Пока мозги размышляли, а глаза рассматривали, рука непроизвольно поднесла плод ко рту, а зубы сами по себе откусили кусочек.
– Мм… Мамочка! А вкусно-то как!
Не удержавшись от восклицания, юноша мгновенно пережевал, а потом и проглотил весь плод. Замер он уже в тот момент, когда рот открылся снова, а рука услужливо запихивала в него сразу два следующих плода.
«Стоп! А вдруг они отравлены?! Или ядовиты?! Мало ли кто здесь в этом замке проживал? Поговаривают, что некоторые люди привычны к ядам и спокойно едят смертельные для остальных волчьи ягоды. Нет! Надо перетерпеть и хоть немного, но выждать!»
Сколько силы воли пришлось приложить для возвращения плодов обратно в кастрюлю, трудно было передать словами. Настолько хотелось съесть эти баклажанчики. Все и сразу! Но видимо, все-таки значительно помогло недавнее перенасыщение жареным мясом. С полным желудком контролировать свои желания в любом случае проще. Вдобавок пришло озарение: если трудно от чего-то оторваться, немедленно займись важным делом или тяжелой работой. И работы имелось непочатый край!
Косясь глазами на раскрытую кастрюльку и сглатывая непроизвольную слюну, Хотрис перехватил топорик удобнее в ладонь и устремился к ждущей его очереди шкафов, комодов и выдвижных ящиков, в которых таились воистину настоящие сокровища.
Глава двадцать третьяДополнения с пополнением
Ждать обещанного разговора с Еленой пришлось очень долго. Если судить по часам, пятьдесят семь минут прошло.
Понятно, что все это время три человека на конспиративной квартире не бездельничали. Светозаров вместе с Казимиром Теодоровичем в четыре руки набирали команды нанятым сыщикам, рассылали письма и перерабатывали поступающую сплошным потоком информацию. Ни о чем другом и подумать было некогда, а уж сборник файлов с записью поимки небольшой армии вторжения вокруг предыдущего штаба сразу отложили для просмотра на далекое будущее. Будет время для досуга, будет и развлечение. Потому что вряд ли что ценного на той записи обнаружится.
Александра внимательно следила через наружные камеры за находящимися в опасной близости пространствами: коридорами, лестничной клеткой, крышей, соседними балконами и некоторыми участками улиц напротив дома. Благо, что и здесь неизвестный устроитель квартиры, действовавший когда-то по заказу Торговца, постарался на славу. Хотя, судя по ворчанию заказчика, экипировка этой квартиры обошлась ему в свое время в весьма крупную сумму, чуть ли не больше стоимости самой квартиры. Но именно подобная щедрость сейчас и окупилась.
Как раз после пятидесятой минуты Александра уловила первые опасные симптомы слежки, а чуть позже и спешного окружения.
– Все-таки они нас выследили! Как ты и предполагал, одного часа хватило.
– Ничего, четверть часа у нас еще будет, – рассуждал Дмитрий. – А потом в любом случае уходить придется.
Бывший агент думала более масштабно:
– Тебя ведь приказано уничтожить, так что могут и ракету прямо сюда запустить.
– Сомневаюсь, что мой труп им поможет перехватить готовящийся выкуп. Да и не так просто протащить в место, удобное для пуска, ракету. Пусть даже несколько гранатометов. Напоследок, чтобы ты меньше волновалась, я поставил вокруг нас особые щиты. Они, конечно, не могут выдерживать прямых попаданий ракет большой разрушительной силы, но нас просто аккуратно вытолкнет в межмирское пространство, а дальше мы уже сами, своими силами.
– Хм, но я ничего не чувствую, – озадачилась его супруга, внимательно осматриваясь по сторонам. – Или мне не дано?
– Скорее всего. Эти щиты может заметить лишь тот, кто видит створы между мирами. Они фактически и являются первой фазой создания перехода в подпространство. А если…
Но объяснить до конца он не успел: зазвонил установленный в льюпере мобильник. Тотчас включили сетку координат, Александра еще внимательнее стала наблюдать за экранами внешнего обзора, а сам Торговец включил кнопку ответа:
– Слушаю.
– Уважаемый Дмитрий, вы готовы поговорить со своей сестрой? – Вкрадчивый голос халифа так и сочился нарочитой вежливостью и добродушием.
– Всегда готов! – последовало грубое солдафонское заверение.
С этого самого момента Торговец вознамерился говорить жестко, чуть развязно и грубовато, всеми силами стараясь скрыть свою тревогу за родную сестру.
– Тогда сразу напоминаю, что при скользких, явно запретных вопросах разговор немедленно прекращаю. Вдобавок убедительная просьба: растолкуйте Елене, что обстановка сейчас крайне сложная, поэтому временные трудности с размещением должны ею восприниматься с пониманием и терпимостью.
– Хорошо, это вполне справедливое требование.
– Тогда говорите.
И в следующий миг послышался родной голос:
– Димусик! Как я рада тебя слышать!
Интонации были знакомы, и Светозаров ни минуты не сомневался, с кем он разговаривает. Да и какое-то подспудное чувство родства не допускало иной трактовки.
– Я тоже рад. Как там с тобой обращаются?
– Да нормально. Живу как сахарный снежок в хрустальной коробочке. А что там с выкупом за меня, ты уже собрал?
– По этому поводу не переживай, все налаживается.
