ении племена, входившие в индоиранскую группу индоевропейской семьи языков, о чем можно судить, имея в виду дальнейшую историческую судьбу племен этой территории в начале раннего железного века.
В степном Причерноморье срубная культура продолжала более или менее плавно развиваться и составила существенный компонент скифской археологической культуры.
На Нижней Волге срубная культура, сохраняя свои основные старые черты, развивается приблизительно так же, как и в Северном Причерноморье, но в ней появляются и те элементы, которые в дальнейшем становятся характерными для савроматов.
Андроновская культура на последнем этапе развития распадается на ряд локальных вариантов со своими отличительными признаками, которые в иных случаях можно рассматривать как отдельные культуры. Этот распад связан с различными историческими судьбами племенных групп андроновской общности, с их консолидацией по более узким областям, вероятно, в рамках отдельных племенных союзов. К сожалению, позднеандроновские памятники степей Южного Приуралья, которые более всего нас интересуют в данной работе, совсем не изучены. Зато в пределах западного варианта андроновской культуры известен прекрасный комплекс памятников конца эпохи бронзы в соседней с Уралом степной области верхнего течения р. Тобол — Алексеевское поселение и могильник и Садчиковское поселение. Именно они имеют много общего с памятниками позднесрубной культуры не только Поволжья, но и Северного Причерноморья, что хорошо показано в работах О.А. Кривцовой-Граковой[801]. В эту культурную общность, вероятно, войдут и еще малоисследованные памятники поздней бронзы Южного Приуралья.
Действительно, появление новых элементов в материальной культуре бассейна р. Тобол и Поволжья конца эпохи бронзы свидетельствует о том, что связь племен обеих областей не только не прекратилась, но, напротив, усилилась, и развитие тех и других пошло в одном направлении. Единство их развития отразилось в общих формах многих металлических изделий, некоторых костяных предметов (наконечники стрел) и особенно в новых формах керамики — узкогорлых сосудах и сосудах с налепными валиками. На Волге мы встречаем близкие аналогии алексеевским и садчиковским сосудам с налепными валиками. Общая тенденция развития тобольской посуды позднеандроновского этапа и посуды позднесрубной культуры Нижнего Поволжья совершенно одинакова: и там и тут меняется состав глиняного теста, в которое все чаще и чаще входит примесь шамота, все больше и больше отгибаются венчики и округляются плечики сосудов, распространяется небрежный нарезной орнамент, одинаково украшаются налепные или оттянутые валики с усами под венчиком. Пожалуй, не будет ошибкой утверждать, что прототипами этой новой посуды послужили не столько наиболее характерные сосуды алакульского этапа андроновской культуры, сколько острореберные и баночные сосуды срубной культуры.
Валиковая керамика, тождественная алексесвской или садчиковской, встречается на всех позднесрубных поселениях типа Ивановского селища Хвалынского р-на[802] и поселения у хут. Ляпичев на Нижнем Дону[803].
Во всей степной полосе Поволжья позднесрубных поселений значительно меньше, чем поселений раннего этапа развития срубной культуры. Это особенно хорошо прослеживается в более исследованных районах Куйбышевского и Саратовского Заволжья. Новые срубные селища небольшого размера с грубой керамикой, в том числе и валиковой, обнаружены в районе с. Быково (исследования Т.Б. Поповой в 1955 г.)[804] и около с. Новоникольское (исследования В.П. Шилова в 1954 г.). Керамика с валиками конца бронзового века найдена на дюнах у станции Сероглазово на р. Ахтуба (рис. 4). Малочисленность поселений в южных районах Поволжья и их довольно тонкий культурный слой свидетельствуют о значительных изменениях в условиях жизни поволжских племен. Вероятно, это явление связано с усилением подвижности населения еще в эпоху бронзы в результате перехода к полукочевому хозяйству, а в некоторых районах и к постоянным откочевкам.
В условиях предполагаемой большой подвижности поволжских племен, а также, видимо, населения Южного Приуралья, донских и предкавказских степей, могли произойти значительнее изменения более древних племенных территорий. Как известно, отдельные племена позднесрубной культуры проникают в район Калмыкии и на берега р. Маныч, где до тех пор не было памятников раннего этапа развития срубной культуры.
В эпоху поздней бронзы в Поволжье и в более западных степных районах Северного Причерноморья особенно частыми стали впускные в насыпь погребения с сильно скорченными покойниками и бедным инвентарем. Еще В.А. Городцов определил погребения в насыпях курганов Изюмского и Бахмутского уездов как наиболее поздние среди курганных погребений эпохи бронзы[805]. К тому же выводу пришли М.И. Артамонов, исследуя манычские курганы, и А.А. Иессен, исследуя курганы на Нижнем Дону[806]. Наблюдения над стратиграфией поволжских курганов убеждают нас в том, что значительная часть погребений в насыпи относится к поздней группе погребений срубной культуры или к переходному времени. В них найдены грубые баночные и довольно редкие острореберные сосуды. Именно для этой группы погребений характерны отступления от очень строгого канона погребального обряда, столь свойственного срубной культуре Нижней Волги в целом. В этой группе становится менее устойчивой традиционная ориентировка погребений: наряду с обычной северной или северо-восточной, реже северо-западной ориентировкой все чаще применяется восточная, западная, юго-западная и юго-восточная.
Особого внимания заслуживает появление у срубных племен Поволжья западной или юго-западной ориентировки, типичной в савроматский период. Еще чаще западная ориентировка наблюдается в погребениях срубной культуры Нижнего Дона и более западных районов Северного Причерноморья. Эта новая черта обряда, вероятно, появилась на Волге в результате усилившегося контакта поволжских племен и с причерноморскими и с южноуральскими. У последних она была господствующей, судя по всем могильникам андроновской культуры Оренбургской и Актюбинской областей. Ее распространение у разноэтничных племен Восточной Европы и Азии, вероятно, связано с какими-то общими идеологическими представлениями. Можно предполагать также, что произошел непосредственный прилив на запад новых восточных групп населения, вышедших из недр андроновской общности в конце эпохи бронзы. Однако это очень трудно доказать, так как погребальный обряд чрезвычайно близок и у западноандроновских, и у срубных племен, а инвентарь в большинстве поздних погребений в насыпи вовсе отсутствует или состоит из вещей, известных в обеих культурах, чаще всего простых баночных горшков. Нет и антропологических подтверждений, так как костный материал погребений в насыпях очень плохо сохранился. Только для раннего железного века передвижение потомков андроновцев в отдельные области Поволжья и Подолья подтверждается антропологическим материалом.
Итак, на последнем этапе развития культур степной бронзы устанавливается большая общность археологических памятников на территории от р. Тобол до Днепра. Во взаимоотношениях их носителей и следует, прежде всего, искать разгадку формирования отдельных племен начала железного века этой обширной степной области — скифов Причерноморья и савроматов Поволжья и Приуралья.
§ 2. Происхождение савроматов по данным археологии и антропологии
В вопросе происхождения савроматов, как бы ни были важны данные антропологии, языка и письменных источников, предпочтение следует отдать наиболее многочисленным археологическим материалам, а среди них — погребальному обряду и керамике.
Антропологический материал позволяет сделать безусловный вывод об участии населения эпохи бронзы, как срубной, так и андроновской культур, в формировании отдельных савроматских групп[807]. Можно ли это доказать на археологическом материале? Думаю, что теперь собрано уже достаточно фактов.
В степях юга нашей страны к началу железного века резко меняются весь облик культуры и погребальные обряды. Новые формы хозяйства, иное направление экономических и культурных связей приводили к разрыву старых традиций, к сложению новых форм материальной культуры и иных представлений идеологического порядка.
Как я отмечал выше, уже на последнем этапе развития срубной культуры в Поволжье нарушается прежнее однообразие в погребальном обряде населения этой области. Что касается районов Южного Приуралья, где неизвестны погребальные памятники конца эпохи бронзы, можно лишь предполагать развитие там аналогичного процесса.
Именно в эту эпоху развиваются или появляются черты погребального обряда, ставшие характерными в савроматский период. Кроме того, на самом рубеже эпохи бронзы и раннего железа (VIII–VII вв. до н. э.) появляются такие погребения, которые могут быть названы переходными к савроматским.
Остановимся сначала на отдельных чертах обряда конца эпохи бронзы, которые доказывают генетическую связь населения этого периода с населением савроматского времени.
Появление западной ориентировки, ставшей у савроматов господствующей (рис. 55), я связываю в первую очередь с влиянием андроновского населения оренбургских степей и Казахстана. Развитие этой черты в погребальном обряде савроматов Южного Приуралья было прямым эволюционным процессом, идущим от эпохи бронзы. Появление западной ориентировки в эпоху срубной культуры наблюдается главным образом в Куйбышевском и Саратовском Заволжье, т. е. в тех районах, где выявляются наиболее ярко прочие черты андроновской культуры и андроновский антропологический вариант. Признавая генетическую связь этой черты обряда с андроновцами или их потомками, я не отрицаю и другого источника для некоторых районов, например, Нижнего Дона и бассейна р. Маныч. По утверждению М.И. Артамонова и А.А. Иессена