– Не могу. Но даже если бы мог, не стал.
Прищурилась.
– А если вы женитесь она пропадет?!
– На тебе? – скопировал он мой тон.
– Нет! – рыкнула я.
Кивнул.
– Прекра-асно, – мурлыкнула я. – Прощайте!
Развернулась и ушла, услышав вслед: «До свидания».
Дни с опечатанной магией – официально худшие дни в моей жизни. Всю неделю я ходила надутая и сердитая, парни, Аля и в особенности Адоника старались лишний раз меня не нервировать. И вот в воскресенье вечером, когда я, наконец-то, была в более-менее сносном расположении духа, можно даже сказать, приподнятом, предчувствуя «распечатку», кое-кто коварно загубил все мое настроение. Нет. Назвать, то, что сделала Метюха «загубить» – просто ничего не сказать! Эта козявка поглумилась надо мной, поиздевалась!
Я, выйдя из душа в полотенце, напевала себе под нос пришедшую на ум песню, медленно, чуть пританцовывая, приближалась к шкафу, затем открыла дверцу и узрела это! Моя бедная, последняя ночнушечка была клочками разбросана по полкам, один из лоскутков сиротливо упал на пол. Я расширившимися от ужаса очами понаблюдала за его падением, сглотнула, пару раз хлопнула глазами, а потом как заору:
– Метюха, твою ж хмыреву бабушку!
В углу кто-то дернулся, я метнула туда полный гнева взгляд. Моя метла почти слилась со стеной, вжавшись в нее до упора.
– Это твоя работа?! – грозно спросила я.
Она затрясла всеми веточками и даже покачала черенком, мол: «Нет, упаси боги! Как ты могла такое подумать?! Я тут в уголочке стою никого не трогаю...».
– А чего это ты дергаешься?! – сделала шаг в ее сторону. – Чего дрожишь, если не виновата?!
Еще один шаг, метла замерла на секунду, а потом вылетела из угла и отлетела на другой конец комнаты.
– Стой, зараза! – крикнула я и кинулась за ней.
Метла улепетывала, как могла. Я схватила метательный снаряд мимикрирующий под подушку, замахнулась и бросила его в Метю.
– Это, мать твою, была последняя нормальная пижама! – взбешенно рыкнула. Метла поднялась к потолку, и затаилась в углу.
– Ты думаешь, что являешься блесточкой, и тебя среди паутины не видно?! – заорала я. – Спешу тебя расстроить, ты – дерево, и тебя заметно!
Она вроде оскорбилась и отвернулась.
– Спускайся, Метюха!
Подняла подушку и кинула ее снова, но Метя увернулась.
– Кому говорят, слезай! Не будь тряпкой!
Метла изобразила неоднозначное движение прутиками, которое я поняла так: «Ты уж определись кто я: дерево или тряпка». Снова метательное движение с моей стороны и уворачивающееся с ее. Так продолжалось еще некоторое время, пока я не устала и не села на кровать. Сгорбив спину и уперев локти в колени, спросила:
– Ну, вот зачем ты это сделала, а?!
Затем тяжело вздохнула и пошла искать какую-нибудь длинную футболку в своем гардеробе. Но случилось чудо! Я, оказывается, совсем забыла про пеньюар! Слава богам, все же это лучше, чем ничего! Натянула на себя шелковое безобразие и пошла ложиться баиньки. Через некоторое время вошла Аля, удивленно посмотрела на Метю, зависшую под потолком, на грустную меня, и спросила:
– А чего это у вас произошло?
– Этот дезертир, под верного друга косящий, уничтожил мою пижамку, и мне пришлось надевать вот это! – я указала пальцем на одежду.
Подруга присвистнула:
– Клевый прикид аля «Держитесь мужики, сейчас всем будет плохо»! Откуда взяла?
– Брат подарил, – буркнула я.
– Мне бы такого брата, – завистливо застонала она, а потом нахмурилась. – Подожди-ка, это разве не пеньюар из последней коллекции Мировски?
Я молчала. Аля подошла поближе, присмотрелась и кивнула:
– Точно! Он самый! И откуда у тебя брат с такими деньжищами, а?
Я отмахнулась.
– Какие деньжищи? И какая коллекция Мировски?! Обычный пеньюар с рынка, не бери в голову...
– Ну да, ну да, и в магазинах элитных мы умеем себя вести совершенно случайно, – как бы между прочим заметила она. – Темнишь ты что-то, Арамира! Может, ты какая-нибудь беглая аристократка, м?
Я фыркнула.
– Читай поменьше светских журналов и любовных романчиков и не будет тебе всякая ересь в голову лезть!
Она указала двумя пальцами на свои глаза, потом на мои.
– Я слежу за тобой, детка!
Рассмеялась.
– Иди давай, агент ноль-ноль-семь!
***
Ночью я проснулась от того, что меня кто-то стукал по плечу. Отмахнулась, было, и закрылась одеялом, но как бы не так! Этот кто-то оказался весьма настойчивым! Продрала сонные глаза и увидела перед собой метлу.
– Изыди, исчадие ада! Ты мне еще вечером надоела! – застонала я, и тут же получила по плечу черенком. – Ай! Прекрати!
Посмотрела грозно на эту мучительницу, она чуть взлетела, и я увидела, что в прутиках у нее что-то зажато. Присмотрелась.
– Это... это... Метя! Мать твою... Ну-ка положь мою книгу! – рявкнула, что было силы.
Эта поганка сперла бабушкин томик с заклинаниями! Бесценную рукопись!
