ересно было бы их посмотреть теперь.
– Герр фон Ридель, герр фон Ридель!
Он обернулся. Вначале не узнал, а потом едва поверил своим глазам, к нему на велосипеде, виляя передним колесом, подъезжала почтальон фрау Вильде. На ней был длинный мужской пиджак, на голове платок. Выбившиеся седые волосы, ввалившиеся щеки.
– О, как я рада, что вижу вас живым и здоровым, герр фон Ридель, – по ее морщинистым щекам потекли слезы. – Это просто невероятно! Вы вернулись… А мои на фронте так и остались. Сначала старший сын Франц, за ним муж Хайнц, в конце младший сын Оскар. Хайнц погиб в жарком Тунисе, а младший оборонял Берлин, ему было только девятнадцать лет, совсем еще мальчишка. У меня никого не осталось, герр фон Ридель. За что мне такое наказание? Вы посмотрите, что стало с Германией. – Она обвела подрагивающей рукой вокруг. – Обвалившиеся стены, груды кирпича. Я живу теперь в угольном подвале… Помните, принесла вам бандероль. Я ведь знала, что в ней призыв на войну. Такие бандероли я развозила пачками. Всех здоровых мужчин забрали на фронт. Зачем? Потом я развозила похоронные уведомления. И тоже пачками. Вы можете мне ответить, герр фон Ридель, зачем мы воевали?
Эрих стиснул зубы и молчал. Он почувствовал, как против его воли у него по щекам покатились слезы…