– Уходим по аварийному варианту? – спросил красивый боевик с черной бородкой.
– Да, только он сейчас и остается безопасным. Поэтому действуем быстро. Много багажа не брать! Взяли деньги, документы, ценности, и ноги в руки!
Наемники принялись быстро собираться.
К Лешему подошел Федор Семченко и сказал:
– Командир, ты отвечаешь за своих, а я – за своих. Но лучше бы вы не спешили бросать нас на объекте одних. Вместе, большой группой, отбиваться легче.
Леший чуть задумался. Его неподвижный удивленный взгляд прилип к лицу Семченко.
– Это было бы красиво, но глупо, – высказал он свое мнение. – Напоминаю, наш контракт завершен. Деньги переведены на счета, зарплата нам больше не тикает. Мы подряжались охранять, а не воевать. Появится тут батальон бабуинов – все поляжем!
– Тогда сделаем так. Раз ты уверен, что нам не отбиться, то забери моих людей с собой, а я останусь прикрывать отход, отвлеку этих шакалов, насколько смогу. У меня свой кодекс, у тебя свой. Между ними есть разница.
– Смотри, это твое решение.
– Тогда, пока есть время, покажи мне огневые точки.
Через пять минут наемники Лешего и группа Семченко собрались у обрыва. На самом его краю были вбиты два металлических кола, к которым крепились альпинистские тросы.
– По одному на каждый спуск! – приказал Леший. – Первый пошел!
Боевики Лешего начали спускаться с обрыва, высота которого составляла метров двадцать. Семченко и Леший стояли рядом и наблюдали за этим.
– Спасибо тебе, Леший, за оружие. Очень жаль, что ты уходишь. Если бы все вместе, то был бы шанс отбиться, а так… Не хочу губить людей.
После людей Лешего по канатам начала спускаться группа Семченко. Последним уходил Блинов.
Перед тем как взяться за трос он подошел к командиру и заявил:
– Не ожидал от тебя, Федя. Может, все-таки пойдешь с нами?
Глаза друга влажно блестели.
– Нет, я решил. Кому-то надо это сделать. А теперь давай быстрей. Мне еще надо освоиться на позиции! – Всегда уверенный, голос командира вдруг дрогнул: – Ну, все, иди.
– Прощай, Федя. До конца моей жизни не забуду тебя.
Друзья обнялись, после чего Блинов начал спускаться.
Леший стоял на выступе и смотрел в ту сторону, откуда вот-вот должны были появиться солдаты майора Нишаля.
– Да, вот и все. Окончен бал, погасли свечи! – произнес Леший и подал на прощание руку Семченко. – Буду рад, если ты останешься жив. Джип стоит на том же месте, ключи в замке зажигания. Вдруг эта машинка тебе пригодится.
– Спасибо.
Леший отвернулся, поправил за спиной автомат, схватился за трос и попросил:
– Федя, через двадцать секунд обрежь оба троса.
Через миг его голова исчезла из виду.
Семченко обрезал тросы и прошел на оборонительную позицию, которая располагалась между прииском и оградой базы объекта. Это был замаскированный окоп глубиной по грудь, длиной метров тридцать. Перпендикуляр, отходящий от него, достигал территории базы. На обоих концах окопа были установлены пулеметы Калашникова.
«Ну что ж, грамотно, – оценил Семченко оборонительную позицию наемников, подготовленную заранее. – Поиграем немного. Если это опытные вояки, то я задержу их минут на тридцать, а если просто банда головорезов, мародерствующих в джунглях, то и на час-другой. За это время наши оторвутся километров на пять, а то и больше».
Он залег у правого пулемета, посмотрел на часы.
«Скоро появятся, – подумал Федор. – Может быть, прав был Леший. Глупость, наверное, вот такая смерть? Да нет. Пусть лучше уж один я тут погибну, чем вся группа. И за что? За какие-то камешки! Где-то я читал, что бриллианты любят человеческое тепло и кровь».
Его невеселые размышления прервал шум моторов. Еще не было видно, кто едет, но по звуку Семченко понял, что это бронетранспортеры, и искренне пожалел о том, что у него нет при себе хотя бы одной «Мухи». Не прошло и минуты, как на пригорок вылезли четыре тупорылые стальные машины с четырехосным колесным комплектом. За ними двигались несколько джипов, на которых гроздьями висели солдаты-африканцы. Бронетранспортеры рассредоточились в одну линию напротив базы, перед той самой пальмой, и остановились, не выключая моторы. Замерли и джипы. Солдаты как горох рассыпались по склону за транспортерами и залегли в кустах.
Из бронемашины выбрался офицер в яркой форме, стал что-то кричать на английском языке. Семченко покрыл его в ответ многоэтажным русским матом.
«Чего он там лопочет? – подумал Федор. – Все равно я его не слышу, а он – меня. А вот этот язык господин офицер наверняка разберет!»
Семченко нажал на гашетку, дал короткую очередь в сторону офицера. Тот сразу пригнулся.
«Разобрал!» – Федор усмехнулся.
Офицер что-то крикнул, после чего его солдаты открыли беспорядочную стрельбу в белый свет как в копеечку.
Семченко пригнулся, перебежал на другой конец окопа, где снова дал короткую очередь в сторону противника. Затем он рванул обратно, встал посередине окопа и ударил из автомата. Федор создавал у противника иллюзию, убеждал его в том, что оборону ведут несколько человек.
