— Да, — пробормотала она, заметив странное выражение его лица, прежде чем оглянуться на дорогу. — Пара на всю жизнь. Наверное, я могла бы сказать «муж» или «мужчина мечты», но «мужчина мечты» звучит глупо, а «муж» не показывает всего, чем Джо был для меня. — Она сделала короткую паузу, а затем сказала: — Я полагаю, что спутник жизни — лучшее описание. Он был моим партнером во всех смыслах, моим лучшим другом, моим любовником, моим мужем, моей когортой в преступлении, — закончила она с усмешкой.
— Преступление? — Данте был шокирован, и она усмехнулась его тону.
— Это не преступление, — заверила она его. — Мы не были Бонни и Клайдом. Я просто имела в виду, если это розыгрыш или шутка… — пожала плечами она. — У нас было одинаковое чувство юмора, и мы много смеялись на протяжении многих лет.
— Звучит заманчиво… идеально, — сказал Данте, и она заметила, что он сказал это не очень радостно.
— Нет, — серьезно ответила она. — Нет ничего идеального. Даже мой Джо. Но после нескольких стычек в начале у нас была хорошая жизнь.
— Какие стычки? — сразу же спросил Данте, почти нетерпеливо.
Мэри заколебалась, очень старые, очень болезненные воспоминания нахлынули на нее, но потом она просто покачала головой. — Теперь это не имеет значения. Никто не совершенен, Данте.
Некоторое время они оба молчали. Данте ел, а Мэри переключала внимание с дороги на свой сэндвич, пытаясь понять, как, черт возьми, она собирается его съесть. К тому времени, как Данте покончил с сандвичами и вернулся к раковине, она так ничего и не придумала. По крайней мере, она надеялась, что он положил его в раковину. «Он полетит на первом же повороте или остановке», — подумала она и рискнула оглянуться через плечо. Ее внимание было привлечено, когда она заметила, что трейлер был очищен. На полу больше не было никаких предметов. Все было убрано, и все двери и ящики были снова закрыты.
— Смотрите на дорогу, — мягко сказал Данте, поймав ее взгляд, когда повернулся к передним сиденьям.
Мэри снова повернулась к нему, но сказала: — Спасибо за уборку.
— Это была моя вина, — просто сказал Данте, подойдя к ней. Однако он не сразу занял свое место, а отодвинул Бейли в сторону и опустился на колени там, где лежала собака.
Мэри осторожно взглянула на него и увидела, что он серьезно смотрит на нее.
— Ты устала, — объявил он. — И, без сомнения, голодна.
— Я в порядке, — тихо сказала Мэри.
— Я могу либо накормить тебя, либо взять управление на себя. Выбор за тобой.
— Я в порядке, — повторила Мэри, нервно сглотнув, обдумывая оба варианта.
— Ты боишься, потому что тебя влечет ко мне, — весело объявил Данте, и Мэри нахмурилась, глядя на дорогу.
— У кого-то большое эго, — прорычала она. — Ты меня не привлекаешь. Ты — ребенок. Я пожилая женщина. Мне нравятся большие мальчики.
— Я — большой мальчик, — легко сказал Данте, стараясь не выглядеть хвастуном, когда заявил очевидное. И это было очевидно. Мужчина был ростом, по меньшей мере, шесть футов восемь дюймов, и ширина его плеч захватывала дух. Он был как стена рядом с ней, даже на коленях.
— Я имела в виду не рост, — раздраженно сказала она.
— Я старше, чем выгляжу, — мягко заверил он ее. — И я знаю, что тебя влечет ко мне. Твое сердцебиение и дыхание учащаются каждый раз, когда я рядом с тобой.
Мэри резко взглянула на него и застыла, заметив, что серебряные искорки в его черных глазах, казалось, удвоились. «Мне почти показалось, что они стали больше светится», — отметила она слабо.
— Дорога, — напомнил он, и Мэри оторвала от него взгляд, чтобы снова сосредоточиться на дороге, но не могла выкинуть его из головы. Она никогда раньше не видела таких глаз. Такие глубокие, темные и красивые сначала, а теперь сияющие серебром, как драгоценные камни.
— Ты должна поесть, — объявил Данте, и ее сэндвич внезапно появился перед ее лицом.
Мэри неохотно взглянула на него, но покачала головой.
— Давай, — уговаривал он, прижимая его к ее губам. — Если ты не позволишь мне накормить тебя, я займу твое место за рулем. Я подниму тебя, проскользну под тобой и займусь вождением.
Мэри почувствовала, как ее сердце подпрыгнуло от этого предложения. Затем начало стучать с ускоренной скоростью, что было почти страшно. У нее было старое сердце. Оно не должно быть таким активным.
— Видишь? — в голосе Данте слышалось удовлетворение. — Твое сердце учащенно бьется при мысли о моих руках на тебе.
— Мое сердце колотится от гнева на твою дерзость, — коротко возразила она. — Разве никто никогда не учил тебя уважать старших?
— Мэри, ты должна…
— Твои «приятели отступают», — перебила Мэри, и Данте тут же опустил сэндвич и перевел взгляд на камеру заднего вида. Оба молча смотрели, как фургон позади них на экране становится все меньше. Он стал примерно в два раза меньше, когда пикап остановился перед ним и между ними.
— Думаешь, они от тебя отказываются? — спросила она.
