«Конечно, — послышался хорошо знакомый голос, — пригласите!» И Тиро вошел. Это было небольшое помещение со стенами, обшитыми панелями. Два высоких и встроенных глубоко в стену застекленных окна были занавешены тяжелыми выцветшими шторами красноватого цвета. Саврола писал за столом, расположенным посередине комнаты. Годой и Рено разговаривали, стоя у окна. Другой человек, которого он не узнал в этот момент, что-то быстро записывал, сидя в углу. Великий демократ почтительно посмотрел на него.
— Доброе утро, Тиро, — приветливо сказал он. Однако, увидев мрачное и взволнованное лицо юноши, он спросил его, что случилось. Тиро немедленно сообщил ему о желании президента сдать дворец.
— Ну, и в чем проблема? — недоуменно поинтересовался Саврола. — Там ведь находится Море, а он обладает всеми полномочиями.
— Он мертв.
— Каким образом? — спросил Саврола низким надломленным голосом.
— Пуля попала ему в горло, — лаконично ответил младший офицер.
Саврола страшно побледнел. Он любил Море, и они уже давно дружили. Его охватило чувство глубокого отвращения ко всей этой бойне, но он преодолел его. Это было не время для сожалений.
— Вы хотите сказать, что осажденные не согласятся на капитуляцию?
— Я хочу сказать, что, возможно, к настоящему времени все они уже зверски уничтожены.
— В какое время был убит Море?
— В четверть первого.
Саврола взял в руки телеграмму, которая лежала у него на столе.
— Взгляните, эта телеграмма была отправлена в половине первого.
Тиро пробежал ее глазами. Депеша была подписана Море, и в ней говорилось: «Готовлюсь к окончательному наступлению. Все в порядке».
— Это фальшивка, — уверенно заявил младший офицер. — Когда я отправился сюда, еще не было половины первого, а сеньор Море уже был мертв в течение десяти минут. Кто-то другой отдал команду.
— Бог ты мой! — Саврола, вскочив из-за стола, схватил шляпу и трость. — Кройтце, — крикнул он адъютанту, — поспешим! Вероятнее всего, он убьет Молару и, возможно, всех остальных, если его не остановить. Я должен пойти туда сам.
— Что, вы в своем уме?! — закричал Рено. — Это ошибочное решение. Ваше место — здесь.
— Лучше пошлите туда офицера, — предложил Годой.
— У меня нет никого, кто умеет управлять людьми, и мне некого послать. Вы можете отправиться сами.
— Я! Ни в коем случае! Об этом даже нечего думать! — быстро ответил Годой. — Это было бы бесполезно. У меня нет власти над толпой.
— Вы говорите неподобающим тоном в течение всего утра, — презрительно сказал ему Саврола, — или по крайней мере после того, как была отбита атака правительственных войск.
Затем он повернулся к Тиро и сказал:
— Давайте, мой друг, поспешим.
Они уже выходили, когда младший офицер увидел, как человек, который что-то записывал в углу, вдруг посмотрел на него. С изумлением он узнал Мигуэля.
Секретарь с насмешкой поклонился и язвительно произнес:
— Ну вот мы и встретились. Вы поступили благоразумно.
— Вы оскорбляете меня, — сказал Тиро с глубоким презрением, — хотя сами больше напоминаете крысу, бегущую с тонущего корабля.
— Крыса — довольно мудрое существо, — ответил секретарь, — и чем она мудрее, тем лучше понимает, когда оставаться бесполезно. Зато я лишний раз убедился в правоте слухов о том, что адъютанты первыми убегают с поля сражений.
— Вы подлая, грязная скотина! — воскликнул младший офицер, обращаясь к элементарному жаргону, который был для него более привычен.
— Я не могу больше ждать, — произнес Саврола тоном, в котором звучали стальные командные ноты. Тиро повиновался, и они вышли из комнаты.
Пройдя по коридору и через вестибюль, где Савролу радостно и громко приветствовали, они вышли из здания, где их ожидал экипаж. Дюжина кавалеристов с красными лентами и винтовками сопровождали их в качестве эскорта. Толпа, собравшаяся за воротами, увидев великого лидера и услышав аплодисменты внутри здания, встретила его возгласами. Саврола обратился к командующему эскортом:
— Мне не нужна охрана, — сказал он, — она необходима только тиранам. Я поеду один.
Эскорт отступил. Два человека вошли в экипаж, и, подгоняемый крепкими лошадьми, он проехал по улицам.
— Вам неприятен Мигуэль? — через некоторое время спросил Саврола.
— Он — предатель.
— Их полно в городе! Вероятно, вы и меня считаете предателем.
— Ах, перестаньте! Вы им были всегда, — дерзко ответил Тиро.
Саврола язвительно засмеялся.
— Я подразумеваю, — продолжал Тиро, — что вы всегда старались что-то разрушить.
— Я всегда был верен своему предательству, — ответил Саврола.
