– Аралимираин, вернись!
Я была уже на пределе, поэтому только зло ответила:
– Нет!
– Нам нужно обсудить твою свадьбу!
– Нет!
Придерживая полы халата, побежала вверх по лестнице, влетела в свою комнату и захлопнула дверь. Пару секунд смотрела на нее, а потом с криком со всей силы стала ее бить и пинать. Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Оглядела комнату. Бело-золотистые тона, стиль Барокко, пышность и торжественность. Все это я бы променяла на мою комнатку в общаге или на коморку в бабушкиной избушке. Ладно, первым делом проверяем шкаф. Увидев там свою родную одежду, чуть не запрыгала от восторга. Слава Богам! Значит, охранное заклинание все же сработало, и они не смогли выкинуть мои вещички! Натянув штаны, тунику, стянула волосы в хвост, обула кросы и стала метаться по комнате. Мысли хаотично сменяли одна другую, планы в голове грозились выйти за рамки реализма. Четкая последовательность действий никак не складывалась. Думай, думай, думай! Тут открылась дверь и в комнату вбежала бабушка! На вид женщина лет тридцати с еле тронутым паутинкой морщин лицом, со вздернутым носом, чуть раскосыми медовыми глазами, горящие непередоваемой уверенностью в себе и своих силах, тонкие, искривленные в извечной усмешке, чуть впалые щеки. Ариана ден Тиргесса, княгиня Валорская была в самом расцвете сил, несмотря на свои восемьсот десять.
– Ба, – вскрикнула я и бросилась к ней.
– Девочка моя, – она прижала меня к пахнущей сушеными травами груди.
И я снова не выдержала. Внутри будто лопнула натянутая струна, тщательно сдерживаемые слезы и эмоции выплеснулись наружу. По щекам покатились слезы.
– Родная, не плачь! – твердо сказала она.
Только в ее исполнении такое мягкое, ласковое слово «родная», могло звучать как «соберись тряпка». Засмеялась сквозь слезы. Обожаю ее! Бабуля отстранила меня, посмотрела на лицо и произнесла:
– Давай думать!
Я вытерла слезы кулачком, вздохнул, всхлипнула напоследок и стала размышлять.
– Брака не избежать?
Ба покачала головой.
– Тогда расторгнуть?
– Как?
– Брак признается недействительным, если не произошла консумация.
Княгиня Валорская хмыкнула.
– И как это ты собираешься держать собственного мужа подальше от своего тела?
Задумалась, снова заметалась туда-сюда. Потерла рукой лоб, а потом резко обернулась к бабушке.
– Порошки! Сонный, слабительный, для мужской немощи, да много каких порошочков могут мне помочь! – блеснула идеей я.
Ба, расположившись в кресле, поцокала языком.
– К несчастью, твой жених аморт.
– Что? – от надежды совершенно сюрреалистично вспыхнувшей в моем сердце у меня перехватило дыхание.
– Говорю: жених – аморт.
– А... имя?
Ареана дер Тиргесса посмотрела на меня о-о-очень внимательно и ответила:
– Каритис мин Долорес, граф Адельгава.
Только что родившаяся Надюша повесилась.
– Понятно, – буркнула я, и снова начала метаться. – Тогда договорится?
Она рассмеялась.
– Более смешной идеи я не слышала, – выдавила она, утирая слезы. – Знаешь насколько любвеобильны аморты?
– Сделка! – не сдавалась я. – Он может иметь хоть тысячу любовниц!
– Ну, вот это уже что-то, но... ты для него будешь очень привлекательной. Бунтарка, – указала взглядом, но мои волосы, – вредная, красивая, умная и так далее.
Кинула взгляд в зеркало.
– Отращу волосы, буду милашей, наложу правильный макияж, прикинусь дурой.
Ба снова рассмеялась.
– Ах, какая ты у меня замечательная малышка!
Посмотрела на нее.
– Бабуль, ты же и так знала, что мне делать надо, чего раньше не сказала!
– А что тебе все на блюдечке с голубой каемочкой приносить, ага, сейчас! Надо самой думать!
Я надулась.
– Ладно, не обижайся, вот еще что, в крайнем случае, на амортов действуют простые сушеные травы. Я тут захватила тебе пару мешочков.
Обернулась к ней, лучезарно улыбнулась.
– Ба-ты лучшая!
– Я знаю, – отмахнулась она.
Не выдержала и накинулась на нее с объятьями.
– Ты такая вредная! – сказала с улыбкой. – А я-то думаю, в кого я такая уродилась?
– И Слава Богам, что в меня, – фыркнула бабушка. – Все дети моей дочери уродились как под копирку! Да и мамаша твоя тоже вся такая светская львица! А я считаю, что ведьмой быть намного престижнее, чем куклой безмозглой, которая только и может, что по салонам разъезжать да наряды менять, тьфу ты!
Я чмокнула ее в макушку. Прекрасно знала, что когда мама рожала, в прихожей дежурили отец и бабуля, когда выносили ребенка, они склонялись над ним, и, не заметив за правым ухом маленького черного пятнышка (метка ведьм нашей семьи), папа ликовал, а ба мрачнела.
– Когда этот мой жених приедет? – спросила я.
– Завтра у тебя смотрины, – ответила она, и в ее вечно бодром голосе я услышала нотки печали.
Сердце сжалось от печали.
– Не переживай, ба! Мы справимся! Еще покажем ему как нас в жены брать! Он потом ведьм стороной обходить будет.