— Не уверен. Я должен позвонить Люциану, чтобы узнать, вытащили ли они Томаззо, — пробормотал он и положил ее сэндвич обратно на приборную доску, прежде чем встать и направиться к задней части трейлера.
Мэри немного расслабилась, когда он перестал висеть рядом с ней. Честно говоря, мужчина был просто огромным. Его размер, запах и сексуальный глубокий голос с очаровательным акцентом… все в нем отвлекало и подавляло. Настолько, что она надеялась, что его преследователи сдадутся и отпустят его. Если так, значит, она скоро от него избавится. Хорошо, уверяла она себя, не обращая внимания на разочарование, которое вызвала в ней мысль о его отъезде.
Ее взгляд скользнул к камере заднего вида, и она прищурилась, заметив, что кто-то высунулся из пассажирского окна пикапа позади них. Изображение было разных оттенков серого, и она не была уверена, но это выглядело так, будто человек целился в фургон. Не пистолет, подумала она в следующий момент, скорее арбалет или что-то в этом роде.
— Данте, — сказала она с тревогой, боясь, что они, возможно, были с фургоном и собирались прострелить шины фургона или что-то в этом роде.
— В чем дело? — спросил Данте, его голос становился ближе.
Мэри открыла рот, чтобы ответить, но затем неуверенно замолчала. Человек скользнул обратно в пикап, и теперь он тоже отступал. Шины фургона были целы, насколько она могла судить, поэтому она поняла, что они не были расстреляны.
— Мэри, дорога! — внезапно закричал Данте, и она перевела взгляд на дорогу, чтобы увидеть, что в рассеянности она поворачивала направо, к обочине дороги. На самом деле она уже была на белой линии. Сердце тревожно подпрыгнуло, она быстро повернула налево. Как только она выпрямилась в центре переулка, она медленно выдохнула.
Данте расслабился рядом с ней, а затем наклонился, чтобы положить телефон обратно в держатель.
— Они вытащили твоего брата? — тихо спросила она.
— Я не знаю. Люциан не ответил, — несчастно сказал Данте. — Я оставил сообщение для него, чтобы позвонить мне.
— Что ты делаешь? — с тревогой спросила Мэри, когда он снова опустился рядом с ней на колени.
— Я накормлю тебя, — твердо сказал он.
— Данте… — начала она предостерегающим тоном.
— Тебе нужно поесть, — сурово прервал он ее, взяв половину сандвича и повернувшись к ней
— Я поем, — быстро сказала она. — Ты можешь сесть за руль на следующей заправке.
— Мэри, мы не можем остановиться, — сказал он торжественно. — Это слишком рискованно.
— Твои «приятели» отступили так далеко, что я даже не вижу их огней, — возразила она, а затем добавила: — Мы должны остановиться, Данте. У нас почти закончился бензин.
— Что? — с тревогой спросил он и, взглянув на указатель уровня бензина, увидел, что он почти пуст.
— Почему такой низкий уровень? — спросил он, шокированный тем, что она позволила этому случиться.
— Потому что я не заправилась перед тем, как покинуть стоянку, как собиралась, — сухо ответила Мэри. — У меня не было возможности. Я не была за рулем.
Когда он просто уставился на нее с беспокойством на лице, она сказала: — Думаю, они от нас отказались. Насколько нам известно, они свернули с шоссе и направились к дому, где вас держали, — заметила она.
— Но что, если они просто притворяются, что сдаются? — спросил он, нахмурившись. — Они могут просто дать нам понять, что сдались в надежде, что мы где-нибудь остановимся, и они смогут застать нас врасплох.
Мэри поджала губы и посмотрела в камеру заднего вида, жалея, что у нее нет телескопических способностей, чтобы увидеть, остались ли они там или нет. Однако этого не произошло, и через мгновение она вздохнула и сказала: — Нам нужен бензин.
Выругавшись, Данте встал и положил бутерброд обратно на тарелку, затем огляделся, как будто ища запасной бензобак, который они могли бы использовать.
— По данным Garmin, недалеко впереди есть заправочная станция. Мы должны добраться туда, — добавила она с надеждой и не могла поверить, что до сих пор не заметила, что у них так серьезно кончился бензин. Обычно она за этим следила. «Конечно, сегодня не твой обычный день», — извинилась она. Кроме того, она не лгала: она собиралась заправиться на стоянке. По крайней мере, до того, как она нашла Данте голым в своей спальне, истекающим кровью. После этого она ни разу об этом не подумала.
— Здесь нет задних окон, — внезапно объявил Данте, как будто это могло ускользнуть от ее внимания. — Если бы были задние окна, я бы смог…
— Что ты можешь? — с любопытством спросила она, когда он замолчал. Когда он не ответил сразу, она оглянулась и увидела, что он тычет в вентиляционное отверстие в потолке рядом с обеденным столом. Похоже, он рассматривал это как путь к отступлению или что-то в этом роде. Она понятия не имела почему. Человек не мог пройти через это. Кроме того, куда, по его мнению, он сбежал бы?
— Ничего хорошего, — пробормотал он и отодвинулся между сиденьями.
Она увидела, что он с интересом разглядывает окно со стороны пассажира. Как только она это заметила, он устроился на пассажирском сиденье и открыл окно. Экран последовал за ним, плавно скользнув в сторону.