишком мало. Я могла это прекратить, просто отдав силу, но что потом? Что сделает Мойра? Счастливо поскачет в закат на радужном единороге или ударит по Энде всей обретенной мощью? Нет! Нужно во что бы то ни стало убить ее.
«Делай, что должна, потомок». – Сейгун наконец отмер и перехватил летящий в меня клинок, отправив его к адресату.