а на каменное перекрытие, обрушившееся внутрь могилы.
Близкие аналогии этим савроматским изваяниям представлены в находках из Центрального Казахстана. Так, например, под каменной насыпью кургана в урочище Бес-Оба на р. Нура М.К. Кадырбаев обнаружил изваяние, высеченное из прямоугольного куска розового гранита. На нем схематично выделена голова с изображением глаз и носа. Исследователь относит этот курган к группе раннекочевнических памятников[754].
Стелы ставились на могилах как надгробные памятники, связанные с культом мертвых. Вероятно, антропоморфные стелы послужили прототипом для миниатюрных меловых антропоморфных статуэток, столь же схематично трактованных, которые встречены в сарматских могилах I в. н. э. на Украине и в Поволжье[755].
Савроматские и сарматские антропоморфные изваяния, видимо, изображают местные божества или родоначальников. К этой же группе культовой скульптуры савроматского и сарматского времени относятся четыре «каменные бабы», найденные в заволжских степях и на Нижнем Дону. Одна из них, высеченная из известняка, происходит из окрестностей с. Большая Глушица на р. Иргиз в Куйбышевской обл.[756] Она найдена в верхней части кургана. Скульптура столь же примитивна, как и антропоморфная стела из савроматского кургана 16 урочища «Три брата», но более детализирована. На ней четче выделена голова с плоским затылком и выступающим подбородком; на плоском лице выделяется прямой нос, глаза обозначены едва заметными углублениями; на плоском, четырехугольном в сечении торсе хорошо выражены покатые плечи и женские груди в виде двух небольших выпуклостей. Однако все эти детали не уменьшают стилистической близости этой «каменной бабы» и описанных выше савроматских антропоморфных стел. Нижняя часть изваяния не обработана: ее, очевидно, врывали в землю. Как и савроматские стелы, эта скульптура связана с курганным захоронением, которое, к сожалению, не было исследовано, что затрудняет датировку изваяния. На основании типологического сопоставления с «каменными бабами» юга Восточной Европы А.П. Смирнов ориентировочно относит это изваяние к сарматскому времени. В свете известных ныне данных по антропоморфным изображениям савромато-сарматского круга мнение А.П. Смирнова заслуживает внимания. Куйбышевское изваяние и на мой взгляд связано с савромато-сарматским миром, но более точная датировка его преждевременна.
Другая «каменная баба», которую я склонен отнести к скифо-сарматскому времени и связать с ранними кочевниками Заволжья, опубликована М.А. Миллером (из собрания Самарского, ныне Куйбышевского, музея)[757]. Она происходит из Бузулукского уезда, но точные условия ее находки неизвестны. Изваяние высотой около 2 аршин высечено из красного песчаника. Мне не удалось видеть эту «каменную бабу» в Куйбышевском музее, но судя по схематическому рисунку и описанию М.А. Миллера, изваяние изображает мужскую фигуру в остроконечной шапке (башлыке) или шлеме (рис. 75, 20). По моделировке плоского овального лица с резко очерченным носом, выделенным ртом и слегка намеченными глазными впадинами, фигура похожа на описанную «каменную бабу» из с. Большая Глушица. Хорошо выражены руки, опущенные вниз и слегка согнутые в локтях. Ладони рук с расставленными большими пальцами находятся на нижней части живота. Далее идут чуть намеченные ноги, переходящие в слабо обтесанную каменную глыбу. Следовательно, нижняя часть изваяния также была рассчитана на укрепление в земле. Задняя сторона фигуры уплощена и имеет следы легкой обтески. В целом это изваяние похоже на каменные изваяния скифских воинов. Головной убор фигуры напоминает скифский башлык или сарматский конический шлем, а положение кистей рук на нижней части живота заставляет нас вспомнить одну из характерных поз покойников в савромато-сарматских могилах[758].
Две «каменные бабы» найдены И.И. Ляпушкиным на территории могильника у хут. Карнауховский на правом берегу Дона[759]. По схематической трактовке человеческих фигур оба изваяния могут быть включены в серию савромато-сарматских «каменных баб». От одного из них сохранилась лишь верхняя часть с круглой головой и хорошо выраженными округлыми плечами. Контуры скульптуры очень близки контурам куйбышевского изваяния, но на круглом и плоском лице нет никаких деталей, лишь волосы или головной убор четко отделены от лица. Другая «каменная баба», разбитая пополам, по своим контурам может быть сопоставлена с каменными изваяниями из Бузулукского уезда и кургана 16 группы «Три брата». Она представляет уплощенную четырехгранную стелу с грубо подтесанным нижним концом; выделены лишь голова и небольшие плечи. Моделировка плоского лица поразительно сходна с моделировкой лиц куйбышевской и бузулукской скульптур: отмечены глазные впадины, рельефно выступает прямой и длинный нос, под которым обозначен — короткий рот; четко видны волосы или головной убор. Стела изображает, судя по чертам лица, мужскую фигуру. Она была найдена у полы небольшого кургана и разбита при вспашке поля трактором. Курган в центре частично был раскопан И.И. Ляпушкиным. Открыты — два погребения, одно из которых относится к IV в. до н. э., другое — к более позднему сарматскому времени.
