ом. Одна женщина рассказала, что в этот период старалась всячески избегать музыки: «Слишком многие песни напоминали мне об особых моментах, воскрешали в памяти воспоминания, а порой сами слова причиняли сильную боль». Другая женщина, напротив, написала, что недавно занялась кантри — потому что в этом стиле можно громко петь, и это поднимает ей настроение!
После травмы стенки барьера настолько тонки, что брошенная жена не в состоянии защититься от разбросанных повсюду мелких деталей, способных возродить воспоминания о прошлом. Даже выбросив все до единого предметы мужниного гардероба и личные вещи, она все равно будет тут и там натыкаться на коварные «напоминалки». Беглый взгляд на дарственную надпись его почерком — и вот желудок сжимается в комок. Бывает, просто пролистываешь старые фотографии, или получаешь за него почту по истечении срока пересылки, или, собравшись поменять читательский билет или паспорт, внезапно обнаруживаешь, что он по-прежнему числится твоим мужем — и день испорчен. И так будет продолжаться еще долго. В первые месяцы подобные мелочи и вовсе способны выбить из колеи на целую неделю!
После травмы стенки барьера настолько тонки, что брошенная жена не в состоянии защититься от разбросанных повсюду мелких деталей, способных возродить воспоминания о прошлом.
Это неизбежно
На днях я гуляла со своей собачкой Хлоей, как вдруг навстречу мне выбежал одинокий бостонский терьер. Я привязала Хлою к ограде, думая про себя, как спасти это перепуганное существо, и тут из-за угла с громким лаем выскочили сразу четыре или пять собак. Две из них — питбуль и ротвейлер — подбежали к моей насмерть перепуганной малышке, мечущейся в панике и пытающейся сбежать. Тут прибежал их хозяин, схватил своих собак и с огромным усилием отогнал от моей. Кое-как ему удалось с ними совладать и увести наверх, в свою квартиру. Каким-то чудом Хлою не покусали. Но с тех пор она изменилась. Некогда бесстрашная и бойкая, теперь она сторонится других собак, и хотите верьте, хотите нет, но, когда мы выходим на вечернюю прогулку, она упирается всей своей шестикилограммовой тушкой, не желая ни на шаг приближаться к тому месту, где на нее напали.
Такова человеческая (и собачья?) природа — пытаться избегать того, что ранит. Когда тебя бросают, боль частично приходит снаружи (ее вызывают слова и действия бывшего мужа и принявших вражескую сторону друзей и родных), но самый страшный удар наносится изнутри — мыслями, которые никак не унять, и сильными чувствами, с которыми трудно совладать. Как бы вы ни пытались взять их под контроль или вовсе отречься от них, они все равно окажутся сильнее, и в конце концов победа будет за ними; во всяком случае, в ближайшем будущем.
После того как брак Бонни продолжительностью в двадцать восемь лет распался, она отчаянно пыталась подавить боль. Наконец встретившись с ней лицом к лицу, Бонни поняла, что это помогает.
«Большая ее часть осталась со мной, и периодически я показываю ее людям — немногим, всего паре друзей. Сестра видела мою боль. Как раз в тот момент я была у терапевта и дала выход эмоциям. Но большую часть я все-таки переварила внутри себя. В конце концов я научилась плакать — и иногда громко рыдала. Оказавшись дома одна, я отправлялась в это тайное место и давала волю эмоциям. Полагаю, и то, что я научилась рыдать, по-своему помогло».
Анита после четырех лет брака и расставания нашла утешение в мысли, что ей не всегда будет так плохо, и придумала способ никогда не забывать, что время лечит:
«Поначалу, когда он забрал свои вещи, я убедила себя в том, что все, что я чувствую, — временно; все это пройдет. Я даже сделала табличку 120×180 с надписью: „Временно“. Что бы я ни делала — мыла ли посуду, стирала ли белье, убирала ли в доме, — эта табличка повсюду была со мной. Я ставила ее на самое видное место. Само слово „временно“ успокаивало и утешало меня; я решила, что если буду регулярно его читать, то снедавшая меня тревога через месяц или два пройдет сама собой. Спустя год я перестала носить ее с собой — вместо этого я сделала несколько табличек и расставила их во всех комнатах!»
Разумеется, больше всего нам хочется положить конец страданиям. Но зачастую усилия, которые мы для этого прикладываем, изматывают и парадоксальным образом оттягивают исцеление на гораздо больший срок, чем если бы мы просто позволили себе прочувствовать боль в полной мере. Горе, сопровождающее столь серьезную потерю, необходимая эмоция, и от него, как говорится, никуда не деться. Нужно просто через это пройти. Но это противоречит здравому смыслу. Наверняка вы боитесь, что если позволите реальным чувствам взять над собой верх, то провалитесь в черную дыру, из которой никогда уже не выберетесь. На самом же деле все с точностью до наоборот. Когда вы изо всех сил пытаетесь отпихнуть от себя это чувство, оно вместо того, чтобы отступить, рыщет поблизости, на краю вашего сознания. Если же встретиться с ним лицом к лицу, как сделала я в тот тихий осенний вечер за пазлом, оно рассосется естественным образом. Нужно проникнуться им, выстрадать, и тогда мало-помалу оно начнет ослабевать.
