ла знал, что никогда не будет заниматься чем-то подобным. Купить-продать, впарить страховой полис, выдать кредит под безумный процент или отстоять смену, охраняя пустоту магазина, – все эти профессии вызывали у Данилы чувство отвращения. Он искренне считал, что настоящая профессия должна давать миру нечто материальное. Столяр мог дать прекрасные изделия из дерева, механик мог спокойно починить собственными руками автомобиль – любая профессия, связанная с ручным трудом, вызывала в нем уважение и благоговейный трепет, поскольку создавать что-то своими руками ‒ это и есть жизнь. А какая жизнь может быть у тех, кто делает деньги из пустоты, продавая цифры на мониторе компьютера или просто бумагу с обещанием выплат, если вдруг случится авария? Их жизнь такая же пустышка, как и то, чем они занимаются. Что они оставят после себя миру? Что они подарят своим детям? Смотри, сынок, ты просто берешь и переводишь эти цифры с одного счета на другой, и тогда человек, который попался на эту уловку, будет вечно тебе должен. Это настолько противоречило видению мира Данилой, что он искренне не мог понять, почему именно он стал их спасителем. Почему судьба именно его заставляла страдать из-за людей, которые ему были противны? Почему вместо простой жалости к человеку он должен был испытывать реальную физическую боль, сравнимую лишь с болью инфарктника?
Хлопнувшая дверь заставила Данилу вздрогнуть. Погрузившись в мысли, он не заметил, как Воронов вышел на улицу подышать и обратил на него внимание лишь, когда тот вернулся. Сергей уселся на свое место и начал нервно барабанить пальцами по рулевому колесу, пристально озираясь вокруг.
– Что-то случилось? – заметив волнение дяди, спросила Света.
– Пока нет, – задумчиво протянул Воронов, – но случится.
Данила перевел взгляд на Воронова. Света не вытерпела и вновь спросила:
– Ну не томи, вышел спокойный, а зашел, как чёрт злой. В чём дело?
– В габарите дырка, – отрезал мужчина.
– Господи, нашел время за машину трястись! И ладно, если бы «Майбах» какой у тебя был, так нет, за рухлядь эту трясешься, – начала упрекать дядю Света.
Воронов пристально посмотрел на девушку.
– Объясняю. Для обывателей разбитый фонарь ‒ это признак поломки, а для меня ‒ это информация, причём для нас хреновая.
– Не поняла, поясни.
– Ночью следовать за машиной в городе так, чтобы оставаться незамеченным, довольно сложно. В потоке красных огней можно легко потерять объект слежки. Для этого надо держаться довольно близко к нему, но так можно и попасться. А вот если проделать сверлом небольшую дырочку в красном габаритном фонаре, он начинает светиться яркой белой точкой. И тогда в потоке машин объект как бельмо на глазу. Можно держать приличную дистанцию и при этом не терять автомобиль из вида.
– Хочешь сказать, мы тогда не ушли от слежки?
– Ушли, я проверял. К тому же, еще вечером этой дырки не было.
– Значит, они нас как-то нашли?
– Да, и ночью подготовились к дальнейшей слежке, – резюмировал Воронов.
Света задумалась.
– И что теперь делать?
– Я залепил фонарь жвачкой, на какое-то время ее хватит. Думаю, они уже знают, где мы, и просто не высовываются. На их месте я бы попытался перехватить Щеглова в метро, именно этого они и ждут, иначе давно бы пошли на штурм машины.
– Но почему именно в метро? Куда проще сделать это прямо сейчас. Или нет? – недоумевала Света.
– Они не знают, против кого работают. Это простая игра, на данном этапе они просто собирают информацию. Всё, что у них на нас есть, это марка и номер машины. И максимум, что можно выудить из этой информации, это на кого она зарегистрирована и где проживает ее хозяин. А вот что собой представляет ее хозяин, они не знают, и именно эту информацию в данный момент и пытаются получить. Может, мы для них выглядим подозрительно, а припаркованный на обочине у станции метро автомобиль для них выглядит, как подстава.
