ил. Так же сделал еще один солдат. А мы двинулись дальше, выбрались к дороге. Казалось, вот она свобода… И тут началось: автоматные очереди, разрывы гранат, крики русских: «Сдавайтесь!» Откуда они взялись? Мой магазин был пуст. Мне пришлось поднять руки.
Некоторое время унтер-офицер молчал, потом, вспомнив из-за чего он остался ждать Эриха, глубоко вздохнул и произнес:
– Я хотел сказать тебе, что ты и твой гитарист неплохо там на сцене выступили. Я стоял у дверей и смеялся. Вы настоящие артисты. Это так. Но вы плохие вояки. Гнилые интеллигенты. – Он сплюнул. – Зря вас послали на фронт. Вот что я хотел тебе сказать.
Несмотря на весь его скепсис, Эрих чувствовал, что унтер-офицер был доволен, что встретил его, что рассказал ему историю гибели фельдфебеля, доволен, что облегчил свою душу.
– Может быть, вы все же подумаете и подключитесь к нашему комитету, – неуверенно спросил Эрих.
Унтер-офицер посмотрел на него с нескрываемым презрением.
– Нет, это все пропаганда. Я из Саксонии. Я за частную собственность, а красные ее отрицают, поэтому мне с вами не по пути. Я думаю, что нам не следует вообще больше встречаться. Не хочу быть с тобой в одном загоне. – Глаза у него снова зло блеснули. – Попрошу, чтобы перевели в другой лагерь. Да, вот еще. Я хотел вернуть тебе твою вещицу. – Он посмотрел по сторонам. Потом наклонился, из голенища сапога вытащил замшевый сверток. Развернул его. Сверкнула сталь. Эрих увидел тот самый знакомый ему нож из русского вещмешка.
– Тут на рукоятке надпись. Это по-русски, да?
– Да, – ответил Эрих.
– Смерть фашистам, да?
– Да.
– Я так и понял. Забери свой нож. – Он сунул сверток в руки Эриху. – Мне пришлось сильно постараться, чтобы спрятать его от проверок. Но такой нож мне не нужен. Не успел я тебя раскусить. Был близок… Только ничего ты не понял в нашей немецкой истории. Но вы еще увидите возрождение вермахта. Камрады не оставят нас в беде. – Он сжал кулаки. – Они соберутся и освободят нас. И ты когда-нибудь пожалеешь о своем переходе.
25. Чудо оружие спасет Германию
После той беседы Эрих долго не мог успокоиться. Ханс Протт затронул самые болевые точки его внутренних переживаний. После сдачи русским в плен Эрих долго перебирал детали подготовки к побегу. Пытался представить, что произошло в роте, когда обнаружили их исчезновение. Сработал ли тот камуфляж, который они оставили после себя? Поверили ли лейтенант и старший фельдфебель, что их схватили русские разведчики и утащили с собой? Иногда он сильно сожалел о содеянном…
Но время вылечивает многие болезни. Эрих полностью отдал себя лагерной жизни. Прежний фронт и воспоминания о камрадах отодвигались от него в прошлое. В новой жизни надо было готовиться к выступлениям, готовиться к дискуссии, надо было читать лекции, без бумаги, вживую, отвечать на вопросы офицеров вермахта. Предстоял серьезный экзамен.
В офицерской зоне было неспокойно. Инструктор предупредил Эриха, чтобы он был настороже. Мало ли что… Есть там двое, молодой гауптман и пожилой майор. Они всем недовольны, выступают с политическими речами, заводят остальных. Надо бы их послушать.
– Прочтите им лекцию о сегодняшнем положении на фронте, – наставлял он Эриха. – Возьмите для наглядности карту Берлина, ту, которую вы сами нарисовали. По-моему, у вас получилось очень похоже. Это произведет впечатление. Вспомните своего дядьку, стариха фэйнриха, о котором мне рассказывали. Узнайте, что раздражает офицеров, чего хотят? Если я вмешаюсь, то все будут молчать. С вами они будут откровенней. Я предоставлю вам новые данные о ситуации на фронте, а вы повесьте объявление.
Эрих отправился в офицерскую столовую. Вначале выступил старший лейтенант, бывший командир батальона связи. Спокойным голосом он рассказывал о необходимости строительства на немецкой земле нового государства. Прообразом для него должен послужить человек, то есть совершенная природная модель. У человека есть глаза, чтобы смотреть, есть уши, чтобы слышать, есть сердце, чтобы гнать кровь, имеется, наконец, голова, чтобы управлять. Таким образом и следует создавать новое государство. Сама природа подсказывает нам, немцам, будущее устройство Германии.
Эрих слушал внимательно, с такой философией он был мало знаком. Хотя знал, что на курсах офицеров вопрос мировоззрения был одним из главнейших. Раздались одобрительные постукивания по скамейкам. Оратора поддержали. Началась дискуссия. Но большинство высказалось против человеко-государства – это утопия.
