поступок касания» был разным, а у некоторых таких поступков было даже несколько (в том числе и у меня). И сейчас Адоника совершила именно один из них.
Почувствовав, как меня отпустила сдерживающая магия, я встала, гордо вскинув подбородок. Со всхлипывающей Адоникой на руках ко мне повернулся ректор.
– Вы нарушили правила, студентка Ваир! Во-первых, применили магию, во-вторых, чуть не убили другую студентку!
Я вспыхнула глазами. Осторожно, ректор, ведьмы после выхода наружу своей сущности были крайне не стабильными!
– Нельзя злить ведьму! – гордо сказала я.
В его глазах мелькнуло что-то вроде... восхищения? Однако, похоже, мне это показалось, так как следующие его слова были:
– Встает вопрос о вашем отчислении, студентка. Завтра утром в мой кабинет!
И развернувшись на пятках, он стал удаляться. На мне тут же скрестилось сотни взглядов. Я сжала кулаки. На плечи легла рука Марка, затем я почувствовала поцелуй в висок.
– Тише, Мир, держи себя в руках.
А я была готова убить этого белохвостика! Гад хмыриный! Черт лысый!
– Мира-а-а, – раздался предупреждающий голос Эрнеста. – Ты же не хочешь вылететь из академии?
Я глубоко вдохнула.
– Да, вы правы.
И под взглядами остальных студентов, уступивших мне дорогу, в сопровождении своих мальчиков, я пошла в общежитие. Пнув со всей силы дверь, я вылетела наружу.
Как все это бесит! Сказано же вам! Не доводить ведьм! Не доводить! Так нет же! Никто не верит, что мы опасны! Конечно, на что мы годны кроме как чаи гонять да зелья варить?! У-у-у, бестолочи! Когда-нибудь, я напишу книгу «Ведьмы и как с ними общаться», в которой на каждой странице будет подчеркнуты два глагола «холить» и «лелеять»! Достали! Неучи!
Глава шестая
Я вышла из душа и подошла к шкафу. Настроение было как раз для черной пижамки со скелетиками, которую я и намеревалась вытащить. Но, очевидно, госпожа Фортуна решила мне сегодня во всей красе показать свой очаровательный филей, так как пижамки в шкафу не было. Я сделала несколько успокоительных вдохов.
– Мирочка, что случилось? – тут же раздался обеспокоенный голос Али.
Подруга догнала меня у входа в академию, парни долго успокаивали и ведьмочка им вторила, потом мы с ней пришли в комнату, она пошла ставить чай, а я – в душ.
– Моя пиж-жама... – прошипела я и посмотрела в сторону метлы, та вжалась в стену, подавая никаких признаков жизни.
Я подошла к ней, схватила и стала трясти.
– Метла, ты издеваешься?! Что ты за вражеский диверсант?! Кто тебя нанял?! Кто твой хозяин?!
Метюха молчала.
– Мир, тише. Метла не могла тебя, так как я делала привязку на тебя, – услышала я успокаивающий голос Али.
Метла тут же затрепыхалась, всем своим видом выражая согласие, мол: да, да, да, я вообще честно служу отечеству!
– Какого тогда... – я скрипнула зубами, – ты уничтожаешь мои пижамы?!
Она молчала.
– Поганка ты деревянная! – наругала ее и поставила в угол, а затем с самым несчастным видом, придерживая полотенце, села на кровать.
Аля тут же присела рядом и приобняла за плечи.
– Ой, да не расстраивайся! Ада – дура, ректор – козел, метла – по глупости шалит. Все как обычно, все замечательно. Где наша не пропадала? – попыталась ободрить меня подруга.
– Это уже какая по счету пижама? – не желала успокаиваться я. – Она, между прочим, была одной из любимых! А эта тварюга даже прах моей родненькой не собирается мне показывать! Может пижамусечка сейчас где-то валяется на улице, и ей холодно и одиноко?
Ведьмочка настороженно на меня покосилась.
– Твоя мифическая любовь к пижамам начинает меня пугать. Нет, ты, конечно, и раньше наделяла их неким сакральным смыслом, но что бы настолько...
– Потому что раньше их никто не уничтожал! – сорвалась я.
Она вздохнула, всем своим видом говоря: «Как все запущенно...». Потом встала, разлила по чашкам кипяток, обарив заварку, насыпала пару ложечек сахара, размешала и протянула одну кружку мне. Я взяла ее и отхлебнула. Горячая вода обожгла небо и язык, я тут же закашлялась и поставила кружку на стол. Аля покачала головой и поцокала.
– Мир, может у тебя сегодня неудачный день?
– Не иначе, – мрачно сказала я и снова потопала к шкафу.
Мой стратегический запас пижам заметно сократился. Осталось всего две ночнушки и один пеньюар. Последний оставим на крайняк, а сейчас оденемся в одну из ночных рубашек. Взяла коротенькую, простенькую и, отпустив полотенце, которое плавно соскользнуло вниз, натянула одежду.
– Мира, перестань меня соблазнять! – возмутилась Аля.
Я не могла не улыбнуться.
– Аль, ну ведь знаешь же, что ты для меня вечное искушение... – протянула с мурчащими нотками в голосе.
– Да ну тебя! – подруга метнула в меня подушку, я рассмеялась и кинула ее назад.
– Все пора баиньки!
Я выключила свет и залезла в кроватку. Завтра предстоял сложный день.
