Прибыв на Кубань в город Горячий Ключ и устроившись на работу в парткоме одного из предприятий, он и тут обнаружил факты коррупционных действий чиновничества. Местные власти, не желая выносить сор из избы и пачкать свой мундир, отрицательно отреагировали на желание Александра Ивановича обнародовать факты нечистоплотности руководителей предприятия.
Вот почему и в Горячем Ключе бывший разведчик не пришелся ко двору. Именно в это время, начиная с лютых девяностых, на Кубанских плодородных землях постепенно зарождалась «Кущевка» с участием банды Цапков и их подручных. Они от обмана, корысти и лихоимства перешли черту человечности. Создав местную ОПГ, шкуродеры встали на путь целой цепи жестоких убийств. С тех пор Кущевка стала символом массовой расправы бандитов над ни в чем не повинными людьми.
Как известно, накануне 50-летия ВЧК-КГБ органы госбезопасности прислали к Александру Ивановичу Козлову писателя Василия Ардаматского. На основе военной биографии разведчика писатель подготовил повесть, в которой в художественном жанре рассказал о его деятельности в годы войны.
Был еще один неприятный поворот в жизни.
В 1969 году тот же писатель, автор прославившей А. И. Козлова повести «Сатурн» почти не виден», написанной двумя годами ранее, отправил своему герою письмо, в котором настоятельно советовал прекратить всякие публичные выступления о своем прошлом в годы войны. В противном случае он пригрозил опубликовать в центральной прессе статью, разоблачающую Козлова как самозванца, выдающего себя за прототип Крылова — Крамера в фильмах о «Сатурне»!
И это писал человек, который несколько дней «пытал» своего будущего героя. А. И. Козлов сделал все возможное, чтобы насытить автора живыми воспоминаниями о яркой и тяжкой жизни агента «Меньшикова»-«Следопыта» в разведывательной школе Абвера «Сатурне».
Одной из причин окрика журналиста и писателя Ардаматского в отношении реального разведчика Козлова было несогласие последнего с тем, что прототип Крылова — Крамер — встречался с руководителем Абвера Канарисом.
Слово Козлову:
«Глупость это все несусветная. Я никогда не встречался с адмиралом Канарисом, который в мое присутствие в «Сатурне» якобы приезжал в разведшколу и провел со мной беседу. Мне тогда начали писать письма с просьбой описать эту встречу с тематикой обсуждения с ним конкретных вопросов. Василий Иванович Ардаматский принуждал меня согласиться с липой, а я в своих выступлениях рассказывал правду».
Так вымышленная реальность писателя попыталась потеснить подлинную историю деятельности советского разведчика старшего лейтенанта А. И. Козлова, который как правдоруб дал бой автору измышления.
После этих зуботычин началась очередная травля, о причине которой говорилось выше. Только поэтому Александр Иванович с семьей решает перебраться в соседний Краснодарский край, сначала в поселок Гулькевичи, а потом в райцентр Горячий Ключ.
Официальные признания позволили разведчику получать льготы.
А годы, как вешние воды, плыли полные других беспокойств. С возрастом они забирали силы и здоровье. Годов ведь не убавлялось, а прибавлялось. Напасть коварной болезни не обошла и Александра Ивановича. От всего пережитого на войне и в горячих сражениях там, в тиши кабинетов «Сатурна», ежечасно ходя по лезвию не ножа, а бритвы, а также из-за всякого рода несправедливо причиненных огорчений и досадных инсинуаций уже после войны, у него случился инсульт. Но он и этот недуг одолел серией физических тренировок. Стал больше двигаться. Чаще совершать прогулки. Променадом для него служили тропинки родного края. Стал больше нагружать руки физическими действиями, дышать, а скорее, «питаться» целебным воздухом Ставропольщины, а потом Кубани.
К очередному юбилею ВЧК-КГБ в декабре 1977 года Александру Ивановичу вручили Почетную грамоту. Ею его наградили за активное участие в боевой деятельности органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны. Грамота была прислана из Москвы за подписью Председателя КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова.
А. И. Козлова часто можно было видеть на праздниках Победы 9 мая, как говорили соседи, «припараденным». На отглаженном, ладно сидевшем на его все еще крепкой фигуре пиджаке красовались 4 ордена — Красного Знамени, Красной Звезды и Отечественной войны 2 степеней. Со слов очевидцев, фотографироваться он не любил. Отшучивался фотографам — разведчику, мол, не положено лик свой показывать! Потом переводил слова на шутку.
Как писал уже упоминаемый Сергей Турченко, на одной из последних встреч у Александра Ивановича была еще одна награда, которой он очень дорожил.
После войны судьба свела его с замечательным человеком — Народным артистом СССР Евгением Семеновичем Матвеевым. Известный актер и режиссер вручил разведчику набор золоченых медалей с вычеканенными профилями выдающихся советских разведчиков — Рихарда Зорге, Рудольфа Абеля и Харро Шульце-Бойзена.
