– Тебе это ничего не напоминает? – шепнул Дмитрий супруге.
– Какой-то мультик из детства, – отозвалась та, дергая головой и пытаясь угадать, а потом и проследить глазами следующий отскок мечущегося в буйстве чувств кальмара. – Кажется, еще в детдоме показывали.
Наконец Прусвет окончательно успокоился, уцепился щупальцами за камень стены, утопив свои конечности как в воду, и повис вниз лицом, которое вдруг провернулось, словно ванька-встанька, и теперь казалось, что именно из лысой головы растут конечности «многонога».
– Ха-ха! Вот теперь примемся и вас выручать. Как поступим? Может, я мотнусь наверх и там постараюсь проследить за Купидоном? Вдруг он проболтается о тайне этого кокона?
– А стоит ли? Вдруг подлый колдун и там тебя сможет усыпить направленным облаком ядовитого вещества и ты опять попадешь в рабство.
От такого варианта событий счастливый кальмар отмахнулся:
– Теперь ему со мной не справиться! – Но настаивать не стал. – А что тогда?
– С самой основой этого купола я знаком, в общем. – Светозаров потрогал пальцами ускользающую шелковистую плоть. – Так что уверен: вскрыть его, взломать можно только снаружи, с твоей стороны. Значит, мы должны придумать способ вскрытия, тебе его растолковать и… попробовать! Ведь ты же магический кальмар?
– Но мне может сил не хватить.
– Вот поэтому давайте и подумаем над тем, как тебе изначально передать «на волю» хотя бы один кристалл-накопитель.
Обсуждение дальнейшего плана побега перешло на иной, более высокий уровень. И преодоление этого уровня могло означать только полную победу.
Глава двадцать восьмаяПоследняя битва
Список найденных сокровищ все множился, а необходимый лазарет так и не находился. Но юноша не унывал, действуя все с большим размахом и творческим вдохновением прирожденного взломщика.
Еще при первых осмотрах его заинтересовали весьма странные железные двери, расположенные как на Т-образном перекрестке, так и возле витой лестницы в центре замка. Дверей имелось по два комплекта, и по здравому размышлению они не могли скрывать за собой больших комнат. Либо чуланчики, либо аналогичные подсобные помещения. Поэтому изначально их вскрывать смысла не было. Но когда все выбранные помещения «шакальего» крыла оказались обследованы, пришла пора чуланов.
Выбрал для этого третий этаж. Ни ручек, ни накладок на дверях не было. Разве чуть сбоку очередные квадратики из хрупкого материала. Но нажатие на них было бесполезным, как и поломка ударом топорика. Зато виднелась на стыке дверей мягкая резина для уплотнения. Уже хорошо! Топор между резинок, затем массивный и широкий тесак вместо рычага, а потом и кусок отломанной мебели в образовавшуюся щель. Двери не открывались, как обычно, а разъезжались в стороны. Причем жутко пружинили при этом и поддавались с трудом. Но суть подобных раздвижных покрытий была Хотрису знакома, поэтому он не слишком и задумывался. Первую дверь не удалось взломать настолько, чтобы заглянуть в чернеющую щель. Как и вторую с третьей. Зато четвертая, после резкого щелчка и звука разлетающихся обломков, разблокировалась и таки разъехалась в стороны окончательно и полностью. Дохнуло в лицо воздухом, несколько странным запахом металла и еще чего-то, а глазам открылся довольно просторный черный колодец, увитый по бокам стальными полосками и поблескивающими канатами. Свечи помогли рассмотреть дно, где-то на уровне цокольного этажа, и верх, теряющийся в темноте где-то под самой крышей.
«Магия! – авторитетно заявило подсознание. – Магия в стальных чуланах! Наверняка по этим колодцам весь замок пронизывает и перемещается магия всего замка! Но! Если здешнее колдовство меня не наказало за вторжение, значит, считает меня гостем, который имеет право так себя вести. И что это мне дает? Ха-ха, свободу я и так имею. Так что ничего нового и полезного. А вот где же этот незаметный, но такой желанный госпиталь спрятался? Неужели здесь никто никогда не болел? Быть такого не может!»
И он, на всякий случай задвинув двери на прежнее место, пустился в дальнейшие поиски. Начал с того, что прикинул свои силы и всмотрелся в верхушку башни, по стенкам которой и пролегала вьющаяся лестница. Количество поворотов уже переваливало за два десятка. Подниматься далее было куда.
Прислушался к себе, поправил повязки на ранах. Ноги гудели и не совсем соответствовали нормальному состоянию, но ведь всегда можно отдохнуть, пройдясь по выбранному этажу! И посланник мира Кабаний начал восхождение.