***
Проснувшись утром под ужасное дребезжание будильника-мучителя, я поплелась в ванную приводить себя в порядок. Затем, нацепила форму, поржала над сонной подругой и побежала к ректору. Секретарь, увидев меня, уже привычно спрятался за бумагами, и я без всяких проблем прошла к главе академии. Постучав в дверь, открыла ее и вошла в кабинет. Даринер мин Самитрэн был до отвращения бодр, чист, свеж, и прямо-таки лучился неподдельным энтузиазмом и дальше пытать бедных студентов.
– Студентка Ваир, доброе утро, – кивнул он, подняв голову от документов.
Пара белоснежных прядок из его прически упали на лицо, и появилось дикое желание убрать их назад. Разноцветный взгляд прошелся по мне и остановился на лице.
– Здравствуйте, ректор, – ответила я на приветствие.
– Итак, чем вы объясните свое поведение вчера во время ужина? – спросил он, подняв бровь.
То ли сама суть вопроса, то ли насмешливое выражение его глаз, то ли это приподнятая бровь, но что-то все-таки вывело меня из себя. Хотя по пути в этот злосчастный кабинет я обещала себе быть холодной, отстраненной, беспристрастной, четко указывать на оправдывающие меня факты и даже приводить в свою защиту статьи из гражданского и уголовного кодексов, но...
– Дорогой ректор, – начала я, подошла к столу и положила на него руки, – ваш вопрос ставит меня прямо-таки в тупик. Ведь если вы не знаете таких простых вещей о ведьмах, то какого хмыря вы делаете на должности ректора! Увольняйтесь к тем же хмырям и освободите место для более компетентного товарища! А если знаете, то зачем требуете с меня объяснений?! Что за издевательство над детской психикой ведьмочки?! После всплеска нас беспокоить вообще дней пять не рекомендуется! А вы еще и издеваетесь и ржете! Чего вы ржете?! И, кстати, просвещайте, пожалуйста, всяких стервозных воздушниц ангельского вида о том, что нельзя доводить ведьм!
К концу тирады я уже орала. Ну, потому что реально доконал! Даринер кашлял в кулак, а у меня чесались руки дать ему подзатыльник.
– Вы закончили? – спросил он, успокоившись.
– Да! – мрачно ответила я и села в кресло.
– Хорошо, тогда начну я. Ни в коем случае, я не хотел волновать вашу неокрепшую детскую психику, – сказал он, улыбаясь, особенно на предпоследнем слове. – Все, что я от вас хотел, это что бы вы признали всплеск сущности и подписали вот это.
Он пододвинул ко мне листочек. Я прочитала все, что там было написано, и подписала. Обычное подтверждение всплеска.
– Хорошо, с этим мы разобрались, – кивнул самому себе ректор.
– А чего вы тогда мне отчислением грозились?! – буркнула я.
– Потому что ваш поступок, если не учитывать выход сущности, наказывается именно отчислением. А так как официального документа и свидетельств о том, что это был именно всплеск сущности, а не вашей больной фантазии на тот момент не было, поэтому так и сказал.
– Вы злой и жесткий аморт, – сказала я, глядя ему в глаза.
– Скорее правильный и целеустремленный, – возразил он.
– Вы себе льстите, – ехидно протянула я.
– Возможно, – не стал отрицать ректор, усмехнувшись.
– Как? Вы даже не будете доказывать мне всю степень и полноту вашей правильности и целеустремленности? – спросила, не меняя тон.
Он чуть приблизился ко мне и ответил.
– Только, если вы вынудите...
Мой взгляд сам собой опустился на его губы, я облизала свои, к ним тут прикипел взгляд аморта, тихонько вздохнула, чуть подалась вперед, а затем... Дала себе мысленный подзатыльник, вернула мысли в правильное русло, подскочила как ошпаренная и выпалила:
– Ну, раз вы меня отчислять не собираетесь, я пошла. Всего хорошего!
Глаза ректора откровенно смеялись, он кивнул, и я выбежала за дверь. Фу-у-х, наваждение какое-то!
Время до занятий у меня еще было, и я пошла в столовую. Лелея надежду на то, что Ады там нет. С ней надо что-то делать. С одной стороны, бросить дело я не могу, с другой, не нравится мне эта шмакодявка! По пути проверила Почтовый Шар, письма для меня там не оказалось.
Столовая встретила привычными аппетитными запахами. Я взяла свою порцию кашки и пошла к столу. К моему огромному, необъятному, невероятному счастью воздушницы там не было!
– А где эта? – поинтересовалась я, сразу после того, как мы обменялись приветствиями.
– В лазарете, – ответил Эрнест.
Я кивнула. Понятно.
– Как прошло утро? – спросил меня Марк.
Я пожала плечами.
– Да нормально, сходила к ректору. Мы выяснили, что увольнять и наказывать он меня не собирается, вот и все.
– М-м-м, – протянул Иртан. – На свадьбу-то позовешь?
Я подавилась и закашляла.
– Какую?! – прохрипела я.
– Обычную, – поддержал его Колин. – С ректором.
Я как раз сделала глоток чая, но после этих слов снова подавилась. У меня аж слезы из глаз брызнули. Маркус заботливо постучал меня по спине. Добрейшей души маг!
– Обязательно, – заверила я их. – В альтернативной вселенной, когда мы будем предначертаны друг другу судьбой, я обязательно позову вас на свадьбу, если мы, конечно, в этой сумасшедшей вселенной будем знакомы!