Метла в ответ на выдвинутое требование снова ударила меня и помчалась к двери, я, недолго думая, – за ней. Вот уж что меня поразило до глубины души, так это то, что дверь открылась! Но это были еще даже не цветочки, а так листики какие-то, потому что сбежав по лестнице, я увидела, что дверь общежития распахнута и метла застыла в проходе!
– Метла! Живо вернись! – скомандовала я, поджимая пальцы на ногах.
Засранка и не подумала меня послушать! Она затрясла передо мной книгой! С рыком бросилась за ней, и мы оказались на улице! На улице, товарищи! Но это не возможно, так как на общежитие вешается после десяти защита, и никто не выйдет и не зайдет! Я попробовала вернуться назад, но меня оттолкнуло от прохода. Замерла, в шоке глядя на дверь, и решила, что это сон! Всего лишь идиотский сон! Но босые ноги очень уж реально мерзли и не давали мне не поверить в реальность. Получила новый удар по плечу. У меня там скоро синяк будет! Зло оглянулась и посмотрела на козу обыкновенную, метелкой именуемую. А она, удостоверившись, что я смотрю, понеслась дальше.
– Куда?! – заорала и кинулась за ней.
Полная луна освещала путь, все вокруг приобрело сказочные очертание и оттого казалось выдуманным. Я пробегала мимо ненастоящего столба, ненастоящего склада, мимо огромной выдуманной академии... Метла держала курс на только ей ведомую цель. Я прибавила ходу и почти дотронулась до ее веточек, как она завернула к преподавательским домикам и тоже ускорилась, улетая далеко вперед. И что ей там-то надо?! Кинулась за ней, а дальше... Ее я увидела только тогда, когда Метя черенком долбилась в дом к ректору. Боги! У меня волосы встали дыбом! Я подскочила к ней, ухватила за древко, прижала к груди и только принялась улепетывать, как случилось страшное. Дверь открылась.
Ректор застыл, как и я. Мы в шоке смотрели друг на друга: я – потому что, ну, такое приключение для не совсем проснувшейся меня, с финальным выходом аморта – явный перебор, а лорд – потому что увидеть у себя на пороге полуголую девицу в откровенном пеньюаре, прижимающую к себе метлу – это зрелище для стойких (в прямом и переносном значении этого слова) мужиков. А еще меня поразило то, что на нем были солнечные очки! Да-да, не больше и не меньше! Я пыталась сообразить, где он нашел ультрафиолетовые лучи, от которых собственно собрался защищать глаза, или «блатным солнце светит всегда», м?
– Мира, зачем ты пришла? – отмер он, сглотнув.
– Это не я! – начала активно отпираться.
Аморт оперся плечом о косяк, хвост обернулся вокруг ноги.
– Да, а кто? – скептично спросил он.
Я выставила перед собой метлу.
– Это вот она!
– М-м, она тебя похитила, перетащила к моим дверям, а потом взяла твою руку и постучалась ей?
– Примерно, – кивнула я.
Ректор потер лоб.
– Это такая ересь, Мира, в которую еще пять месяцев назад я бы ни за что не поверил, но зная тебя...
– Будто это я виновата, – буркнула, а потом услышала какой-то подозрительный звук, знаете будто дерево ломается, удивленно посмотрела в сторону источника и снова застыла в шоке.
Рука аморта сжимала косяк с такой силой, что бедное дерево крошилось!
– А чего это вы... – начала я.
Метла не дала мне договорить. Почувствовав, что я ослабила захват, она вырвалась и ударила ректора по лбу. Я прижала ослабевшую, замерзшую руку ко рту. Ректор зашипел, метла отлетела от нас на добрых два метра, а очки, издавая прощальный треск, полетели на пол. Я в отупении проследила за их падением, перевела взгляд на лицо аморта, будто ожидая увидеть там как минимум третье ухо и замерла.
– А почему у вас глаза светятся? – спросила, с восхищением глядя на... собственно предмет вопроса.
Разноцветные радужки сияли, манили, звали нырнуть в омут с головой, отдаться чему-то неизведанному, непонятному, притягательному. Неосознанно сделала шаг вперед, стремясь приблизиться. Будто в опьянении дотронулась до щеки аморта, и руку пронзило миллионами иголочек. Ощущение такое потрясающее, что я, желая продлить его, нежно веду рукой по скуле тяжело дышащего мужчины, касаюсь костяшками пальцев заостренных и трепещущих крыльев носа, задеваю губы, постепенно спускаясь к шее. Словно вдалеке я слышала все тот же скрежет ломающегося дерева, но мне было все равно, я зациклилась на невероятных ощущениях, возникающих при прикосновении к аморту.
– Мира, – предостерегающе не то прорычал, не то простонал он.
Я не отреагировала. Ничего не видела перед собой кроме его глаз, ничего не чувствовала, кроме пожара внутри и его кожи под пальцами. И снова:
– Мира, – прозвучавшее, как его поражение и моя победа.
В следующее мгновение горячие руки оказались на моей талии, а губы смяли мои в грубом поцелуе. Этот момент был как взрыв мириадов фейерверков, как столп пламени, взметнувшийся в небо, как цунами, как...
Закрыв глаза, запустила руки в его волосы, прижимая аморта к себе. Его руки были повсюду, ненасытные, голодные. Грубые и одновременно сводящие с ума от нежности прикосновения устраивали настоящий взрыв в моей голове. Будто через толщу воды услышала, как хлопнула дверь, а затем меня прижали к чему-то холодному. Я закинула ноги ему на талию, и он тут же подхватил меня под ягодицы, не переставая целовать.