Евгений Семенович сказал тогда, что в этой галерее героев-разведчиков не хватает медали, посвященной ему, Козлову. А позже написал Александру Ивановичу в письме:
«Поверьте, очень хочется воплотить на экране сегодняшнего Козлова! Чтобы под стать такой глыбище, какой является шолоховско-бондарчуковский Соколов. В судьбу такого ветерана можно вместить всю Россию!»
Да, 1960-е годы подняли ошельмованного разведчика из искусственного небытия и принесли реальную славу Александру Ивановичу Козлову. Но в фильмах он видел не себя, а придуманных персонажей, непохожих на тех, кто, как и он, «кротами» рыл каналы утечки секретных данных из разведшкол Абвера для Родины во имя Победы. И как человек прямой откровенно говорил о недостатках авторов сценария и киношников, снимавших эту, по его мнению, чепуху.
«А мне эти фильмы не нравятся, потому что в них слишком много придумано. Но это мое мнение. Когда пригласили на съемки и предложили отредактировать сценарий, я перечеркнул все страницы: был не согласен с тем художественным вымыслом, которым напичкана картина.
Двойного агента Крамера, он же Крылов, которого в кино играл Михаил Волков… сделали немцем Поволжья, так объясняя его знание немецкого языка. Но фашисты знали, что даже секретарей обкомов немецкой национальности в СССР отправили во время войны в ссылку.
Во время съемок согласия у нас с режиссером не получилось. Кстати, после того, как фильм вышел на экраны, моей фамилии в титрах не оказалось, хотя я был консультантом, работал с актером Волковым, исполнявшим главную роль».
Для него фильмы о «Сатурне» духовного блаженства не принесли. Получалось, за правду опять мстили. Теперь деятели культуры. Они спешили сделать фильмы и получить гонорары. Козлов рассуждал несколько иначе: разумный человек сторонится удовольствий, рожденных от соприкосновения материальных чувств, ибо такие удовольствия, в конце концов, являются источником страданий. У всех материальных удовольствий есть начало и конец, поэтому мудрец никогда не тешится ими.
Подобная оценка напоминала выход фильма Михаила Пташука «В августе 44-го» по роману Владимира Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого…)». Это была вторая попытка экранизации романа. Первую, неудачную, в 1975 году предпринял литовский режиссер Витаутас Жалакявичюс. Роль Алехина исполнял Сергей Шакуров, Таманцева — Анатолий Азо, водителя Хижняка — Борислав Брундуков, генерала Егорова — Бронюс Бабкаускас, который умер во время съемок. Это была основная причина, что картина так и не была закончена.
В 2001 году она все же была снята. Но автор книги Владимир Осипович Богомолов (Войтинский) по ряду причин попросил убрать свое имя из титров фильма из-за непонятой ему трактовки некоторых сцен, противоречащих содержанию книги. Кстати, настоящий герой тех событий военный контрразведчик-розыскник, в то время подполковник, ставший генерал-майором, Александр Алексеевич Шурепов дал В. О. Богомолову материалы для романа. Розыскнику майору Александру Шурепову, скоро ставшему подполковником, во время войны было 3 десятка годов, а его образ нарисован в фильме артистом Феклистовым намного старше — почти в два раза.
Об Александре Алексеевиче Шурепове автором в 2017 году была подготовлена и издана книга — «Воин эпохи «Смерша».
— Что ж, такие казусы в творчестве бывают, к ним надо относиться спокойно, но желательно их не допускать, — скажет потом Александр Иванович.
А в конце 1980-х годов А. И. Козлов летал по приглашению ветеранской организации партизан в Белоруссию. Тогда еще было в достатке отечественных самолетов. Можно спокойно было летать из одного областного центра в другой, и даже из района в район. В СССР существовало более 1,5 тысяч аэропортов — малых и больших. Летали на «яках», «илах», «тушках», «анах» и «кукурузниках» разного типа. Потеряли свою авиацию мы в лихие 1990-е годы, а вернее ее убило чиновничество. И до сих пор не восстановили. Современный российский самолет Суперджет-100 со стоимостью программы разработки, оцененной в 44 миллиарда рублей, оказался сырым. При чем в большинстве своем запчасти иностранного производства. Вот почему российские начальники не хотят летать на нем.
Летел Козлов в белорусскую столицу на «Як-40» — первом в мире турбореактивном пассажирском самолете для местных авиалиний. Когда самолет, набрав соответствующую скорость и оторвавшись от земли, устремился в небо, у Александра создалось впечатление, что по земле он бежал куда быстрее. Настроение повысилось из-за приятного собеседника — механизатора, Героя социалистического труда, летевшего на свою малую родину в Белоруссию, и залитого солнечным светом салона самолета…
В Минске его встречали чиновники, коллеги партизаны, читатели, ознакомленные через книги и газеты с его тайной деятельностью в разведшколе «Сатурн».
Республиканская ветеранская организация партизан обратились с просьбой к Съезду народных депутатов СССР. Смысл обращения был один: о присвоении старшему