Так продолжалось довольно долго, минут двадцать. Офицер кричал на солдат, но они лежали за естественными укрытиями и не двигались вперед, нисколько не желали умирать героями.
Тогда противник изменил тактику. Бронетранспортеры поползли на окоп. Их пулеметы не умолкали.
«Хреново! – мгновенно пришел к выводу Семченко. – Раздолбать это железо мне нечем. Пожалуй, пора уносить отсюда ноги».
Он пробежал по перпендикулярному окопу в сторону домов, вылез на поверхность и короткими рывками добрался до джипа, стоявшего все там же, под навесом. Федор прыгнул в него и сразу увидел ключ зажигания.
«Молодец ты, Леший! – похвалил Семченко командира наемников. – Ну что, попробую испытать судьбу. Один шанс из тысячи. Нет, пожалуй, все же из ста».
Федор повернул ключ зажигания. Мотор радостно хрюкнул и ровно заработал. Семченко развернул внедорожник и нажал на педаль газа. Джип полетел навстречу противнику, перескочил через узкий окоп и оказался на единственной широкой тропе, идущей с базы. Ее наглухо блокировал БТР.
«Попробую по ложбинке, по которой мы ползли к пальме», – решил Семченко и съехал в пологий овражек.
Мотор ревел, свистели пули, раздавались крики офицера и солдат.
«Ну, еще метров пятьдесят – и проскочу!» – подумал Федор, и тут вдруг перед капотом полыхнула вспышка.
Семченко не удержался за рулем и вылетел из машины. Уши его заложило ватой.
«Красивый выход на сцену снова не получился».
Такой была последняя мысль Федора Семченко. Сознание его померкло, он опустился в черноту.
Глава 24
Торжественный обед по случаю очередной годовщины независимости Республики Зимбабве был назначен на шесть часов вечера. Это нарушало протокольные традиции, принятые в дипломатических кругах, но объяснялось вполне прозаическими причинами. В это время жара в столице уже идет на спад.
К зданию министерства иностранных дел подъезжали гости, в том числе и сотрудники дипломатических миссий. Оно представляло собой длинную зеленую двухэтажную коробку и было похоже скорее на среднюю школу в каком-либо провинциальном городишке, чем на солидное государственное учреждение. Эта постройка была окружена невысокой металлической решеткой. Перед ней располагалась красивая зеленая лужайка.
Посол США в Зимбабве и Замбии, которого сопровождал Ричард Дивайс, подъехал к министерству за полчаса до начала мероприятия, когда перед узкими воротами скопилось несколько машин. Охрана проверяла пригласительные билеты гостей. Поэтому «Мерседес» американских дипломатов застрял в непредвиденной пробке.
– Чего это они придумали? – недовольно воскликнул посол.
– Обычные меры безопасности, сэр, – охотно пояснил Ричард. – В прошлом году в Кении было совершено нападение на наше посольство.
– Ну да, – буркнул посол. – Нам надо было прихватить с собой какую-нибудь хлопушку и сейчас бабахнуть погромче. Заодно проверили бы, как работают их секьюрити! Ричард, а что сегодня будет, банкет или шведский стол?
– Шведский стол, сэр.
– Экономят они. Денег у них нет, что ли?
– Господин посол, вы человек новый. Для интереса прогулялись бы как-нибудь по Хараре пешком, зашли бы в лавочки и магазинчики. Тогда вы несказанно ужаснулись бы полному отсутствию продуктов и товаров первой необходимости. В стране бешеная инфляция, начинается голод! На Зимбабве надвигается самая настоящая гуманитарная катастрофа!
– Дорогой Ричард, почти во всей Африке каждый год происходит гуманитарная катастрофа и гибнут сотни тысяч детей! А каков главный рецепт от такой вот беды? Надо больше работать и меньше рожать, если самим жрать нечего и детей кормить нечем. Туземцы привыкли лишь петь, танцевать да размножаться!
– Я с вами согласен, сэр. Но как им объяснить элементарную вещь, что надо пользоваться презервативами после плясок? Да ну их к дьяволу! Кстати, сегодня здесь будет выступать какая-то местная банда с африканскими танцами. Ну а насчет здешних властей могу сказать, что они закупают легкое вооружение у французов.
– Пусть закупают. Тогда не получат от нас кредит.
Пробка рассосалась, и вскоре машина с американскими дипломатами подъехала к воротам. К немалому удовольствию, их охрана не проверяла, и они тут же оказались у крыльца министерского здания.
Как только Ричард вошел в большой зал, тут же столкнулся с сотрудником французского посольства Жаном Лореном.
– Привет, Ричард! – сказал тот американскому коллеге.
– Здравствуй, Жан!
– Мне надо с тобой переговорить.
– Хорошо, только позднее, – сказал Ричард и проследовал за шефом, который устремился к столику с напитками.
Через несколько минут торжество открыл сам президент Зимбабве Роберт Мугабе. К великому облегчению гостей, речь его была недолгой. Он отметил важность провозглашения независимости, кратко остановился на успехах и трудностях Республики на пути демократических преобразований и выразил надежду на то, что страны Европы и Америки снимут блокаду и санкции, поддержат Зимбабве на пути укрепления народовластия.