будет долгая, полная возмущения жизнь, когда она думала о ней в прошедшем времени, и прекрасная — когда ею же она жила и наслаждалась…
А как складывалась жизнь после Гали у Саши?
Он пристрастился, как говорилось выше, к «зеленому змию» — друзей было много, угощали… Вино, чача, самогон. Умельцев «выгнать самогон» было немало по закуткам Союза — на все руки мастера. Бутылка длительное время являлась эквивалентом оплаты при относительном безденежье за какую-то существенную помощь. Ею платили за вспашку огорода, привоз топлива, пособие при ремонте, рытье колодца и другую услугу или помощь.
Молодого, статного безработного Александра приглашали друзья и знакомые, с которыми он быстро сходился. Не отказывал в просьбах помочь. Они платили граненым стаканчиком… Вся его жизнь в минуты просветления показалась ему бессмысленным кладбищем, в котором люди тщательно закапывали уложенные в роскошные ящики тела отошедших в мир иной. Он видел печальные судьбы увлекшихся горькой отравой знакомых.
Спасла его, как он сам ее называл, «волшебная, воздушная, нежная девушка», с которой они встретились совершенно случайно. Отношения развивались стремительно.
Галя, узнавшая о женитьбе Саши, не могла поверить, что всего через 8 месяцев после их разлуки ее вчерашний муж нашел ей замену. В доме у него появилась молодая хозяйка, скоро ставшая матерью его второго сына. Звали ее Марфа Васильевна, которую он величал просто Майей, а соседи — Васильевной.
Когда Александр с Майей были на концерте художественной самодеятельности, один из чтецов декламировал стихотворение Николая Гумилева «Память», которое он закончил таким четверостишьем:
Крикнул я… но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
Козлов надолго запомнил эти слова мужа Анны Ахматовой. После этих строк он почувствовал, как у него раскрепостилась душа. Появилась свобода и легкость в мыслях.
Великое прошлое ушло, возвращать его можно было только изменяя сложившийся, настоящий быт. Перестраиваться желали ум и сердце.
Майя оказалась человеком хозяйственным и с юмором. Когда Александр заговаривал о проблемах денег, не скопленных на старость, и самой старости, она ему отвечала, что знает, как это сделать.
— Как? — ворчал пожилой Козлов.
— Ты говоришь, что делать, если не получается отложить денег на старость? Отвечаю: все просто — отложи пока старость! Смена дня и ночи и дыхание — уже для человека радость. Мысль великая доступна смелым. Мы ведь с тобой не из робкого десятка, — Майя навела порядок в буфете со стеклянными дверцами и стареньком гардеробе с нехитрой одежонкой.
И он при полном уме и ясной памяти до последних дней пытался оттянуть старость в увлечениях, заботах и работах. Так постепенно приходило понимание того, что он превращается в человека, который переставал завидовать и начинал сожалеть об ошибках прошлого.
С другой стороны, он мучился дилеммами концовки бренной жизни: когда знаешь многие ответы, но никто тебя не спрашивает и когда на отдых требуется больше времени, чем на то, чтобы устать.
Бобылем он жить не умел и не хотел. Стареть тоже не желал, но понимал, что этот период самый неожиданный, и он поджидает каждого человека. Время делало свое коварное дело — под глазами прочно залегли темные водянистые мешки, седые волосы совсем поредели. Но он до последнего ходил в отутюженном костюме и в теплые солнечные дни обязательно при соломенной ковбойской шляпе с подогнутыми вверх по бокам полями.
Говорят, прожили они счастливо, хотя, как известно, время изобретательно на несчастья. На одном концерте художественной самодеятельности он с Майей слушали чтецов. Десятиклассница из местной школы читала стихотворение Иосифа Уткина «Клятва». Ему оно очень понравилось. После завершения представления Александр взволнованно заметил:
— Майя, в стихе мой обет военной поры. Я дал клятву — я ее сдержал!
Автор посчитал уместным поместить 4 строфы этого поэтического чуда в книге:
Клянусь: назад ни шагу!
Скорей я мертвый сам
На эту землю лягу,
Чем эту землю сдам.
Клянусь, мы будем квиты
С врагом. Даю обет,
Что кровью будут смыты
Следы его побед!
А если я нарушу
Ту клятву, что даю,
А если вдруг я струшу
Перед врагом в бою.
Суровой мерой мерьте
Позор моей вины:
Пусть покарает смертью
Меня закон войны!
Он дал обет и поклялся в присяге — мстить врагу. И он мстил! Жена гордилась супругом, считала его настоящим героем войны! Майя умерла в 1999 году.
В начале миллениума он прислал Гале письмо с впечатлениями об очередной поездке в Белоруссию, где он рассказывал слушателям и журналистам о их совместном «патриотичном творчестве».