– Прости, что?
– Подстава, ловушка, наживка, – начал заводиться Сергей. – Искомый объект, то есть пацана, выносишь на всеобщее обозрение. Как только клюнут, берешь тепленькими.
– Так мы же не сможем их взять, Бог знает сколько у них людей! – Света продолжала нервировать своего дядю недальновидностью.
– Да, но они-то не знают, сколько людей у нас. Не знают, на кого я работаю. Может, за кустами спецназ сидит или братки покруче. Сейчас они выжидают. И, как только поймут, что мы одни, будут действовать.
– И тогда нам всем крышка, – подытожила Света.
– Поняла. Хвалю, – удовлетворенно протянул Воронов.
– Что будем делать?
– Сейчас тронемся и поколесим немного по пригороду. Им придется приблизиться вплотную, тогда я смогу их вычислить. А после постараюсь связаться с… – Воронов запнулся. При Свете не стоило говорить, на кого он работает сейчас, – связаться со старым другом. Он должен помочь.
– Ты про ментов своих, что ли? – съязвила Света. – Ага, держи карман шире. Помогут. Забыл уже, как они «помогли», когда маму с папой…?
Голос Светы дрогнул, но не сорвался. Она в очередной раз проглотила плохие воспоминания и молча уставилась в лобовое стекло. Воронов промолчал. Он не мог объяснить всей сложности той ситуации, поскольку видел её изнутри как работник правоохранительных органов. Он не был согласен с этой системой, но прекрасно понимал, что тогда никто не смог бы поступить иначе, все тряслись за свои места и головы. Максимум, как мог выразить свой протест сам Воронов, это уйти из гнилой структуры на вольные хлеба, что он и сделал. А Свету он прекрасно понимал. С её точки зрения госструктуры и бандиты находились на одной линии, причем еще большой вопрос, кто из них был опаснее для обывателя.
Внимательно вслушиваясь в разговор, Данила вспомнил рассказ Светы. Получалось, что в их жизни ранее произошло нечто ужасное, в чем, отчасти, виновато и государство. Видимо, ситуация была куда сложнее. Отметив про себя эту информацию, Данила не мог согласиться с планом Сергея. До открытия метро оставалось пять минут, и колесить по городу в поисках слежки означало тратить драгоценные минуты и часы поисков, а они могли стоить жизни очередному суициднику. Бегло взвесив в голове все «за» и «против», Данила принял единственное правильное, по его мнению, решение. Он молча открыл дверь и быстро направился к станции метро.
– Твою мать! – прорычал Воронов и властным жестом удержал Свету от попытки выбежать за Данилой. – Стой! Пусть думают, что так задумано. Останешься в машине, вот ключи. Я пойду за ним и буду расчищать ему дорогу. Машину припаркуешь у опорного пункта полиции. Не закатывай глаза, они туда не сунутся. Держим связь по смс, если перестану писать, позвонишь по этому телефону, – Воронов протянул Свете помятый листок, – скажешь, что от меня. Передашь то, что знаешь, и весь наш маршрут. Они помогут. Все поняла?
– Поняла, – коротко ответила Света.
– Если все пройдет гладко, я тебе позвоню, заберешь нас. Всё, удачи!
Воронов быстро вышел из машины, а Света перебралась с заднего кресла на водительское место.
Глава 12
Воронов едва поспевал за Щегловым. Они уже час катались в поезде кольцевой линии. Парень пристально вглядывался в пустоту тоннелей, внимательно изучал каждую станцию. Периодически он выходил из поезда и пересаживался на встречный. Несколько раз делал переход на различные радиальные ветки, но, не проехав и трёх станций от центра, возвращался обратно на кольцо. Грузному Воронову было трудно успевать за юрким Данилой, парень то стремительно взбирался вверх по эскалаторам, то по ним же бежал сломя голову вниз. Короткие передышки в вагонах метро позволяли Сергею оглядеться и перевести дух, а затем очередная пересадка вновь бросала вызов его выносливости.