Тридцативосьмилетняя Джейн, архитектор из города Тусон, так и поступила — и в результате почувствовала, что сердцу стало свободнее.
«Я сделала это неосознанно — просто погрузилась в ощущение боли. Боль была просто адской, но, наверное, она и спасла меня. Я всегда считала себя сильной и независимой, но боль была такой невыносимой, а невозможность исправить ситуацию — такой очевидной и всепоглощающей, что мне казалось, будто меня раздели догола. Это ощущение абсолютной и полной уязвимости свело на нет все мои защитные механизмы, позволив сполна прочувствовать всю окружающую меня любовь. Словно рухнули все стены, и в меня хлынула боль, но вместе с ней и любовь. И было в этой жгучей боли какое-то чувство очищения».
Томас Мур в книге «Темные ночи души» (Dark Night of the Soul) пишет о том, как важно суметь погрузиться в собственные чувства:
«Чтобы эффективно ослабить защитные фильтры, нужно позволить темной ночи захлестнуть вас с головой. Плыть по течению, а не против него. Если вы растеряны, пусть это чувство будет естественным, не гоните его. Если вы испытываете пустоту, освободите необходимое вам жизненное пространство. Если грустите, пусть эта грусть станет главным чувством. Настроившись на волну своей печали, вы сможете лучше понять саму себя. Постарайтесь выразить это словами. Показать. Отнестись к этому чувству с уважением и почтением».
Далее Мур пишет о том, что в глубокой печали кроется огромный потенциал для духовного обновления. Но в то же время он предупреждает об опасности отождествления этого состояния с вашей личностью:
«Временное помутнение рассудка, как бывает в случае тяжелой потери, может служить источником творческого потенциала — в зависимости от того, как вы с ним справляетесь. Всегда есть соблазн с головой уйти в жалость к самой себе, найдя утешение в сострадании окружающих. Чувствовать грусть — важно, но это лишь часть решения. Горе уходит лишь после радикального изменения самого принципа существования, образа мыслей, жизни, связи с миром».
Автор книги «Путь от разрыва к исцелению» (The Journey from Abandonment to Healing) Сьюзен Андерсон также пишет о необходимости погрузиться в свои чувства. Андерсон, которую в свое время тоже бросили, забыв об «успешных отношениях длиною в двадцать один год», называет эту часть процесса восстановления «расколом» и призывает тех, кто страдает, поглубже погрузиться в него. Вот что она пишет:
«Секрет в том, чтобы поймать момент и погружаться в него как можно чаще. Так вы будете работать с энергетическим потоком, а не против него; сможете сполна прочувствовать это внезапное и резкое расставание. В этот момент вы ощущаете всю полноту жизни самостоятельной и независимой личности».
Я всецело поддерживаю Мура и Андерсон, с одной лишь поправкой: готовность принять боль должна сочетаться с искренним желанием изменить свою жизнь — иначе вы рискуете превратить сам факт ухода мужа в некое знамя чести, определяющее вашу личность. Пусть вы и в самом деле жертва безжалостности и черствости бывшего мужа, не стоит превращать это в тату, которое навечно останется у вас на теле. Даже если вам сделали больно, не стоит привыкать к психологии жертвы.
Психология жертвы — это когда на протяжении всей своей жизни вы зацикливаетесь на зле, что вам причинили, обеспечивая своему уязвленному достоинству сочувствие и поддержку окружающих. Вы априори считаете себя бессильной и неспособной изменить свое будущее к лучшему. А я знаю: вы вовсе не бессильны, что бы с вами ни произошло в прошлом и как бы плохи ни были ваши дела теперь. Так что — да, можете говорить, что вам сделали больно, но ни в коем случае не допускайте, чтобы это поведение стало определяющим для вас.
В первые месяцы вы вряд ли сможете думать о том, что после случившегося ваша жизнь когда-нибудь изменится к лучшему. Но это придет! Из следующих глав вы узнаете, как женщинам удалось превратить яд в лекарство. Но сначала вам просто необходимо преодолеть самый безумный период.
Даже если вам сделали больно, не стоит привыкать к психологии жертвы.
8Время безумия
Ах, женщины! В ходе исследования я задавала покинутым мужчинам и женщинам один и тот же вопрос: каким был ваш самый безумный поступок в фазах Торнадо и Гроза? Один мужчина написал, что когда пришел домой, а там никого не было, и он понял, что жена уехала к родителям в другой штат, то сел в самолет, чтобы прибыть туда раньше нее, ворвался в дом тестей, сел в гостиной, положив на колени дробовик, и стал ждать жену и ее родителей. К счастью, вскоре ему надоело ждать, и он позвонил другу, который велел ему немедленно убираться оттуда. И он уехал раньше, чем вернулась жена.