— Значит, ты оборотень? — спросила, чтобы хоть как-то справиться с неуместным смущением.
— Нет. Насколько я помню, оборотни в представлении людей Третьего мира какие-то извращенцы, которые не контролируют свое обращение, воют на луну и едят всех подряд.
«Емкое определение», — подумала, но вслух ничего не сказала, только кивнула.
— Я — двуликий. У меня две равноправные ипостаси. Я человек и зверь одновременно, в любом обличье.
— А зверь может разговаривать?
— Нет. Но это и не нужно. У нас есть другой способ общения.
— Какой?
— Давай я отвечу на твои вопросы, когда мы приедем домой.
Лэнс подошел к давно потухшему костру, взял свою куртку, с одобрением поглядел на уменьшившуюся горку мяса, завернул остатки еды в лист «лопуха» и сунул сверток в мою дырявую после встречи с медведем котомку.
— Раз тебе понравилось, как я выгляжу в облике зверя, предлагаю упростить наше передвижение по лесу. Только за уши не дергать и за шею не душить.
И снова передо мной рыжий, пятнистый кошак. До этого я ездила верхом только на лошадях, не считая пары кругов по зоопарку на ослике. Бег у Лэнса оказался мягче, чем у коня. Мы продолжили двигаться вдоль ручья, который становился все шире и глубже, пока не превратился в быструю речку, текущую меж высоких берегов. Лес заметно поредел, а потом и вовсе кончился. Перед нами открылась зеленая холмистая равнина. Невдалеке раскинулось круглое озеро, в которое впадала наша резвая провожатая. Лэнс остановился на его берегу и встряхнулся, предлагая мне слезть.
— Хочешь искупаться?
Поразительно, как быстро и незаметно он становится человеком.
Мужчина подошел и рукой потрогал воду.
— Холодная.
Все равно хочу. Я так давно не мылась, что стерплю любую температуру воды, даже экстремальную. Вот только…
— Ты бы не мог мне помочь расстегнуть платье?
Лэнс вопросительно изогнул бровь. Я вздохнула и повернулась к нему спиной.
— Зачем здесь столько пуговиц?! Попроще нельзя было?
Мужские пальцы коснулись моей спины и не особо шустро взялись за дело.
— Здесь глубоко? — спросила я, чтобы хоть чем-то занять неловкую паузу.
— У берега мелко. Дальше — глубже. Эти пуговицы такие крошечные… Издевательство какое-то! Наши женщины так ни себя, ни нас не истязают.
— А в чем они ходят?
— Приедем — увидишь. Все!
Лэнс справился с последней пуговицей и выдохнул с таким облегчением, будто колол дрова, а не расстегивал платье.
— Теперь ты бы мог отвернуться?
— Только недолго, — поворачиваясь ко мне спиной, усмехнулся Лэнс.
Я быстро разделась до нижнего белья и вошла в озеро. Остальное сниму на глубине, заодно и простирну. Холодная вода заколола тысячами иголочек, но времени морщиться и привыкать к ней у меня не было.
«Дэй, ты держишь связь с ловцами?» — «Постоянно». — «Сообщи им, что мы у Голубого Ока». — «Как чувствует себя моя невеста?» — «Купается». — «Она умеет плавать?» — «Не знаю». — «Так посмотри». — «Она просила отвернуться». — «И ты послушался?» — «Тарх меня побери! Она решила утонуть!» — «Может, нырнула?»
Но Лэнс уже не слушал, он бросился к озеру, с шумом и фонтанами брызг влетел в воду и… столкнулся нос к носу с выныривающей ему навстречу девчонкой. Видимо, выражение лица двуликого говорило само за себя.
— Со мной все в порядке, — рискуя прикусить язык, настолько неудержимо стучали ее зубы от холода, прохрипела Арина.
— Вижу, — буркнул Лэнс и попытался выхватить мелкую из воды.
— Не надо! — она дернулась назад и снова нырнула с головой.
— Да чтоб тебя! — рявкнул двуликий, хватая девчонку за руку и подтаскивая к себе.
Арина закашлялась. Мокрые волосы облепили лицо с посиневшими губами. Лэнс тащил мелкую к берегу, но она упорно сопротивлялась, отбиваясь руками, ногами и даже царапаясь. Вот ведь кошка!
— Я сама! Пусти!
— Замри! — князю надоела эта бессмысленная возня, он подхватил, перекинул строптивую девчонку через плечо и слегка шлепнул ее по мягкому месту ниже спины. Она тут же притихла, лишь изредка вздрагивая.
Выйдя на берег, Лэнс опустил Арину на землю. И тут же понял, в чем дело. На мелкой была лишь тонкая, полупрозрачная сорочка до середины бедра. Мокрая, она льнула к телу, ничего не скрывая, а скорее выставляя напоказ. Девчонка покраснела и обхватила себя руками.
— Отвернись!
— Опять? Чего я там не видел? — усмехнулся Лэнс, но просьбу все-таки выполнил.
Брр! Холодно! Из-за нее он теперь мокрый с головы до ног. Двуликий обернулся. Арина успела надеть платье и сидела на земле, подтянув колени к груди и сжавшись в маленький, дрожащий комочек. Что ж, придется греть и греться самому…
Вода оказалась примерно той же температуры, что в озерах и речках Среднего Урала в конце мая — начале июня. Холодно, но терпимо. Конечности быстро коченеют, зато освежает и бодрит. Зайдя по грудь, я стянула с себя панталоны и… выпустила их из рук. Пришлось нырять. Дно озера было каменистым, а вода прозрачной, с голубоватым оттенком. Я прекрасно видела свою «пропажу», но никак не могла ее ухватить. К тому же, сделав всего один шаг вперед, я перестала чувствовать опору под ногами. Протянув руку, я наконец поймала увертливое нижнее белье, вынырнула и неожиданно нос к носу столкнулась со своим провожатым.
