Пять улиц, подобно лучам звезды, расходятся от площади в разные стороны.
И ещё вариант города и фонтана
Глава 33
Остаюсь одна и прислушиваюсь к звукам. Генри закрыл дверь с наружной стороны, обещая, что придёт, как только Локк покинет город. Когда-то сюда забирались местные мальчишки и любители наживы. Но со временем всё ценное, что можно унести удалось забрать, остались лишь незнакомые оркам и гоблинам пузырьки и порошки, которые и мне вряд ли опознать.
Удивительно, что мебель не тронули. Видимо, дом не позволил, потому как массивные кровати и стулья выглядели довольно дорого.
- Ну что, - произнесла я в темноту, - не будем ссориться.
В призраков я верила с детства. А потом, когда уже работала хирургом, мне несколько раз виделись белые облака рядом с умершими, ощущалось како-то дуновение, и даже несколько раз добирались слуховые галлюцинации. От этого было как-то не по себе. Но я ни с кем не обсуждала такие вещи.
Верить и рассказывать – явления не сходные. Можно оставить что-то для себя, сокровенное, потому что даже Пашка, когда я однажды заикнулась об этом, смотрел на меня долго и пристально. И я решила, что себе дороже.
Элиана спала. Ей можно вообще было позавидовать в её спокойствии. Знала бы она, где находится, что нас преследуют орки, а теперь вот сидим в доме, в котором никто не желает селиться.
Ночь проходит спокойно, и я даже улыбаюсь новому дню, поднимаясь с постели. Слышу, как суетятся на улице горожане, и начинаю осмотр. При свете дня всё кажется таким чудесным и милым. И большая кровать, на которой я ночевала, и стол, где ещё стоят какие-то препараты, и шкаф, в котором сохранились книги прежнего хозяина. Только стоит мне подойти, чтобы попробовать прочесть названия корешков, как пол подо мной дрожии, и стул тут же переворачивается, бросаясь под ноги.
Еле успеваю отскочить, испуганно глядя на четыре ноги, угрожающе направленные в мою сторону. Кажется, я в западне.
- Не буду трогать ваши книги, - говорю неизвестно кому, подвигая стул. Правила гостеприимства здесь не предусмотрены. Остаётся понять, кто вообще занимается подобным, только вокруг всё так же безмолвстуют стены, шкафы и куча личных вещей.
Позавтракав и покормив Элиану, отправляюсь на поиски ванной, чтобы умыться и привести себя в порядок. Конечно, помню, что говорил Генри, только не сидеть же мне сиднем все эти дни. Неизвестно ещё, сколько Локк пожелает остаться в столице, чтобы отдохнуть. Уверена, станет наводить обо мне справки, только Генри обещал позаботиться об этом.
«Отправляйся вниз, вдруг там есть то, что нам нужно!», - командует Эдель, намекая на порошки.
- Тебе нужно, - поправляю её, прикусывая язык. – Что ты сделаешь с бедно й девочкой, когда меня не станет? – задаю ей вопрос.
«Намереваешься растить её в моём теле до её совершеннолетия?» - звучит встречный.
- Я не задумывалась настолько, - усмехаюсь, беря в руки небольшое зеркало, и вижу своё отражение.
За прошедшие дни у меня почти не было возможности разглядеть лицо Эдель, как следует. Только у орка я несколько раз ненароком посмотрела на себя, чтобы он не заподозрил неладное. И вот теперь, оставшись в одиночестве, если не считать мою соседку по разуму, могу занять себя многочасовым созерцанием её лица.
«А какая была ты?» - интересуется драконица, и я описываю ей, пытаясь показать на лице разницу. Да, мы совершенно не похожи, но отчего-то уже начинаю привыкать к новой внешности. Только имею ли право?
- Ты вернёшься в Аскард? – мы лежим на кровати, болтая о том и о сём, как давние подруги. И я снова рада, что не одна, потому что у меня есть собеседник.
«Там мой дом!»
- Помиришься с мужем?»
«Разве у меня есть иной выход?»
- В моём мире можно просто развестись.
«Развод навлечёт позор на мою семью. Ульбиг не наложит тень на себя».
- Значит, Лютеция права. Ему проще убить тебя.
Звучит как-то обыденно, но вместе с тем говорим не о гипотетических личностях. А о нас с ней.
«И что предлагаешь? Остаться в этом чудесном мире среди орков и гоблинов? Неровен час, когда кто-то посягнёт на моё тело, и что тогда? Или захочет продать меня богатому дельцу, что немногим лучше».
- Значит, вернуться, но не к мужу. А в прежнюю семью.
«Как у тебя всё просто», - горько вздыхает. – «Ты не знаешь, на что пошли они, чтобы породниться с генералом».
Отлично, я ничего не понимаю, и лучше отвезти себя на закланье, чем чего-то добиться. А вот с ребёнком она как-то пыталась расправиться куда увереннее.
- Краг, - слышится голос с улицы, и я резко поднимаюсь с кровати, слушая, как бешено бьётся моё сердце. Осторожно подбираюсь к окну, смотря, как около фонтана собирается отряд орков. Ну вот и приехали.
Визуал аптеки
А теперь покажу, как выглядит аптека, до которой, наконец, мы с вами добрались. Деревянное добротное здание, в котором никто не живёт, хотя есть жилые комнаты.
А вот так аптека выглядит изнутри. Красиво и изысканно
Глава 34
На площади нет живого места. Прибывшие орки разговаривают с местными, и я понимаю, что у Локка здесь много знакомых. Они на его стороне, а не на моей. Кто я такая? Попаданка из другого мира в теле драконицы.
