Это было слишком.
— Заткнись, — яростно прошипел Сэмюэль. — Просто заткнись. — И потом, немного помолчав, добавил: — Почему ты здесь? Почему ты убежал от своих мамы и папы?
Сэмюэль запомнил Тролль-маму как довольно строгую женщину, ругавшую Тролль-сына за малейшие провинности, но она была его мамой. А если у тебя есть мама, то от нее не нужно убегать.
Да, мама Сэмюэля не была идеальной. Она не была одной из тех мам из фильмов, которые показывают на Рождество. Она не всегда улыбалась и не всегда говорила правильные вещи, но она была его мамой, и только когда ее не стало, он понял, насколько неповторимы были ее объятия и улыбки. И только сейчас он начал понимать, что ее любовь помогала удерживать все вместе, на своих местах, там, где все должно было быть. И главным было то, что Сэмюэль любил ее, а она любила его, и он бы предпочел вернуться в прошлое и застать маму в самом плохом из ее настроений, нежели прожить еще хоть секунду в настоящем без нее.
Тролль-сын прервал его размышления:
— Это был Улучшитель.
— Что?
— Улучшитель. Тролль-мама заставляла меня пойти туда, чтобы улучшиться.
— Улучшиться? Что ты имеешь в виду?
Тролль-сын рассказал ему о Башне улучшения и обо всем, что, как он слышал, там происходило. О строгих уроках, о Клетке для погружения, о снадобьях и тихой комнате — настолько тихой, что это сводит тебя с ума.
Сэмюэль слушал его, понемногу начиная понимать. Ведь и его собственная сестра однажды попыталась избавиться от своего горя, сбежав в лес. Разве это не было то же самое, только наоборот?
— Ладно, я тебе помогу. — И как только эти слова слетели с его губ, он задумался о том, во что именно он ввязывается.
Шелковый носовой платочек
Как я уже говорил, Улучшитель ненавидел компанию Тролль-папы и Тролль-мудрейшего. Но до поры до времени он ничего не мог поделать с Тролль-папой. Ведь шансы поймать Тролль-сына без сопротивления были гораздо выше при наличии Тролль-папы. Но какой был смысл таскать за собой Тролль-мудрейшего?
Улучшитель составил в уме список (потому что Улучшитель обожал списки) причин, по которым Тролль-мудрейший должен был обязательно следовать за ними по пятам. Список состоял из одной причины:
1. Потому что он глава Совета троллей.
И эта причина была довольно серьезной. Тот факт, что на его стороне глава Совета троллей, безусловно будет ему на руку, когда они вернуться в Троллхельм.
Но потом Улучшитель составил список причин, по которым Тролль-мудрейший не должен был следовать за ними по пятам, и этот список оказался существенно длиннее.
1. Ему 738. Даже по стандартам троллей он стар, а это значит, что он будет тормозить всех остальных, и им придется плестись со скоростью атлетической улитки.
2. Он слишком заметный. У него страшно бугристый лоб, изорванная одежда и седая борода, достигающая колен, и все это будет обращать на себя внимание во Внешнем мире.
3. Его дыхание, которое было почти таким же несвежим, как у Тролль-мамы (а Тролль-мама, надо сказать, обладала самым зловонным дыханием во всем Троллхельме).
4. Его манера разговаривать, невыносимо растягивая слова.
5. Его тупая уверенность в том, что он мудрый только потому, что у него длинная борода.
6. Его сухие шелушащиеся губы, от вида которых Улучшителю становилось нехорошо.
7. Он не принимал ванну последние 700 лет.
8. Он слабоумный, как и все остальные тролли.
9. Он слишком дружелюбен с Тролль-папой.
10. Он зарекомендовал себя как тот, чьим обещаниям не стоит верить.
Самой насущной проблемой был именно пункт 10. Дело в том, что после встречи Совета Улучшитель перекинулся с Тролль-мудрейшим парой слов наедине, предложив ему оставить Тролль-сына в Башне улучшения до конца его детства, чтобы гарантировать, что он больше не убежит. И хотя Улучшитель специально вырвал у Тролль-мудрейшего обещание не упоминать об этом до тех пор, пока они не найдут Тролль-сына, тот уже успел нарушить данное слово.
Когда Тролль-мудрейший шел под руку с Тролль-папой, Улучшитель тихо крался позади, подслушивая их беседу.
— Я так по нем скучаю, — сказал Тролль-папа.
— Это естественно, — ответил Тролль-мудрейший.
— Я думаю обо всех тех моментах, когда его мама была так ужасно зла на него, а я ничего не делал, чтобы за него заступиться. Если… когда мы найдем его, я исправлю свои ошибки.
— Да, но…
— Я буду делать с ним правильные папины вещи. Я буду брать его на рыбалку на Безмолвное озеро, куда я ходил, когда был мальчишкой. И у него больше не будет причин снова убегать.
— О-о, — протянул Тролль-мудрейший, вполуха слушавший Тролль-папу. — Он не убежит. Особенно после всего этого улучшения.
Тролль-папа в замешательстве прищурил свою пустую глазницу.
— Улучшения? — переспросил он. И потом зашептал, так, чтобы Улучшитель его не услышал (хотя Улучшитель слышал каждое его слово, потому что ежедневно чистил уши от ушной серы): — Ох, Тролль-мудрейший… когда мы найдем Тролль-сына, мы не пошлем его к Улучшителю. Если уж ты меня спрашиваешь, то в первую очередь это и была причина, по которой он убежал.
Тролль-мудрейший озадаченно почесал свою бороду.