— Да, с вами мы всегда воевали, но этот гад…
— Да ладно, прекратите! — сказал Саврола. — Вы должны принимать людей такими, какие они есть. Лишь немногие из них бескорыстны. Этот гад, как вы называете его, на самом деле — несчастный человек. Но он спас мою жизнь и просил меня спасти его жизнь в ответ на это. Что же я мог сделать? Кроме того, он полезен для меня. Ему точно известно состояние государственных финансов, и он знает подробности внешней политики. Почему мы останавливаемся?
Тиро выглянул из экипажа. Улица была заблокирована баррикадой, и они застряли в тупике.
— Попытайтесь завернуть в следующий переулок, — приказал он кучеру, — и проезжайте быстро.
Теперь был отчетливо слышен шум отдаленной стрельбы.
— Мы почти разгромили сегодня утром эту баррикаду, — похвалился Тиро.
— Припоминаю, — ответил Саврола. — Мне сообщили, что атака была отбита с большим трудом.
— Где же вы были? — спросил юноша с изумлением.
— В мэрии. Я был просто очень усталым и элементарно заснул.
Тиро почувствовал огромное разочарование. Этот великий человек был просто трусом. Он всегда слышал, что политики заботились только о своей шкуре и посылали других воевать за собственные идеи. Почему-то ему казалось, что Саврола был совершенно другим: он так много знал об игре в поло. Но, оказывается, он был не лучше всех остальных.
Саврола, который всегда быстро все замечал, увидел взгляд юноши и снова бесстрастно засмеялся.
— Вы считаете, что я должен был находиться на улицах? Поверьте мне, я принес больше пользы там, где я был. Если бы вы знали, какая паника и какой ужас охватили тех, кто был в мэрии во время сражения, вы бы поняли, что я не просто наслаждался сном и покоем среди друзей. Кроме того, мы сделали все, что было в человеческих силах. И мы не ошиблись.
Эти слова не убедили Тиро. Его хорошее мнение о Савроле было разрушено. Он много слышал о политической отваге этого человека. Физические факторы всегда преобладали над моральными ценностями в его мировоззрении. Он убедился в том, что Саврола был просто хорошим оратором, достаточно смелым, когда он произносил свои речи, но очень осторожным, когда предстояла более трудная работа. Экипаж снова остановился.
— Все остальные улицы тоже забаррикадированы, сэр, — сказал кучер.
Саврола выглянул из окна.
— Мы уже близко. Давайте пойдем пешком. Нам осталось пройти всего где-то с полмили, через площадь Конституции.
Он выпрыгнул из экипажа. Баррикада была заброшена, и улицы в этой части города казались пустынными. Большинство яростных мятежников атаковали дворец, а мирные граждане находились в своих домах или около здания мэрии.
Они перемахнули через крутую стену, сооруженную из булыжников и мешков с землей, уложенных под двумя телегами и на них, и выбежали на другую улицу. Она вела к главной площади города. В конце ее находилось здание парламента с башней, над которой развевался красный флаг — символ восстания. У входа в здание была выкопана траншея, у которой были видны фигуры солдат армии повстанцев.
Они уже прошли четверть пути через площадь, когда внезапно из траншеи или с баррикады на расстоянии 300 ярдов взметнулись клубы дыма. Это повторилось еще пять или шесть раз в быстром темпе. Саврола от удивления даже остановился. Но младший офицер сразу понял все.
— Бегом! — закричал он. — К статуе, за ней можно укрыться!
Саврола помчался изо всех сил. Стрельба с баррикады продолжалась. Он услышал в воздухе два легких хлопка. Что-то упало на мостовую прямо по пути их следования, и во все стороны полетели осколки. И пока он шел, откуда-то появилось серое неясное пятно.
У ограды совсем рядом с ним раздался пронзительный звон, и дорожная пыль взметнулась вверх, образуя какие-то причудливые очертания. Пока он бежал, понимание происходящего становилось яснее. Но испугаться по-настоящему он не успел — слишком коротким было расстояние и он уже достиг статуи, чудом оставшись в живых. За ее массивным пьедесталом было надежное укрытие для их обоих.
— Это стреляли в нас?
— Именно так, будь они прокляты! — зло ответил Тиро.
— Но почему?
— Вы понимаете, они увидели бегущего человека в военной форме. Черт возьми, они просто развлекались!
— Мы должны продолжать движение, — сказал Саврола.
— Как вы себе это представляете? Теперь мы не сможем вот так запросто продолжать идти через площадь!
— И как нам тогда быть?
— Стоит попробовать пробраться по улице, расположенной дальше от них. А пока нам нужно держаться поближе к статуе, она защитит нас от их выстрелов. А потом направимся по одной из улиц, расположенных слева от них.
Главная улица пересекала центр огромной площади и вела от нее под правым углом к участку, по которому они теперь продвигались. Можно было отойти в сторону и укрыться за статуей и дальше следовать по параллельной улице. Это позволило бы им уклониться от выстрелов, которые раздавались из траншеи. Или, по крайней мере, они могли бы выбраться из опасной зоны хотя бы на несколько ярдов. Саврола посмотрел в направлении, указанном Тиро.
— Без сомнения, этот путь короче, — сказал он, указывая на улицу, пересекавшую площадь.
— Намного короче, — ответил младший офицер, — но только через три секунды вы окажитесь в ином мире.
Саврола привстал.