Не то чтобы Лэнс выглядел напуганным, но он был явно недоволен. Неужели подумал, что тону?
— Со мной все в порядке, — отбивая зубами частую дробь, поспешила я успокоить двуликого.
— Вижу, — буркнул он и попытался меня схватить.
— Не надо! — я дернулась назад, и дно снова ушло из-под ног. На этот раз я успела наглотаться воды.
Лэнс за руку подтащил меня к себе. Я закашлялась.
— Да чтоб тебя! — ругался князь, волоча меня к берегу.
Осознавая, что практически голая, я начала активно сопротивляться.
— Я сама! Пусти!
Мужчине быстро это надоело, он, как пушинку, выхватил меня из воды и перекинул через плечо, после чего добавил звонкий шлепок по попе. Я вспыхнула.
Лэнс вышел на берег и только тогда отпустил меня. Я обхватила себя руками — жалкая попытка укрыться от чужого взора. В глазах мужчины читался неподдельный интерес.
— Отвернись!
— Опять? Что я там не видел? — решил поиздеваться надо мной двуликий, прежде чем повернуться ко мне спиной.
Я бросилась к платью. Едва не запуталась в нем, торопясь надеть. Как же холодно! Из-за мокрой сорочки ткань платья тут же пропиталась водой, и малейший ветерок казался дыханием зимней стужи. Панталоны я окончательно потеряла в неравной борьбе с Лэнсом. Вот и пригодилась лежащая на дне котомки смена.
В попытке согреться, я подтянула колени к груди, обхватила руками ноги. Сейчас бы пройтись, а еще лучше пробежаться. Как назло, подул ветер. Неужели закон подлости работает и в этом мире?
Кто-то подошел со спины. Хотя кто это может быть, кроме Лэнса? Я глянула через плечо. Ко мне приближалась рысь. Кошак сел вплотную позади меня, и я оказалась между его передними лапами. Тут же меня окутало исходящее от мощного тела густое, живительное тепло. Я словно прислонилась к хорошо протопленной русской печке. Моя голова оказалась на уровне плеча зверя, и, расслабившись, я откинула ее назад, затылком утонув в пышном меху. Как хорошо… Не мужчина, а мечта любой девушки: и спасет, и согреет. А если учесть неистребимую любовь женского пола к котикам, так и вовсе сказка. Находиться рядом с Лэнсом в облике зверя мне было гораздо комфортнее, чем с человеком. Может, потому что он в этой ипостаси молчит?
Я не удержалась и погладила мохнатую лапу. Лэнс тут же ее поджал, как брезгливая домашняя киса. Я улыбнулась и, подсунув под лапу ладонь, коснулась плотных гладких подушечек с наросшими между ними шерстинками. А затем почувствовала, как Лэнс кладет голову мне на плечо, словно с интересом заглядывает, чем это я там, у земли, занимаюсь. Его колкие усы щекочут мне правую щеку и шею, а я представляю, как мы смотримся со стороны: огромная рыжая рысь и рыжая девушка между ее лап на фоне заходящего рыжего солнца.
Я пододвинулась к кошаку еще ближе, теснее прижавшись спиной к его груди, и благодарно прошептала:
— Спасибо, что согрел.
Большой кот замурлыкал в ответ. Сначала он запнулся после первой же выданной им нежной «трели», немного помолчал и продолжил. Я закрыла глаза. Голова рыси осталась лежать на моем плече, и мне была приятна ее мягкая тяжесть.
Не знаю, сколько мы так просидели, прижавшись друг к другу. Я даже начала задремывать, убаюканная ласковым кошачьим урчанием. Солнце почти скрылась за холмами, окрасив озеро в золотисто-розовый цвет.
— Я высох и хочу есть, — неожиданно раздалось над ухом.
Вздрогнув, не сразу сообразила, что вместо кошачьих лап меня обнимают вполне себе человеческие руки, а спиной я прислоняюсь к мужской груди. Поэтому несколько мгновений продолжала полулежать в объятиях Лэнса, откинув голову ему на плечо. Он тоже не спешил со мной расставаться. Одна его рука обхватывала мою талию, другой он упирался в землю, чтобы удобнее было сидеть.
— А ты? — по-доброму усмехнулся над моей замедленной реакцией двуликий.
Я поспешила выпутаться из его объятий и встать, забыв про платье, так и оставшееся незастегнутым. Вовремя подхватила заскользившую вниз одежду и с умоляющим видом повернулась к Лэнсу.
— Только не говори, что мне снова придется с ним возиться, — состроил недовольную гримасу князь.
— Пожалуйста, а то холодно.
— Зачем было лезть в ледяную воду? — застегивая платье, ворчал Лэнс, очевидно, забыв, что первым предложил мне искупаться.
— Вот и я не знаю, зачем ты туда полез? — пожала плечами в ответ.
— Тебя спасать.
— А я не тонула, по крайней мере, до тех пор, пока ты не вмешался.
— Мелкая, ты ведешь себя как-то странно. Слишком дерзко для тебя, — двуликий так дергал за пуговицы, что, скорее всего, половину из них уже оборвал.