Леон нас не предал, как объяснили друзья. Они поддерживают связь, но о причинах моего отсутствия молчат. Он хорошо себя зарекомендовал, и я увидел в глазах команды, что теперь они воспринимают мечника как «своего», позабыв о том, что он сделал. В целом, я с ними согласен.
Турнир завершился победой команды от «Стальных драконов». Наградой стал легендарный меч «Алувэ Фалар», по легенде принадлежащий эльфийскому воину-волшебнику. В тех же форумных обсуждениях упоминалось, что завладел клинком Лестер, отвалил баснословные деньги на изменение своего класса, и теперь он не маг льда, а что-то другое. Тут история умалчивает.
— Та-а-ак… — выдохнул я и, совершенно не стесняясь, жестко сёрбал остатки со дна стакана. Вкусная штука. — Выходит, мы снова почти в начале пути?
— Верно подмечено, братишка. Почти. — зычно гыкнул Илья, и навалился на стол. — Но, в сущности, ты ничего не пропустил. Давай, возвращайся в строй, нас ждет много всего впереди.
— Майк, ты не хочешь пригласить Леона сюда? И Феса с Кирой заодно. — вдруг спросила меня Юля.
— С чего бы вдруг? — насторожился я.
— Как мы объяснили, со всеми держим контакт. У Феса проблемы с деньгами, он переехал к Кире в Нью-Блисс, но с работой там еще хуже. — принялась она объяснять. А я лишь вставил короткую ремарку:
— Да уж, где сейчас хорошо…
— Вот-вот. Они там с БЖУ на воду перебиваются, почти не играют. А тут им было бы проще…
— Хорошо, я это обдумаю. А насчет Леона что?
— Он хороший. Только заплутал. Пока не играет — сидит в своей каморке, света белого не видит. Я боюсь, что…
— Да сделает он с собой что-то. — вклинилась Мэй. — Поболтали мы с ним в онлайне. Юля попросила. — пожала та плечами.
— Хорошо, это я тоже обдумаю. — мне не очень понятна их мотивация, но я, видимо, не владею полной картиной.
— И ты должен знать кое-что еще… — вот оно. Та горькая попка огурца во вкусном салате. Я вопросительно уставился на Мэй, это она сказала.
— История твоего спасения. — черт, а я ведь должен был спросить об этом в самом начале. Еще туговато соображаю. Но мне простительно. Я почесал затылок, который ныл после выдернутых из спинного мозга проводов.
Мэй говорила обстоятельно, долго, не упуская подробности. Прошла всего минута, как я погрузился в лимб. Мое тело осталось в реальности, но мы и предполагали, что так будет. Что тогда бродило по тем серым местам мне остается только гадать. Ну или спросить того, кто знает. И я уже знаю, кого спрашивать. Я вспомнил запах сигар и виски.
У меня была тяжелейшая передозировка. Принцип работы Аркданса состоит в том, что он перехватывает синапсы и трансформирует их в приемники для сигналов серверов Арка. Но, это так он работает у простых игроков. Мы же принимаем сигналы от чего-то другого. Кажется, у этого какая-то паранормальная сущность, о которой так же можно только догадываться.
Нормой для человека является один браслет в сутки. Это восемь часов игры. Крайне редко можно прибегнуть ко второму браслету подряд, если есть такая необходимость. Третий вызывает тяжелые последствия для разума и рассудка.
Одиннадцать почти убили меня, и я полностью утратил контроль над телом. Синапсы перестали проводить электроимпульсы. В сущности, нечто похожее было и с Юлей, но только у меня это имело все клинические проявления. И это возможно было вылечить. В попытке решить, как помогать теперь мне, друзья загнали себя в тупик. Мне не сообщили, чья идея была попросить Полоцкого помочь, но результат здесь. Сидит в медблоке, гоняет своего помощника. Медведь Юрий, прибывший сюда с Эпсилоном на Вольте. И теперь мы должны встретиться с Сергеем вживую, когда я приду в себя.
Что ж, ни минуты покоя, да, Майкл?
Глава 22
Мой санаторно-курортный отпуск быстро начал утомлять. Строгий распорядок дня, как в армии. Подъем в шесть, завтрак жижей, зарядка и физиотерапия, процедуры, анализы. Часик свободного времени и по новой. Если я начинал противиться и пытаться улизнуть, мои потуги жестко пресекались Юрием Федоровичем. Он со мной не церемонился.
В игру мне пока нельзя. На вопросы о том, когда будет можно, док отмалчивается. Я бы и подумал, что тут что-то не чисто, но отдаю себе отчет в том, что сделал со мной аркданс, так что тут все логично. Друзья же от Арка решили пока воздержаться, помогая мне в повседневности. Как не прискорбно, я был все еще слаб. И дело даже не в негативном эффекте, снизившим мои параметры почти до нуля, а скорее что-то внутреннее.
Долгими ночами, проведенными рядом с теплой Юлей, я по многу часов не мог уснуть. В голову лезет всякая муть, в основном отрывки из лимба. Буду называть то место так. Но я, считающий, что нахожусь в доброй памяти, отчетливо видел в своих мыслях те моменты и места, которые не видел никогда ранее.
Вот и сейчас. Я лежу, гляжу в потолок. Мою руку и ногу обвивает своими рыжая подруга, а мне будто спички в глаза вставили.