Каждый этаж, которых в сумме оказалось двадцать четыре, являлся точной копией предыдущего. Ну разве что теперь стали заметны некоторые разнообразные надписи и значки напротив магических чуланов. Да отличались между собой столики у стен, с иными вазами и хитро изогнутыми подсвечниками. Каждые три-пять пролетов Хотрис совершал исследовательское отклонение от маршрута, проходя по коридорам и ловко вскрывая выбранные двери. В лаборатории он не совался, как и в некоторые большие комнаты, предназначенные то ли для игр, то ли для танцев, то ли для собраний, а вот некоторые спальни и жилые комнаты обследовал. Раздвигал шторы, рассматривал никогда не меняющийся пейзаж и выворачивал наизнанку все приглянувшиеся ему ящики. Причем чем выше поднимался, чем больше различалась сохранность вещей. А под крышей почти все ткани, книги и мелкие предметы оставались в превосходном состоянии. Видимо, сюда влага достигала меньше, порча с плесенью не добрались, и в шкафах находились воистину невиданные сокровища, если судить хотя бы только по одеждам. Складывалось впечатление, что проживавшие здесь когда-то разумные сущности хранили в замке свои самые парадные одеяния. Наверняка у них здесь по ночам проходили балы, костюмированные маскарады и званые приемы. Хотя почему ночью? Выспались – и на банкет! Поели, потанцевали – и спать. Красота!
Посуда, столовые приборы, фужеры и хрустальные вазы с каждым этажом становились все роскошнее и изысканнее, наводя на мысль, что под самой крышей обитали сливки местного общества. А после этой мысли мелькнула и вторая: тогда, может, и лазарет устроили на последнем этаже? Вполне могло такое случиться.
Тем более что стали появляться рисунки и великолепные картины с людьми, у которых имелись крылья. Да и не только люди, некоторые странные создания рисовались крылатыми, и настолько пространственно, достоверно, что перед некоторыми картинами можно было стоять в изумлении часами, любуясь волшебной грацией изображенных существ, изяществом линий всего творения и удивительной многоцветностью красок. Приходилось юноше буквально силой себя заставлять двигаться дальше на первых порах, а потом чувства притупились, смешавшись в калейдоскопе впечатлений. И когда добрался до выхода на крышу и уткнулся в прозрачное толстенное стекло, казалось, уже ничто не могло его удивить.
Однако и там оказалось нечто удивительное. Все открытое пространство между куполами и шпилями башенок занимало некое подобие парка, со скамейками, ажурными фонтанами, которые сейчас были без воды, и изящными подставками, на которых, приподнятые на тонких иглах, находились загадочные шары. Что топорщилось на поверхности этих разноцветных шаров, рассмотреть было трудно, а вот поражала больше всего растительность этого парка. Вроде и немного, вроде и не выше пяти-шести метров, но ни одно растение не повторялось, и ни одного такого растения в своей жизни Хотрису видеть не доводилось. И только больно ударившись лбом в прозрачное стекло, юноша понял, что готов рассматривать эти диковинные растения бесконечно. Даже отсюда. Что сразу показалось вредным и неправильным.
Если уж и смотреть, то с близкого расстояния, да и пощупать хотелось. Да вот беда: расположенная рядом стальная дверь оказалась вообще странной: ни ручек, ни накладок, ни замочной скважины, ни даже резиновых полосок, которые уплотняли двери магических чуланов. Озадаченно погромыхав по двери топориком, а потом и расколотив от раздражения пару хрупких квадратиков на стене, Хотрис печально вздохнул и вспомнил, что пора возвращаться вниз, на свою любимую кухню.
Естественно, что он не удержался и собирал понравившиеся ему трофеи, оставляя их у лестницы, а когда стал спускаться, то эти трофеи стали складываться в огромный узел, связанный из простыней. Так что когда он добрался до желанной кухни, то пыхтел от усилий и взмок так, словно без остановки взбежал на пятидесятый этаж.
– Откуда такая жадность во мне прорезалась? – удивлялся посланник, сбрасывая непомерный груз на груду вывороченных из шкафа поварских одеяний. – Все равно ведь мое, все мое!.. Так куда спешить, спрашивается.
На этот раз обед уже полностью состоял из разогретых блюд замковой кухни. Возиться с мясом больше не хотелось, да и сил не осталось. Правда, азарт метания ножей все-таки расшевелил поникшего посланника. Целых три раза он объезжал с тележкой периметр всего помещения, вынимая оружие из разделочных досок и собирая то, что попадало на пол.
А потом только и осталось сил что проверить свечные «гирлянды», заменить верхние прогоревшие свечи, захватить одну «гирлянду» с собой и с невероятным блаженством растянуться на импровизированном ложе в хозяйственном отсеке. Подниматься в облюбованную спальню показалось глупым и расточительным делом.
Засыпал с блаженством, а вот сам сон оказался неприятным, полным липких, жутких кошмаров. Что только не снилось уставшему и воспаленному событиями и калейдоскопом впечатлений сознанию! То Хотрис сражался с жуткими монстрами голыми руками, то падал с большой высоты, сорвавшись со стены, то под ним проламывались прогнившие ступени лестницы, и все это перемежалось то неожиданно хлещущими холодными дождями на голову, то страшным раскаленным жаром, укутывающим все тело.
Именно от нестерпимого жара и желания немедленно напиться юноша и проснулся. И сразу, по вихрящимся кругам перед глазами и онемению во всем теле, осознал, насколько ему плохо.
– Что же мне теперь, и не спать никогда?! – прохрипел он со злостью, делая попытки пошевелить бесчувственными ногами. – Как бодрствую – все нормально, а как засну – мне все хуже и хуже! Неужели эта проклятая магия меня наказывает за порчу имущества?