Слежку он заметил около полудня. Причем если раньше он видел лишь двоих, то сегодня на Данилу была объявлена самая настоящая облава. Не меньше десятка крепких парней, сменяя друг друга и практически не таясь, следовали за ними буквально по пятам. Воронов решил повременить с какими-либо действиями, поскольку понял, что их основной целью на данный момент является не упустить Щеглова из виду. А для этого он сам не должен опростоволоситься. Еле втиснувшись в очередной вагон на кольце, Сергей на минуту потерял парня из виду. На «Комсомольской» большая часть пассажиров вышла, и Воронов, наконец, увидел Данилу. Еще минуту назад на нем лица не было, а сейчас во взгляде парня читалось ликование, он буквально светился от возбуждения. Воронов, конечно, понимал, что его присутствие не осталось незамеченным, но все же постарался встать рядом с Данилой, делая вид, что они незнакомы. Парень не отводил глаз от бесконечной черноты тоннеля.
– Вы видите это? – буквально выкрикнул Данила
– Что именно?
Воронов взглянул в окно вагона, но, кроме бесконечной пляски кабелей и мелькающих бетонных опор между двумя колеями, ничего особенного не увидел.
– Это самый восхитительный вид, – не отводя взгляда, сказал Данила.
– Что ты видишь?
– Я нашел его! – буквально ликуя, выкрикнул Данила. – Там, напротив! Он только что проехал мимо нас!
– Кто?
– Клиент.
Данила двинулся к выходу. Поезд уже начал сбавлять ход перед станцией.
– Он был во встречном составе. Нам теперь нужно только пересесть на поезд, следующий за ним, и идти по следу, – пояснил Щеглов, но Воронов ничего не понял.
– По какому следу?
– Вот по этому, – парень указал рукой в пустоту тоннеля, но Сергей ничего не увидел.
Перед глазами Данилы, извиваясь, словно в мистическом танце, висела темно-коричневая вуаль следа, тянущегося за потенциальной жертвой. След был настолько чётким и сильным, что Данила даже смог прикинуть, сколько у бедолаги времени до последнего шага.
– У нас не больше 20 минут, – заключил Щеглов. Воронов огляделся по сторонам и обнаружил в вагоне одного из старых преследователей. Это лицо он уже видел, когда сам следил за Данилой. Парень с наушником в ухе что- то передавал своим подельникам. Сергей понял, что именно сейчас и начнется перехват Данилы. Сегодняшний суицидник – их рук дело, и они уже ни перед чем не остановятся, чтобы остановить Щеглова. Воронов решил действовать на опережение. Поезд уже тормозил на очередной станции, Данила стоял перед самой дверью, готовый броситься к встречному составу. Воронов закрыл собой Данилу, сохраняя ледяное спокойствие. Всем своим видом он давал понять, что не понимает, что сейчас должно произойти. Поезд со свистом остановился, двери открылись. Данила бросился на платформу, Воронов же, немного притормозив, сделал шаг наружу, резко обернулся и, увидев перед собой того самого парня, со всего размаха влепил ему в ухо ладонью. Оглушенного Стерлинга отбросило до самой середины вагона. Он явно не ожидал такого поворота. Наушник от удара отлетел в сторону, и, пока он шарил по полу в его поисках, двери с шипением закрылись, и поезд тронулся. Воронов, не теряя ни минуты, бросился к Даниле. Как раз вовремя, Щеглов уже входил в поезд, следовавший в обратном направлении. Увлеченный собственной охотой, он не видел, как в это же время была открыта охота на него самого. Воронов забежал в вагон, с трудом протиснувшись в закрывающиеся двери. Профессионально оценив ситуацию, он сразу вычислил там еще двух парней из той же шайки. Они не могли не видеть, что произошло минутой ран