' — Что я должна сделать?' — слышу я девичий голос, словно свой собственный. Говорю это так, будто от ответа зависит все. Либо моя жизнь рухнет, либо я получу соломинку, за которую я непременно ухвачусь.
Это был не я, просто видел что-то своими глазами. Человека с затемненным лицом, грязную, залитую дождем ночную улицу, черт знает, Нью-Блисс это или Нью-Шеот. Ожидание ответа спирает мне горло, выбивает дыхание.
Картинка меняется.
Кухня, старая, еще начала двухтысячных. Темнота, убитый ремонт, кухонный стол, цветок газа на плите. Запах прогорклого жира, гора немытой посуды. Шум автомагистрали из окна. Яркий экран комма. Затем шкафчик с лекарствами. Своего отражения не вижу, все как в тумане.
' — Брат, сколько еще? Неделя, месяц?'
Чувствую, как этот вопрос сдавил мои виски, а сердце стало бешено рваться. Потому что правильного ответа на этот вопрос у меня нет. Только догадки, идея.
Затем — липкий, теплый, красный бульон, который я растираю по своим рукам.
И возвращаюсь в реальность.
— Майкл? — смотрит на меня Юля, нависнув надо мной. Холмики ее аккуратных грудей вздымались, когда она жадно набирала в легкие воздух. Была взволнована.
— М? — лениво, сонно отвечаю я, сделав вид, будто спал.
— Ты бормочешь. — сдвигает девушка брови и упирается руками в подушку под моей головой, наклоняясь опасно близко.
— Надеюсь, я не ляпнул чего? — скривился я в улыбке.
— А тебе что, есть что скрывать? — не менее ехидно ответила мне Юля, поправив ниспадающую прядь волос.
— Да нет, просто не хочу, чтобы я выдал какой-то постыдный секрет.
Она сразу не ответила, прижалась.
— Ты назвал кого-то братом… — тихонько сказала она, раскидав по мне свои роскошные волосы. Часть из них оказалась у меня в носу.
— Может, сон какой приснился. Не бери в голову. — попытался я успокоить ее. — Выпустишь? Выйду на балкон.
Она отпустила, перелегла на свою половину кровати. Оперлась спиной в спинку кровати, выжидающе на меня посмотрела. Я залез в тапки, накинул на плечи махровый халат и вышел.
Закурил.
После посещения лимба я каждую ночь вижу образы, которые со мной никогда не случались. Я смотрю чужими глазами, переживаю чужие эмоции. И я не стал рассказывать об этом доктору, как бы он не просил меня делиться всем, что я чувствую. Потому что я знаю, что это — за гранью его понимания. Это дальше, чем продвинулось человечество в своем развитии.
И, выпуская очередное облако дыма, я честно себе признался. Я жду визита. Виновника всего того, что со мной происходит. Кажется, я просто внутренне перешел на какой-то новый уровень, и теперь должен, обязан знать больше. Я вспомнил тот запах. Виски и табак.
Так пахло в кабинете у Хаулла, когда меня похитили возле тренажерки. Как же давно это было. Моя уверенность в том, что он знает, что я знаю, непоколебима, хотя и выглядит со стороны как шизобред. Может Юля и права, что мне нужен мозгоправ?
Затушив окурок о перила, я сунул его в пустую пачку, которая лежала неподалеку. С тех пор, как умер Виктор, я начал курить, и теперь не могу отвязаться от этой гадостной привычки. И с тех же пор храню одну сигаретку, оставшуюся из той пачки, что он мне дал тогда, в Хабе номер семнадцать.
— Просыпайтесь, мистер Ли! — слышу я стук в дверь.
— Что? Уже утро? — всполошился я, подорвался на кровати. Часы интерфейса продемонстрировали долбанные шесть ноль ноль. Пора.
До окончания моего негативного эффекта оставалось двенадцать часов. Думаю, на этом и закончится мое лечение. Какого-то тесного общения с командировочными врачами у меня не сложилось, общались строго в регламентах, я был их пациентом. Откровенничать никто не спешил. Я даже не знал, где их поселили в горном комплексе. Но меня это, по правде, волновало мало.
Скорее, мои мысли занимали вопросы переговоров с Полоцким. Мы лишились нашей главной силы — анонимности, пусть и не на весь свет. И я понятия не имею, чего от него ждать. Очевидно, что он заинтересован в сотрудничестве, Мэй неоднократно упоминала, что установила с ним и его командой контакт и договаривается о новых поставках «эксклюзивных» товаров. Но в действительности я не знаю, чего он хочет. Потому, тягостный момент встречи я оттягивал до сего дня. Обратного пути нет, вчера дал отмашку Мэй на создание криптомира. Время назначили в полдень.
Эта буро-малиновая жижа меня радовала, как ребенка, который получил конфету. Камердинер не мог нарадоваться своими андроидовскими эмоциями, когда я просил еще пару стаканов этой ерунды. Она действительно бодрила, была вкусной, утоляла и жажду и голод. Илья тоже подсел, и теперь мы завтракаем с ним вдвоем, пока девчонки спят. Сразу после того, как я отправляюсь на процедуры, Илья идет качаться. Не в игре, здесь. Оказалось, что мы упустили в процессе исследования комплекса полноценный спортзал на минус первом этаже, который здоровяк и облюбовал.
— Прикинь, бро, — говорит он, сёрбая жижей, — сила за двести перевалила вчера. Ты пока в отключке болтался, я тут почти шестьдесят пунктов накачал. Железками! — восторгается он и снова пьет.