– А мы правильно сделали? – спросил Степана командир взвода. – Он же киргиз.
– Какая разница, – буркнул Аверченко. – Был российским офицером – значит, православный.
Поминки проходили в гнетущей атмосфере.
Аверченко, после смерти Рашида ставший единоличным командиром отряда, встал со стаканом водки в руке.
– Друзья, тяжело говорить о погибших товарищах. Вчера только мы с ними вместе обсуждали планы, играли в нарды, поровну делили пайку, и вот… нет их! – Голос Степана дрогнул, он обвел всех помутневшим взглядом, затем обреченно махнул рукой и опрокинул в себя водку.
Все остальные тоже выпили, потом некоторое время жевали макароны с тушенкой. У всех были мрачные лица и мысли. Парни долго молчали.
Вдруг один из боевиков спросил Степана:
– И что дальше, командир?
Аверченко вздрогнул от этого неожиданного вопроса и вдруг понял, что теперь вся ответственность за тридцать восемь человек лежит полностью на нем. Он и сам не знал, что делать дальше. Вся стратегия их действий, связь с загадочным боссом Мишелем Бизе была на Рашиде. Степан, как и многие в его отряде, не задумывался о том, зачем они сюда приехали, какова цель этой чужой войны и что тут будет после нее. Главное в том, что можно получить хорошие деньги, а за что – это дело десятое.
И вот теперь, когда смерть ближайших соратников опалила парней, они поняли, что игра в войнушку закончилась, вдруг осознали, что влезли в дерьмо, от которого не очиститься никакими деньгами.
– Пока находимся здесь, – ответил Степан и солидно прокашлялся. – Будем ждать указаний сверху.
– С какого верху? – осведомился тот же боец. – От Господа Бога? Нам что, Министерство обороны придет на помощь, пришлет довольствие, медикаменты? Или туземцы сюда прибегут? Мол, что вам надо, родные? Наших раненых мы сами кое-как устроили в местную больницу, сколько денег туда вбухали!
– Послушай, Степан, – обратился к нему командир взвода, обросший недельной щетиной. – Ты нам говорил, что мы легко возьмем аэродром в Лусаке, будем там сидеть и пить пиво. А мы еще даже в страну не попали, а уже облажались по полной программе.
– Прекратить истерику! – Аверченко ударил по столу с такой силой, что на нем подпрыгнули бутылки и посуда. – Вы знали, что не на прогулку едете, и вас сюда никто насильно не тянул. – Степан говорил спокойно, но убедительно. – Да, это война. А на войне стреляют и убивают. Здесь такое бывает. И что? После первого же боя вы обмочили штанишки! – Он обвел свирепым взглядом своих бойцов.
– Не ходите, дети, в Африку гулять, – ехидно продекламировал какой-то боевик.
– Вообще-то в разведку и в наемники люди идут добровольно. Принцип известный. Или у тебя куча денег, или ты покойник. Поэтому говорю вам прямо. Кто шибко испугался, завтра отправляйтесь в Хараре, там есть аэропорт.
– А кто ответит за погибших? – жестко спросил давно небритый командир взвода.
– Их жизнь была застрахована.
– То есть они приехали сюда только для того, чтобы получить страховку?
Этот разговор принимал все более неприятный оборот для Аверченко.
Поэтому он встал и командирским голосом объявил:
– В общем, так. Пусть каждый сам для себя решит, как ему быть. Кто хочет заработать, пусть остается. Кто испугался, завтра пусть уходит из отряда. Скатертью дорога. Все. Я ушел к Беделю. Буду выяснять, что да как.
Степан вышел из-за стола и направился в сторону лагеря своих временных союзников. Там царило самое настоящее, неподдельное веселье, как будто на них не было налета и никто не погиб. Горел большой костер, вокруг него под ритмичные удары барабанов танцевали несколько полуголых аборигенов.
Степан нашел Беделя у каменного дома, который служил штабом. Тот увидел русского командира, приветствовал его белозубой улыбкой, предложил ему сесть возле себя.
– Что будем делать, Бедель? – спросил Степан по-английски.
Тот помотал головой и вместо ответа протянул сотоварищу пластмассовый стаканчик с какой-то жидкостью.
Россиянин отказался от угощения и изменил формулировку вопроса:
– Какие планы на будущее?
Бедель встал и торжественно произнес:
– Мы будем им мстить! Мы победим!
Степан понял, что зря сюда пришел, махнул рукой и двинулся обратно в свой лагерь.
То, что произошло с его отрядом, было настолько чудовищно, насколько и неожиданно. Ему было понятно, что налет четверки вертолетов был совершен не на них, а на лагерь африканских повстанцев. Они, в общем-то, случайно попали под этот удар.
«Не надо было нам с ними связываться, – горестно размышлял Степан. – Ведь я говорил Рашиду. А он, нет, мол, будем с ними, они знают обстановку. Ну и где ты теперь, Рашид?
Стоп! – Аверченко вдруг остановился. – А ведь Рашид все время говорил со своим боссом по телефону!»
Степан достал из кармана аппарат, который забрал еще вчера у убитого товарища. Только бы аккумулятор не сел!
Он стал быстро просматривать список исходящих звонков. Так, вот один из последних. Ну а Михаил, это и есть Мишель.