– А то так уже хочется с тобой увидеться, ты просто не представляешь, как я тут извожусь слезами и мечтами.
– Успокойся и веди себя рассудительно. И вообще, чего это у тебя так странно голос изменился?
– У меня? Да ты что? – всполошилась Елена. – Вроде все нормально! Ну разве что охрип немного.
– Вот-вот! С чего бы это?
Повисшая тишина обозначала, что пленнице подсказывают обязательный ответ. В тот же момент Казимир Теодорович привлек взмахом руки внимание Торговца к экрану с координатами. Диагональ упиралась в склад, в подвалах которого производили подпольные медикаменты.
– Так ведь лето, жара, – раздался женский голос. – Вот я слишком холодного сока и выпила. Ты ведь помнишь, как я любила все холодное? Пару раз болела ангиной из-за того, что снег ела.
– Ангиной? Нет. Не помню. А вот ты в любом случае постарайся вспомнить некоторые детали из нашей жизни, о которых я тебе намекну.
– Да сколько угодно!
– Кто из нас больше всего любил кататься на коньках?
– Ты вместе с мамой.
– А что больше всего нравилось делать отцу в зимнем лесу?
– Хм… Но это ведь не со спортом связано?
– Нет.
– Тогда знаю: он обожал разводить костер и жарить на нем колбаски. Верно?
– Может, и не совсем, но про костер с колбасками я сам только что припомнил. А вот мы с тобой на пару где больше всего радовались в зимнюю пору?
– Конечно же, на санках! Мы еще с другими гарнизонными детьми кусочек парка имели в своем распоряжении и устраивали там целые баталии на санках, тараня друг друга или влезая одной огромной кучей на самые крепкие санки. Помнишь, как это называлось?
– Да я-то помню, но это ты должна ответить на мои вопросы.
И дальше Дмитрий зачастил вопросами, которые по мысли любого родственника могли на сто процентов определить невидимого собеседника. Но при этом Теодорович несколько раз озабоченно махал руками, показывая на экран: местонахождение собеседника медленно, но уверенно продвигалось в сторону посольства. Что уже в который раз путало все карты.
Переговоры прекратил своим вмешательством халиф:
– Не много ли вы болтаете? Удовлетворены?
– Да, это Елена.
– Тогда до встречи на обмене. Раньше, чем соберете все нужное для выкупа, звонить мне не рекомендую.
Короткие гудки.
И встревоженный голос Александры:
– Кажется, минут через пять к нам могут нагрянуть нежданные гости. Причем не только наши противники, но и потенциальные союзники. Поляки тоже засекли наше местонахождение. Да и пакет с инфой, как мне кажется, Теодорович сбросил несколько рановато.
– Центр города все-таки, – оправдывался аналитик. – Я и не думал, что они так быстро отработают операцию оцепления.
– Ничего страшного, – успокоил их Светозаров. – Мы в любом случае успеем уйти. А вот это передвижение халифа вместе с моей сестрой на подземном поезде меня невероятно расстроило.
– Ты так говоришь, словно теперь в этом абсолютно уверен, – заметила его супруга. – Может, вначале соберем доклады групп наружного наблюдения?
– Они только подтвердят мои выводы. Потому что Елена дала конкретную подсказку сразу, в начале разговора, а я потом еще и уточняющий вопрос задал.
– У вас в семье все такие умные?
Добрая улыбка показывала, что графиня имеет в виду и своего мужа. Но тот ее разочаровал:
– Нет, только Елена. Мы в детстве действительно катались на санках и частенько это делали паровозиком, цепляясь друг за другом. Это называлось у нас «поезд сахарных снежков». Ибо мы были с ног до макушки вываляны в снегу. А вот когда мы съезжали для разнообразия на переполненных санках, то это уже называлось «сахарные снежки в хрустальной коробочке». Так что все просто: она заточена в передвижном вагончике, который ездит в холодных подземельях, и народу вокруг нее, словно огурцов в бочке. Может, и затемнение при этом используют полное.
Аналитик оторвался от клавиатуры, удивленно двигая бровями:
– И как же тогда их выковырять из этих подземелий? Да еще и на всей неизвестной нам протяженности?
Торговец теперь тоже посматривал с напряжением на экран наружного наблюдения:
– Трудно сказать как. Но то, что выковыряем, – однозначно. Тем более что наверняка халиф издавна использует вспомогательные туннели или даже отводные, которые остались при строительстве здешнего метро. Даже если мы не раздобудем подробных схем, мне все равно удастся проникнуть внутрь и разведать хоть какие-то ответвления. О! Тут вскоре станет очень горячо! Лучше встаньте на ноги, я заберу отсюда всю мебель и оргтехнику. Нечего им даже по нашим отпечаткам на наш след выходить.
Вскоре все трое опять оказались в домике, где работал Казимир в последнее время и где проживали бароны Лудеранского леса. Только теперь в комнате шагу было негде ступить из-за нового сброса сюда всего прихваченного и из второй квартиры хозяйства. Аналитик тут же с причитаниями принялся все поднимать, расставлять по своим местам и подключать к единой сети, тогда как графская чета интенсивно освобождала помещение от лишней мебели. Потом еще с полчаса покопались в базах данных, выискивая все, что касалось нужного им метро в нужном городе, и собрались вновь куда-то прыгать. Правда, Теодоровича предупредили: