дисловием («Извещения о согласнейших пометах, во кратце изложенных… требующим учитися пения») — выдвигают его в ряды выдающихся деятелей своей эпохи. Можно с уверенностью утверждать необходимость привлечения его имени в учебники по теории музыки для нынешних современных музыкальных школ России с кратким изложением истории древнерусской нотации и знаменного пения.
История комиссий, которые создавались в XVII веке при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне для исправления древних нот и подготовки нотопечатания на Руси, одну из которых возглавлял старец А. Мезенец, дает возможность сделать важнейший вывод. Данные комиссии работали не столько для того, чтобы утвердить и увековечить в печати знаменное пение и крюковую нотацию, а скорее даже для того, чтобы убедиться окончательно — нужно это делать или нет. Россия стояла на перепутье в сфере развития церковного пения. И в данном контексте можно сказать, что роль старца Александра Мезенца была по-своему уникальна: его можно считать не столько столпом старой, уже отживающей свое время певческой традиции, сколько мудрым знатоком традиции новой! Таким образом, «отрицательный» итог работы старца и комиссий (решение не печатать старое знаменное пение, даже исправленное «на речь») сыграл в некотором роде и «положительную» роль. Бурный расцвет церковного пения в новой нотации и в многоголосии в последующие столетия только подтверждает эту мысль.
Возвращение же имени Мезенца в широкий обиход могло бы привлечь еще большее внимание всех, кого интересуют стены древней обители Саввы Сторожевского, где провел он самые важные в своей жизни дни…
Странная благодарность Петра ВеликогоГипотеза 19
Радея о народе, он тратил людские средства и жизни безрасчетно.
Много легенд появлялось со временем вокруг имени преподобного Саввы Сторожевского. Некоторые имели историческую основу. Другие — трудно подтвердить документально. Однако в настоящее время даже древнейшие мифы нашей цивилизации иногда подтверждаются находками ученых-архивистов или полевых археологов.
Одна из таких примечательных историй связана с именем императора Петра I. Проверить ее подлинность совершенно невозможно, и подобных «былей» о Петре предостаточно. Но все же необходимо рассказать то, что уже… просто нельзя не рассказать по причине самого существования этой истории. Она повествует об эпизоде из знаменитой Северной войны — 1709 года, когда Россия столкнулась со Швецией в схватке за выход к Балтийскому морю, за «окно в Европу». Тогда главнейшим событием стала грандиозная Полтавская битва с армией шведского короля Карла. Победитель этого сражения фактически становился победителем всей войны. На карту было поставлено всё.
Легенда как раз и гласит: перед битвой царь Петр I приехал помолиться в Звенигородскую обитель перед мощами старца Саввы. Ведь он и раньше, еще в детстве, бывал в этом монастыре. Говорят, император решил, что если получит благословение, то начнет сражение под Полтавой, а нет — пусть пока шведы останутся в силе. Настоятель благословил царя небольшой медной иконой с образом преподобного Саввы.
Этот образ и спас Петру жизнь во время сражения. Царь лично участвовал в штурме полтавских крепостных стен. По легенде, когда он вечером вернулся в свою палатку, кто-то указал ему на порванный карман на груди. Петр вытащил из этого кармана смятую медную иконку с ликом старца Саввы Сторожевского, разогнул ее — и на пол упала сплющенная шведская пуля. Передавали, будто он сказал: «Сегодня преподобный Савва спас мне жизнь».
В честь своего чудесного спасения и победы Петр I повелел перелить одну из пушек, участвовавших в сражении, на колокол и подарил его Саввину монастырю.
Известно, что Петр I делал многое наперекор Церкви. Но ведь именно он перед Полтавской битвой произнес такие слова: «Воины! Пришел тот час, который должен решить судьбу Отечества… А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия, слава, благочестие и благосостояние ее!»
Разве эта легенда — не пример живого российского благочестия?
Есть и предание в Саввиной обители, которое гласит о том, что Петр Алексеевич, будучи трех лет от роду, отправился вместе с отцом — царем Алексеем Михайловичем — в пеший поход в Саввино-Сторожевский монастырь, как настоящий богомолец. Прошел ли он весь путь, или «подвезли», вряд ли мы узнаем. Но спешили царственные особы на празднование обретения мощей преподобного Саввы, к 19 января. Дата странная! Ведь это была зима в самом ее разгаре! В лютые морозы, да еще пешком, да к тому же — с трехлетним сыном! М-да…
Бывало, что из Саввино-Сторожевской обители царь Петр ездил и в Троице-Сергиеву лавру. 30 мая 1693 года он отмечал в Звенигороде свой день рождения. Вот тогда и устроили первый раз потешные военные бои — прямо у стен монастыря.
Но все-таки при Петре I монастырю будет не сладко. Император не любил монашество. Хотя Саввин монастырь помнил. Ведь в период Хованщины — в 1682 году — вместе с матерью, сестрой Софьей и братом Иваном ему придется укрываться в обители от взбунтовавшихся стрельцов, тех самых стрельцов, которые когда-то тут же и охраняли своего государя! Но уже не царь, а будущий император издаст после подавления нового мятежа указ о заключении бунтовщиков в подвалы Саввино-Сторожевского монастыря. «Держать их в том монастыре в тюрьмах скованных и связанных, — диктовал он писцу, — и на тюрьмы очистить им кельи и никого к ним не подпускать и чернил и бумаги давать им не велеть». Часть стрельцов (а их тут было около 100) отсюда повезут на казнь в Москву в феврале 1699 года.
Странной можно считать благодарность Петра в период его зрелости и государственных преобразований в отношении обители. Стараясь «подмять» под себя русские монастыри, император изменил структуру их управления и финансирования. Он перевел все монастырские дела в Звенигороде, а также дела всех приписных к Саввину монастырей (а были и такие, и немало) под присмотр Посольского приказа. Затем, как мы помним, Петр вместо Патриарха учредил Синод, в его ведение обитель и перешла.
Саввинские иноки обеднели и слезно просили императора о помощи, напоминая о его же, «собственном государевом богомолье». Помощи не последовало.
Однако история зафиксировала одну посылку, которую распорядился послать Петр в Звенигород для братии. Это был… ящик соленой селедки.
Он считал, что она должна была понравиться здешним монахам.
Такой вот был «благодарный», щедрый и памятливый на добро первый русский император.
Видение пасынка НаполеонаГипотеза 20
…Кто нам помог?
Зима, Барклай иль русский Бог?
Как известно, поэта Александра Пушкина, почитавшего игумена Савву и переложившего его Житие на современный язык, убил на дуэли французский офицер Дантес, который затем сделал невероятную карьеру — стал камергером при Наполеоне III, а также сенатором Франции. А Саввино-Сторожевский монастырь в 1812 году спас от почти полного разграбления наследник французского императорского трона, бывший «вторым лицом» во Франции, пасынок императора Наполеона Бонапарта — Евгений Богарне, который после войны потерял почти все свои регалии, а его потомки стали православными, породнились с Николаем I, русским Императорским домом и даже поселились в России. Причем вся эта история началась после нескольких слов, услышанных французским генералом от русского святого — преподобного Саввы, который в самый разгар военных действий привиделся ему при ночлеге в монастырской келье подмосковного Звенигорода и предсказал все, что затем произойдет…
Величественная история Российского государства многие столетия была связана с героическими страницами борьбы за независимость, собственное достоинство и свободу духовного выбора. Столетия оставили в памяти имена многих ратников и героев. Среди них — князья и бояре, воины и пахари. Но иногда важнейшую битву выигрывали незаметные на первый взгляд люди, они сражались на невидимом — духовном поле брани. Бывало, их заступничество имело решающее значение в самые роковые минуты для нашей страны. Среди сокровенных старцев земли Русской духовным «стражем» иногда называют и Савву Сторожевского. Его усердием и подвижничеством укреплялась великокняжеская и царская власть. Единственного из русских святых его величали по-старославянски «забралом Москве», а ведь «забрало» — это форпост, передовое укрепление, защитное сооружение, часть воинского шлема. Считается, что силой своего духа, без меча и копья преподобный Савва мог сделать то, на что не способны были и тысячи воинов. Созданная им обитель — «Дом Пречистыя на Сторожах» — не только привлекает к себе сегодня множество людей, которые приезжают в Звенигород, чтобы почтить память выдающегося старца, пребывание здесь воодушевляет, придает силы и энергии, возрождает дух. Об этом говорили и писали многие, включая очень известных людей. Заступник, страж, хранитель, кормчий и устроитель — все эти «эпитеты» вполне подходят к образу Саввы Сторожевского. Одним из своеобразных доказательств этому может послужить совершенно необыкновенная, но при этом также совершенно реальная история, которая произошла в Звенигороде во время Отечественной войны 1812 года.
Современник военных действий при нашествии французов описывал необычайные события так: «Принц Евгений Богарне, пасынок Наполеона, вице-король Италийский, с двадцатитысячным отрядом подошел из Москвы к Звенигороду. Он занял комнаты в Сторожевской обители, а его солдаты рассеялись по монастырю и начали грабительствовать, не щадя даже храмов и святых икон… Однажды вечером принц Евгений лег и уснул, и вот, наяву или во сне — он сам не знал того — видит, что в комнату входит какой-то благообразный старец. Явившийся сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь; если ты исполнишь мою просьбу, то Бог помилует тебя и ты возвратишься в свое отечество целым и невредимым»…