Локк выезжает на середину на огромном свирепом вепре, упряжь которого сделана из толстых кожаных ремней, а на груди висят, как трофей, кабаньи клыки. Глаза горят красным, и кажется, что это существо из преисподней, настолько выглядит неприятно. В поселении я даже не видела их. Возможно, кто-то отводил на выпас, или же они были заперты в загонах. Но теперь картина представлялась устрашающая.
На груди орка всё ещё красовалась рана, только теперь она уже успела затянуться. Я машинально коснулась своего предплечья. Уже и забылось, что каких-то пять дней назад здесь был довольно внушительный порез. Время летит стремительно. Небольшой белый шрам лишь напоминает об этом. Но, если верить Эдель, и он со временем затянется. Если нас не убьют, конечно, раньше.
- Приветствую, жители Аверна! – провозглашает он, и вокруг улюлюкает толпа, поднимая руки вверх и потрясая тем, что там имеется. У кого палка, у кого меч или топор. Кажется, они все собрались здесь для одной цели: найти меня. От этого неприятно засосало под ложечкой, и я нервно сглатываю подступивший к горлу ком. Эвилина кряхтит, и я тут же бросаюсь к кроватке, принимаясь её качать. Не дай бог ещё услышат.
- Хочу сообщить о том, что один из великих воинов мёртв, - продолжает тем времени Локк, а толпа переходит на заунывные ноты. Надо же, как они озвучивают его слова. – И всему виной - драконица, - громко выкрикивает он.
А мне даже показалось, что между нами возникла какая-то симпатия. Не как между женщиной и мужчиной, конечно, нет. Просто, как между теми, кто помог друг другу.
«Шл… фейри», - фыркает Эдель внутри меня, и мне хочется подойти снова ближе к окну, потому что я перестала слышать то, что говорит Локк. Элиана сопит, и я возвращаюсь на свой пост, внимательно вслушиваясь в речь нэра.
- Я обещаю каждому, кто даст мне хоть какие-то сведения о девчонке, по одному гольдену.
Он вытаскивает из притороченной к поясу небольшой сумки одну монету и бросает её в толпу. Руки тут же принимаются хватать воздух, чтобы добраться до сокровища, и я понимаю: каждый, кто хоть раз видел меня, обязательно доложит об этом Локку. Внезапно его взгляд обрщается в сторону аптеки, и он ведёт носом, будто чуя мой запах, а я отскакиваю от окна, боясь быть замеченной. Принюхиваюсь к одежде, к коже. Ничего. Недавно мылась, как раз перед самым отбытием. Починила платье, потому что оно могло пригодиться. Другого, в любом случае, здесь не найти.
Усевшись на пол, пыталась придумать хоть какой-то выход. Может, стоило всё же покинуть город? Отчего Генри уверен, что никто не сунется сюда? Страх распространялся по телу, потому что там, внизу, как минимум две сотни головорезов готовы были убить меня самым изощрённым способом.
«Мне передался твой страх», - шепчет Эдель так тихо, словно, кроме меня, её может кто-то услышать. – «Они нас убьют».
- Ты ещё вернёшься в Аскард, - пытаюсь подбадривать её, хотя не узнаю себя совершенно.
Смерть раньше не страшила. Я относилась к ней, как к чему-то неизбежному. Понимала, что у каждого человека своя жизнь, и моя работа была призвана продлевать срок эксплуатации.
Но…
Всегда есть но.
В момент падения с шестого этажа, я вдруг осознала, что смерть – это не то, что бывает с другими. Это то, что однажды произойдёт с тобой. И не обязательно в конце пути. Потому что именно тогда я умерла в первый раз.
Было неимоверно больно и страшно. Я прекрасно помнила истории из школы про детей-пионеров, которые стали героями посмертно. Рассказы о комсомольцах и партизанах. Вот, где люди с отвагой. Я же, сидя на старом деревянном полу большого особняка, понимаю, что мне неимоверно жутко. И это будет не простой толчок от соседки, это будет куда хуже.
Толпа редеет. Вижу, как народ выстраивается в длинную очередь, чтобы поведать Локку обо мне. Не могла даже представить, что однажды стану преступницей, которая будет скрываться и таиться прямо под носом орков.
Генри тоже здесь, и у меня от нехорошего предчувствия сжимается сердце. Неужели, это всё сделано, чтобы заработать жалкие гольдены? С ужасом смотрю, как редеет очередь. Как щедро выдаёт монету за монетой нэр, получив какие-то сведения. Рядом с ним Краг, слушает и кивает, размышляя над тем, где следует меня искать. А я считаю, сколько всего в очереди тех, кто между Бесцветным и Локком.
Нещадно мало. И, когда он останавливается напротив, моё сердце пропускает удар. За сколько там продали Христа? За тридцать серебренников? Я стою куда меньше. Один жалкий гольден.
Бежать в данную минуту нет смысла. Просто смотреть на то, как сейчас же толпа орков вломится в аптеку, чтобы четвертовать меня. Только по лицу Локка вижу, что он не рад Генри. Не слышу голосов, слишком тихо, намеренно, чтобы не доносилось до чужих ушей. Генри машет в сторону дома, и я замираю, а внутри испуганной птицей бьётся Эдельвея. Шах и мат, товарищ Анна Мезинцева. А ещё говорят, что у кошек девять жизней. Вот у меня точно была больше, чем одна.