Слова попросил Эрих. И прежде всего он повесил свою карту Берлина, которую с разрешения инструктора скрупулезно по вечерам рисовал по памяти. Использовал для нее склеенные вместе остатки комнатных обоев. Карта тотчас вызвала интерес и всеобщее оживление. Нашлись столичные жители, которые подходили к ней, вносили поправки. Появились незнакомые Эриху улицы, скверы, карта становилась похожей на настоящую. Эрих начал с описания общей ситуации на фронте. Он сообщил, что в настоящее время Красная армия вступила уже на территорию Германии. Ее основной удар направлен на Берлин. Гитлер, видимо, не собирался покидать столицу, останется в ней до конца. Но силы вермахта на исходе. Открытие Второго фронта означает войну Германии не только против советской страны, но против Европы, против всего мира. Едва ли она выдержит борьбу на несколько фронтов. Не лучше ли подумать о завершении боевых действий? К чему новые жертвы и разрушения? Исход войны очевиден, наступает конец владычеству идеологии национал-социализма, конец вермахта.
Его слушали молча. Не перебивали.
– Никакой это не конец, – слово взял подполковник. Он назвал себя Мюллером из Регенсбурга. – Вы мало что знаете, ефрейтор. Да-да, – уверенно подтвердил он. – Мне довелось участвовать в различных боевых операциях, в том числе и в секретных. Я из того самого городка, в окрестностях которого производятся самые лучшие истребители войны «мессершмитты». Не может быть никакого перемирия с Россией. Это страна большевиков, она несет угрозу не только Германии, но и всей Европе. За океаном понимают, что Германия – крупнейшая индустриальная держава. Мы производим лучшее в мире вооружение, наши танки и пушки нельзя сравнивать ни с американскими, ни с английскими. А о русской технике говорить не приходится. Русские если и побеждают, то не умением вести боевые действия, а количеством солдат, которых кидают на амбразуры. Настоящие солдаты – это немцы, которые тщательно разрабатывают любые операции и добиваются успеха. Германию не победить!
Следом слово взял майор из Магдебурга, он рассказал о том, что под Берлином в секретной лаборатории готовится бомба. По мощности ей нет равной в мире. Ждать осталось недолго, ее скоро запустят в производство. И тогда оружие возмездия, ракеты ФАУ взлетят со стартовых установок и направятся не только в сторону Англии, Америки, но и в сторону Красной армии. Они разнесут в пух и прах передовые части наступающих. На десятки километров останется пустая выжженная равнина. Надо только набраться терпения. Надо только подождать…
Эрих сделал попытку еще раз высказаться, поспорить с майором, сказать, что это все ложная эйфория, иллюзии, но слово ему не дали. Старший лейтенант, который взял на себя функции распорядителя, попросил его сесть и послушать старших по званию. Слово попросил полковник, рвавшийся к столу. Он высказался относительно политической расстановки сил.
– Рузвельт проиграет эти выборы, – он с силой стучал кулаком по столу. – В этом нет сомнения. Его сменит не красный президент, а другой человек, который не пойдет на поводу у русских. Не пойдет! Он откажется от поставок русским вооружений и продуктов. Зачем их кормить? Если русские захватят Германию, то они принесут туда свою большевистскую заразу! Американцы это прекрасно понимают и не допустят коммунистов в Европу. Не забывайте, в жилах многих американцев течет немецкая кровь. Наш девиз: «Никогда не сдаваться!»
Эрих уходил в скверном настроении. В ушах все еще звучала фраза, брошенная кем-то из офицеров ему вслед:
– А теперь вы, молодой человек, можете идти. Теперь вы знаете наши настроения. Идите и докладывайте. Это помещение не для вашей пропаганды. Вам у нас делать нечего!
Он оказался в полном одиночестве. Чтобы пробить брешь в стене недоверия, нужны более весомые доказательства могущества Красной армии, надо подождать пару недель, надо дождаться когда русские войска еще глубже войдут на территорию Германии и начнется битва за Берлин.
– Нам надо дождаться, – упавшим голосом говорил он инструктору, – нам надо дождаться…
– Чего? – недовольно морщился тот.
– Нам как воздух нужна победа Красной армии. Подождем, когда войска глубже войдут на территорию Германии. Тогда и пойдем агитировать. А так бесполезно их уговаривать. Они только озлобляются. Хорошо хоть не побили.
– Ладно, – разочарованно протянул инструктор. – Не таких твердолобых перевоспитывали. Проклятые нацисты, живут своим прошлым. – Он швырнул фуражку о стенку. – Скоро возьмем Берлин, ждать осталось немного.
– Не стоит грустить, Эрих, – успокаивал его Мартин. – Эти полковник, майор и лейтенант все потеряли. У них нет будущего, вот они и бесятся. Прав инструктор, они начнут думать, когда падет Берлин. Главное, ты оставайся при своем. Ты должен держать себя на высоте, ты интеллигентный, образованный, внешне симпатичен, у тебя подвешен язык, от тебя исходит какое-то добро.
– Я могу это только подтвердить, – неожиданно подключился к разговору Людвиг и спустился с койки. – Когда ты выступаешь, вокруг тебя всегда собираются слушатели. Вот наша повариха Марина. Она порой плачет, у нее всегда слезы текут, когда она тебя видит. Правда, при этом она сидит на кухне, чистит лук и совершенно не понимает по-немецки!
26. Американец в роли Добчинского
Инструктор достал из ящика стола книжку и протянул Эриху. На обложке по-немецки было написано «Николай Гоголь. Ревизор».