– Конечно, – поддержала бабушка. – А для этого нужно поработать. Садись на стул, сейчас буду колдовать.
Чуть ли не с детским восторгом уместила свою попу на стульчике, и замерла в ожидании. Почувствовала, как бабушка распустила мой хвост, затем провела рукой по кротким кудряшкам, а затем... мои волосы стали расти, зачесалась голова, чувствовала, как ей становится тяжелее.
– Все, – сказала ба.
Посмотрела в зеркало. Мои волосы кудрявой нерасчесанной массой лежали на спине. Да здравствует мученье! Раньше – встала и пошла, а сейчас – встала, увлажнила волосы, спела им, сказку рассказала, с бубном поплясала, подождала пока они лягут хорошо и только потом пошла.
С усмешкой понаблюдав за моим обреченным выражением лица, бабушка что-то шепнула и мои непослушные волосы, внезапно превратились в роскошную массу из крупных кудрей.
– Ого! – воскликнула я.
– Только это великолепие нужно убрать под головной убор. Аморты тащатся от распущенных волос.
Хмырь бы побрал этих амортов! Вздохнула.
– А теперь гардероб, – оповестила меня бабуля, подошла к входной двери, распахнула ее, и в комнату влетело с полдюжины девиц, они поставили меня на тумбу, стали измерять, рассматривать, иголками колоть! Короче, сплошное мучение. Зато ровно через полчаса в моем шкафу висело десять платьев пастельных тонов мудреного фасона, увешанные многочисленными бантиками, рюшами, кружевами. Осмотрев все это дела с наиглубочайшим презрением, сказала:
– Раньше я бы такое под страхом смерти не надела, а оно вона как вышло.
– Это называется «ирония судьбы», – хмыкнула ба, тоже обозревая мои наряды. – Грим наложим завтра.
Я кивнула и подойдя к зеркалу, заплела косу, а затем привычным движением забросила ее за плечи, она мягко ударила в пояс, чуть задев кончиком ягодицы.
– Как ты их нарастила, ба? Я же наложила заклинание против роста.
– А в душе ты не смирилась с этими обрезками, – хмыкнула бабуля. – Поэтому твое заклинание было легко сломать.
Снова кинула взгляд на зеркало. Действительно, я скучала по своим волосам.
– Ты кушать, где будешь? – спросила бабуля. – Там внучки с женами приехали.
Вообще, никого, кроме Риана – самого старшего брата – я видеть не хотела. Он, кстати, счастливо овдовел. Почему счастливо? Потому что жена у него была грымза-грымзой, да к тому же еще налево ходила.
– Я спущусь, надо же с семьей, хмырь им всем в печенку, кроме Ри, общаться.
– Ну, пойдем.
– Ари?! – воскликнул Риан, который едва не врезался в нас с бабулей.
– Рианчик! – обрадовано крикнула я и бросилась на шею брату.
– Малявка, ну ты как?! – спросил он на ухо, крепко прижимая к себе.
– Относительно нормально, – шепнула я.
Он чуть отстранил меня и провел рукой по косе.
– Как мама смогла тебя уломать на то, что бы ты отрастила волосы?!
Усмехнулась.
– Это не мама, я сама.
Брат вытаращился на меня, как на хмыря с бантиком на хвосте.
– Эй, малявка, с тобой точно все нормально? Мама не вшила тебе в голову порабощающий имплант?!
– Ты слишком высокого мнения о своей матери, – рассмеялась бабуля.
Взгляд брата переместился на нее, потом снова на меня.
– Вы чего-то задумали, да?! – спросил он, прищурившись.
– Ага, мечтай, – фыркнула я.
Подозрительность из глаз братишки не исчезла.
– Ладно, в любом случае, если понадоблюсь, только мигни, – сдался он, приобнял меня за плечи одной рукой, другой бабушку.
Мы пересекли зал и вошли в столовую, там уселись на свои места. Я кивнула Рорту и Томарну, потом их женам. Дамы посмотрели на меня, как на букашку. Подумаешь, фифы какие! Но ведьмы оскорблений не прощают. Короткий сглаз, и вот обе мадамы начинают елозить на своих местах. Представляете, к ним совершенно случайно пришел в гости зуд попы! Что за безобразие, и кто мог опуститься до такой подлости?! Ответ – ведьма, которую все, млин, достали!
Братья недоуменно смотрели на своих жен, я сидела, не скрывая ехидную улыбочку, бабушка хихикала в кулак, брат пытался скрыть смех за вежливым кашлем. Сестры неодобрительно посматривали на меня, папа не обращал ни на что внимания, а мама с выражением крайнего пренебрежения на лице изредка поглядывала на меня.
– А где Миринда? – поинтересовалась я у бабули.
– Твоя сестра рожает, – ответила она мне.
– Опять?! – поразилась я до глубины души.
Это уже девятая беременность, ее муж настоящий жеребец простите за грубость. Бабушка скрыла улыбку.
– Знает ли они о таком замечательном изобретении, называемом контрацептивы? – спросила я задумчиво, ни к кому не обращаясь.
– Родная, это ведь только я с тобой такие мелочи обсуждала, а твоя мама не заворачивалась по этому поводу, – пожала плечами ба.
Да, у бабули с моими сестрами отношения не складывались, не знаю почему.
– Итак, завтра утром приезжает твой жених, Аралимираин, – сказала маман.