— Ну… э-э… улучшение может быть полезным для ребенка. Это может быть тем, что ему необходимо. Возможно, если он улучшится, то не будет убегать.
Улучшитель, по-прежнему тихо кравшийся за ними следом, очень внимательно прислушивался к каждому слову. И, прислушиваясь, он медленно вытягивал из одного из своих внутренних карманов шелковый сиреневый носовой платочек.
— Я слышу, что ты говоришь, Тролль-мудрейший, — сказал Тролль-папа. — И ты гораздо мудрее, чем такой немудрый тролль с короткой бородой, как я. Но я знаю своего сына и не думаю, что улучшение будет для него полезно.
Теперь настала очередь Тролль-мудрейшего шептать:
— Ну, Тролль-папа, я вижу, что ты очень сильно против этого, и есть кое-что, что тебе стоит узнать…
Улучшитель продолжал подслушивать, свободной от платочка рукой шаря в другом внутреннем кармане в поисках подходящего снадобья.
— Кое-что, что мне стоит узнать? — спросил Тролль-папа, сконфуженный как никогда. — И что это, Тролль-мудрейший?
— Ну, — продолжал Тролль-мудрейший шепотом, — может… ты можешь… дело в том… я, возможно, соглашаюсь на что-то, на что не должен соглашаться.
— Я все еще не понимаю тебя, Тролль-мудрейший.
— Видишь ли, — сказал Тролль-мудрейший, — Улучшитель мне сказал, что когда мы вернемся в Троллхельм, будет лучше… лучше… держ…
Тролль-мудрейший почувствовал, как что-то накрыло его лицо. Это что-то было на ощупь одновременно плотным и шелковистым. Он не видел ничего, кроме сиреневого цвета, застилающего ему глаза, и немедленно забыл о том, что говорил Тролль-папе. Внезапно он почувствовал, что его невероятно сильно клонит в сон. Ему требовалось прилагать огромные усилия, чтобы просто стоять и говорить. Он выронил руку Тролль-папы и успел только смутно почувствовать, как кто-то поймал его, когда он начал заваливаться набок. После этого он забылся в своем обычном кошмаре, в котором ему снилось, что его борода съеживается и становится все короче.
— Тролль-мудрейший? Тролль-мудрейший? Где ты? — Тролль-папа слепо шарил руками сбоку от себя, ощупывая пространство, которое еще секунду назад было занято старым троллем.
Улучшитель убрал сиреневый носовой платочек и маленький флакон Снотворных солей, которыми он его пропитал, обратно в карман.
— Мистер Улучшитель, сэр, что с ним случилось?
Улучшитель откашлялся:
— Похоже, ему стало плохо.
— Плохо? О, пикси шебуршивый! Извиняюсь, сэр, я не хотел ругаться… Я просто волнуюсь за Тролль-мудрейшего.
— Уверяю тебя, Тролль-папа, я и сам очень волнуюсь, — соврал Улучшитель. Затем он опустился на корточки и с удовольствием шлепнул Тролль-мудрейшего по лицу. — Ты меня слышишь? О, мудрейший, ты меня слышишь? Проснись! Проснись! — Улучшитель продолжал давать старому троллю пощечины, очень хорошо понимая, что соли не позволят ему проснуться в течение по меньшей мере ближайшего дня.
— О нет, — взволнованно произнес Тролль-папа. — Он умер?
— Умер? Ну, нет. Он не умер. Послушай, ты можешь услышать, как он храпит.
И он прекратил шлепать его по лицу, чтобы Тролль-папа смог услышать громкий храп.
— Я слышу, но я не понимаю. Всего секунду назад он говорил со мной, а потом, прямо в середине разговора, он упал на землю и заснул. Это какая-то бессмыслица.
Улучшитель посмотрел на Тролль-папу и понял, что ему придется потрудиться: Тролль-папа с каждой секундой становился все более недоверчивым.
— Он очень старый тролль, и он прошел пешком больше, чем обычно. К тому же при полном дневном освещении, которого он не видел многие годы. Возможно, это оказало на него забавный эффе…
Ему пришлось прерваться, потому что Тролль-папа, склонившись над Тролль-мудрейшим, стал трясти его за плечо.
— Тролль-мудрейший? — сказал он гораздо более ласковым голосом, чем до этого Улучшитель. — Тролль-мудрейший? Ты в порядке?
Тролль-мудрейший прохрапел свой ответ.
— Он в порядке, — сказал Улучшитель. — Он просто решил немного вздремнуть.
— Ну, мы должны остаться здесь, пока он не проснется.
— Да, Тролль-папа, есть такая возможность.
— А какая еще есть возможность? Мы не можем просто оставить его.
— Ну, я так же волнуюсь за него, как и ты. Но он просто-напросто очень устал и провалился так глубоко в сон, что я не думаю, что он проснется раньше, чем наступит ночь. А к этому времени может быть уже слишком поздно.
Рот и глазница Тролль-папы открылись так широко, что если бы между ними не находился нос, они бы образовали восьмерку.
— Слишком поздно? Что ты имеешь в виду, мистер Улучшитель?
— Я бы предпочел найти твоего сына живым, чем…
— Мертвым?
— Ох, Тролль-папа, — протянул Улучшитель, делая вид, что едва сдерживает слезы. — Даже не думай об этом! Пожалуйста, это слишком для меня: представить, что может случиться с ним, если мы задержимся еще хоть ненадолго… Но, конечно, если ты хочешь подождать, пока проснется Тролль-мудрейший, я тебя прекрасно пойму. И я уверен, что твоя жена тоже тебя поймет, когда ты с пустыми руками вернешься домой.