Степан позвонил этому человеку.
Тот долго не отвечал, но в трубке наконец-то зазвучал слегка грассирующий голос:
– Алло, Рашид, куда ты пропал?
– Это не Рашид! – рявкнул Аверченко. – Он погиб вчера вечером при нападении вертолетов противника на нашу базу!
– А с кем я тогда говорю?
– Меня зовут Степан!
– Степан? Ах да, мне о вас рассказывал Рашид. Кто на вас напал, какие вертолеты?
«Да какая разница, кто налетел, – зло подумал Аверченко. – Пацаны погибли, а его фигня какая-то интересует».
– Я не знаю, – буркнул он. – Вертолеты были без опознавательных знаков. Погибли семнадцать человек из отряда, двадцать были ранены.
Несколько секунд Бизе переваривал полученную информацию, наконец выдавил из себя:
– Плохо дело. – Он чуть помолчал и спросил: – Сколько людей осталось в отряде?
– Тридцать восемь.
– Но это тоже сила. Вы все равно сможете захватить аэродром, если будете действовать неожиданно и быстро. Да что мне вам рассказывать, вы же профессионал. Ну а после того…
– Послушайте, как вас там, Мишель!.. – резко оборвал его Степан. – Личный состав отряда деморализован. Многие пребывают в шоковом состоянии, а некоторые вообще собираются отсюда побыстрее смыться. Поэтому мне вся ваша затея с государственным переворотом кажется авантюрой.
– Да, я понимаю вас, Степан, но вы не знаете всех деталей операции. Все очень серьезно, задействованы огромные силы. Мы в шаге от победы.
– Меня сейчас не интересует ни ваша победа, ни чье-то поражение. Мне важно сохранить жизни моих людей. Я не знаю, сколько их завтра убежит из отряда.
– Послушайте, Степан, я вас прекрасно понимаю. Да, произошла большая трагедия. Это ужасно. Но через это надо пройти. Нам крайне важно взять власть в этой стране, а вам нужны деньги. Мы заплатим вам очень хорошо. Я готов поднять ставки. Объявите своим людям, что с завтрашнего дня я плачу двести пятьдесят долларов каждому за день пребывания в командировке. Таких денег в России вы нигде не заработаете. А вам лично, как командиру отряда, я увеличиваю вознаграждение втрое.
Мишель быстро и горячо говорил еще что-то, но Степан не слушал его, чувствовал себя опустошенным и усталым.
– Хорошо, Мишель, – прервал он этот словесный поток. – Я завтра утром объявлю бойцам об увеличении командировочных. Кто со мной останется, с теми я и буду выполнять задание. Чуть позже я вам сообщу о количестве.
– Вот и хорошо, Степан, держитесь! Весь прогрессивный мир смотрит сейчас на вас…
Аверченко отключил телефон и с чувством произнес:
– Ты, Мишель Бизе такой же придурок, как и этот Бедель. – После этого он добавил несколько крепких русских выражений.
На следующее утро Степан объявил бойцам своего отряда об увеличении суточных в полтора раза. Несмотря на это, десять человек покинули базу и поехали в аэропорт. После этого рота наемников превратилась в неполный взвод.
Глава 33
– Столбы закапывайте глубже, они должны уходить в землю как минимум на полметра! – сказал Блинов своим бойцам, которые чинили ограждение вокруг лагеря Адаги.
Вчера был сильный ливень, и несколько столбов упали на землю.
Пятый день Блинов со своей группой жил в лагере анархистов. Те сначала приняли их настороженно. Одиннадцать белых боевиков с оружием прибыли к ним на постой! Однако после того как Блинов рассказал Адаги о том, что их преследуют правительственные войска, предводитель анархистов разрешил им остаться и даже не реквизировал у них оружие.
Сам Адаги, высокий мулат, совершенно лысый, но с большой черной бородой, в молодости изучал медицину в Европе. Он владел английским, французским и несколькими местными языками, говорил медленно, тихо, но всегда взвешенно и кратко. В лагере анархистов жили разноплеменные африканцы, а также много белых, в основном англичане и американцы, бельгийцы, пара французов и даже один китаец. Все они называли друг друга товарищами.
В самом начале Адаги объяснил людям Блинова правила проживания в коммуне. У них свободное сообщество, где все равны. Вся собственность, за исключением личных вещей, общественная. Никто не имеет права принуждать другого человека к тому, чего тот не хочет. Все важные вопросы решаются общим голосованием на собрании всех членов коммуны. Там же избирается совет, разбирающийся с организационными и производственными проблемами.
У каждого члена коммуны имелась какая-то общественная нагрузка. Одни занимались заготовкой леса, другие ездили за продуктами в город, третьи готовили еду.
В коммуне было налажено производство спичек. Цех находился в большом каменном здании, единственном в лагере. Его продукция пользовалась большим и постоянным спросом у местного населения.
Группе Блинова была поручена охрана лагеря. Ведь в этой местности бродили многочисленные банды, иногда сюда заходили хищные звери. Поэтому Евгений и его бойцы расчистили от кустов местность, прилегающую к лагерю с внешней стороны, наладили освещение мест прохода на территорию при помощи костров, соорудили четыре вышки по периметру.