Поволжские и особенно донские антропоморфные надгробия нельзя рассматривать вне связи с подобными же стелами, обнаруженными в дельте Дона и на Керченском п-ове. Первое из описанных антропоморфных изваяний карнауховского кургана почти тождественно изваяниям из кургана 2 (IV в. до н. э.) группы «Пять братьев» у Елизаветовской станицы и из некрополя Танаиса[760]. С ними тесно связаны схематически выполненные антропоморфные надгробия Боспора эллинистического и римского времени[761]. Их принадлежность туземному, в основном меото-сарматскому, населению Нижнего Дона и Боспорского царства несомненна. Воя эта группа надгробий, порожденная очень близкими религиозными представлениями, восходит к более древним местным памятникам монументальной скульптуры киммерийского времени. Описанные надгробия савроматской территории нельзя отделить от надгробий из Елизаветовской станицы и Танаиса. Елизаветовское и танаисские надгробия могли принадлежать меотам дельты Дона. Но подобные надгробия из хут. Карнауховский, найденные в глубине донских степей, где в IV в. до н. э. господствовали савроматы, могут быть связаны только с ними.
Глава пятаяПроблема происхождения савроматовТерритория их расселения
§ 1. Вопрос о взаимоотношениях племен срубной и андроновской культур
Памятники савроматской культуры отличаются от памятников эпохи бронзы той же территории. Возникает вопрос: какую роль в формировании савроматов сыграли племена древних скотоводов, населявших во II тысячелетии до н. э. степи Поволжья и Южного Приуралья? Можно ли считать этих предшественников савроматов, прежде всего, племена андроновской и срубной культур, также их непосредственными предками?
История знает немало примеров полного или почти полного уничтожения одних племен другими в результате длительных войн. Поэтому было бы совершенно вероятным предположить, что в период массового перехода скотоводческих племен степей Евразии к кочевому образу жизни, в конце эпохи бронзы, когда значительно увеличились подвижность племен и крупные военные столкновения между ними, некоторые древние племена были вытеснены с занимаемой ими территории или даже физически истреблены. Такова ли была судьба многочисленных срубных племен на Нижней Волге и андроновцев в Южном Приуралье? Данные археологии и антропологии говорят о другом: об активной, ведущей роли этих племен в формировании населения эпохи раннего железа.
В настоящее время мы не располагаем достаточным материалом, чтобы проследить конкретный путь развития племен срубной и андроновской культур до начала раннего железа. Однако некоторые данные археологических исследований, полученные в особенности при изучении погребальных обрядов и керамики, позволяют установить связующие звенья между степными племенами эпохи бронзы и савроматами.
Чтобы перейти к этой проблеме, рассмотрим вначале насколько позволит археологический материал, взаимоотношения между скотоводческими племенами Поволжья и Приуралья эпохи бронзы.
Этого вопроса кратко коснулась О.А. Кривцова-Гракова в своей монографии о степном Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы[762]. Она проследила влияние андроновской культуры на развитие срубной в степях Поволжья. Многочисленные примеры проникновения в Среднее Поволжье элементов материальной культуры и особенностей погребального обряда андроновских племен позволили исследовательнице сделать вывод о частичном переселении отдельных андроновских групп во второй половине II тысячелетия до н. э. в среду срубных племен (рис. 76). Как показывают археологические материалы, контакт между этими соседями, основную границу которых представлял бассейн р. Урал, установился не позднее середины II тысячелетия до н. э. на базе развития металлургии меди и бронзы. Во владении западной группы андроновцев оказались южные области Урала, богатые залежами медной руды, разработка которой была освоена этими племенами. Межплеменные связи способствовали проникновению в Поволжье андроновского металла в виде различных изделий (височные кольца, желобчатые браслеты, штампованные бляшки, нагрудные украшения и пр.). Возникшая в Поволжье металлургия бронзы, как убедительно доказал В.П. Шилов[763], все же не могла целиком удовлетворить потребности в металлических изделиях довольно многочисленного населения степного Поволжья. Развитие коневодства у андроновских и срубных племен