Александр Иванович приглашал Евдокию Тимофеевну отдохнуть в Ессентуки. Она не поехала на Ставрополье. Сослалась на плохое здоровье. А может, просто побоялась встречи…
О жизни, здоровье и деньгах начинают думать, когда они приходят к концу. 12 марта 2004 года и Гали не стало…
Козлов и «Батька»
Некоторые горячие головы, не видя выхода, уже поговаривают об отделении от России: мол, надо бы сыграть в суверенитет. Хочу сказать, что грех великий берут на себя… Ни Господь Бог, ни россияне никогда не простили бы нам этого.
Губернатор Кубани Николай Игнатович Кондратенко хорошо знал и с уважением относился к Александру Ивановичу Козлову. Когда он прочитал повесть Василия Ардаматского «Сатурн» почти не виден», впервые увидевшую свет в 1963 году, и просмотрел несколько художественно-документальных фильмов о судьбе Козлова, то проникся к нему глубоким пиететом.
В одной из бесед он заметил, что «эти произведения посвящены памяти советских разведчиков, погибших на незримом фронте Великой Отечественной войны. Подвиги живых и память о погибших молчаливо хранят архивы. Я горжусь, что на территории Кубани живет настоящий герой тайной войны с немецкой военной разведкой — Абвером — Александр Иванович Козлов».
О почтительном отношении к герою говорят такие слова Николая Кондратенко:
«Гвозди бы делать из таких людей —
не было б в мире крепче гвоздей…»
Эти слова он, наверное, вычитал из «Баллады о гвоздях» поэта Николая Тихонова.
В конце 1980-х и начале 1990-х годов Николай Кондратенко, являясь народным депутатом СССР, входил в депутатские группы коммунистов и «Союз». После событий 1991 года решением Президиума Верховного Совета РСФСР был освобожден от этой должности в связи с поддержкой попытки «государственного переворота ГКЧП». По этим материалам против него возбуждалось даже уголовное дело по ст. 64 УК РСФСР «За измену Родине» (??? — Прим. авт.).
Через год это решение было признано неправомерным, надуманным и несправедливым. Прокуратура его отменила.
Н. И. Кондратенко, борясь с несправедливостью и барством чиновничества, много «попортил крови» и партийным функционерам эпохи КПСС, и ельцинским мракобесам, разломавших великую страну (СССР) и разоривших ее основные этнические скрепы: Россию, Украину и Белоруссию.
Он, пройдя многие ступени государственной службы: член Совета Федерации, губернатор Краснодарского края, депутат Государственной думы 4-го созыва, стал авторитетом на Кубани. На выборах главы администрации Краснодарского края его поддержало более 80 % избирателей.
Неофициальный титул «батька Кондрат» за губернатором Кубани (с 5 января 1997-го по 2001 год) Николаем Кондратенко закрепился в 1996 году в ходе избирательной кампании. Люди поверили ему, а потому избрали губернатором. Они смело шли ходоками к «батьке». Знали — он объективно разберется и поможет! Потому что он был по природе души — правдорубом и человеком действия и поступка.
Эти качества он ценил и в людях. Чувство патриотизма у него было не показное, а настоящее — корневое. Это был стержень его духовности. Именно такие качества он узрел и в своем старшем товарище Александре Ивановиче Козлове, годившемся ему в отцы. Козлов тоже теребил его общественными проблемами, приезжая к Николаю Игнатовичу в губернаторскую столицу.
Он тяжело переживал развал Советского Союза, взорванного в 1991 году тремя амбициозными проходимцами — Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем — в Беловежской пуще при попустительстве первого лукавого и недальновидного президента СССР Горбачева.
Козлов в разговорах с «батькой Кондратом» признавался, что ему стыдно за своего ставропольского, трусливого земляка — «комбайнера» Мишку Горбачева, который помог Ельцину и его двум славянским пособникам развалить великую державу — Советскую Россию, собираемую столетиями.
Изучив эпистолярное «творчество» и устное общение Козлова с Кондратенко, автор попытался смоделировать их разговоры на животрепещущие темы судьбы России. Вот как ему виделась одна из бесед этих двух мужественных людей, героев недавнего нашего времени. Они были людьми разных поколений. В категории отца находился Александр Иванович Козлов, а сына — Николай Игнатович Кондратенко.
Первый говорил о поведении своего земляка — первого и последнего президента Советского Союза и его могильщика Михаила Горбачева.
— Разве он не правомочен был дать команду бойцам «Альфы» вылететь на вертолетах туда — в Белоруссию — и арестовать заговорщиков? Почему он этого не сделал? Мы Гитлера победили, а эти сморчки разрушили страну диким, невиданным в истории предательством. «Свои»… нет, они не свои, раскромсали единую, большую державу, разрушив всю коммуникационную систему в экономике, политике и военных делах, — напористо давал оценку событиям тех дней гроза Абвера разведчик Александр Иванович Козлов, тоже пострадавший от бюрократов родной страны, только в другое время. Получается — они не истребимы. В них он видел что-то недостойное и позорное для истории России.