Смотрю, Кейт моя, значит, ручку так протягивает для рукопожатия и, не поднимая глаз, бормочет:
– А меня Кейт зовут.
Ладно, неплохо. Похоже, вдолбил я ей наконец, что не фиг с парнями заигрывать. Вот и хорошо, ей же лучше. Я так думаю, что ежели девка уже с кем-то, то не хрен другим глазки строить. Кто этих баб знает, что у них в башке, нет им в этом деле веры, а в отношениях без доверия никуда.
Грег-то обалдел от такого, улыбнулся неуверенно. Скользкий какой-то тип. Бывает ведь, что некоторые просто действуют на нервы. А этот хмырь похож на того страхового агента, который приходил к нам, когда мы еще пацанами были. Вечно нас конфетами угощал, дрянной дешевкой, леденцами всякими. По нему сразу было видно, что на самом деле наплевать ему на нас, подлизывался просто. Но конфеты я все равно брал, и правильно делал, хоть и на дух этого сукина сына не переносил.
Маманя вышла из кухни вся красная. Видать, сутра жарила-парила. На Рождество она вечно из кожи вон лезет, чтоб все как у людей было. Стал бы я так надрываться, торчать у плиты весь день. Не понимаю я этого. А теперь ей приспичило собрать всех в кучу и устроить торжественное открывание подарков. Кому на хрен сдались эти подарки? Лично мне они по фиг. На шмотки и все такое у меня самого бабла хватает, беру себе то, чего захочу. Телке вот своей дал двести на тряпки, и мамане тоже две сотни. Брательнику дал стольник – на подарки спиногрызам, и сеструхе пятьдесят. Подарки я только своим малявкам покупаю, да и то потому, что если дать моей бывшей деньги на велик или “плейстейшн”, то она купит какую-нибудь дрянную дешевку, а остальное потратит на курево. Приходится самому покупать. С остальными проще: вот вам бабло и отвалите от меня, сами купите, что захотите.
С подарками так оно и надо, зачем лишние заморочки? А уж вся эта фигня с упаковкой! Да на хрен она сдалась, лично я ничего упаковывать не собираюсь.
И вдруг такое зло меня взяло.
Гляжу на свою Кейт: стыдобища! Ведь дал ей двести на тряпье, а она заявилась к моей мамане будто засранка какая-нибудь. Толи дело Элспет: постаралась, надела черное вечернее платье, и все ради этого вонючего Грега. Даже корова Сандра, и та расфуфырилась. Курица ободранная, а разоделась, как павлин, но хоть попыталась прилично выглядеть. А Кейт что? Рождество все-таки, а она оделась как чувырла и в таком виде в гости к моей мамане приперлась!
Короче, собрались они все, разворачивают подарки, и только и слышно “ой, какая прелесть!” да “ой, я как раз такую хотела!” Ну и тут меня зовут мои подарки открывать. Ладно, думаю, хрен с вами, лишь бы отвязались. Раз уж вам это так важно. Кейт подарила мне голубую рубашку “Бен Шерман”, Джо и Сандра – желтую. В подарке от мамани рубашек оказалось целых три: черная, коричневая и голубая в полосочку. Должно быть, я всем сказал подарить мне “Бен Шерман”: с рубашкой-то трудно промахнуться. Остался последний сверток с надписью: “Франсисуот Элспет и Гре-га. С Рождеством!”
Ну, думаю, еще одна рубаха. Открываю, а там свитер с эмблемой нашего футбольного клуба.
– Какая прелесть, – говорит маманя.
– Да, это новая эмблема, – отвечает Элспет. – Ирландская арфа, корабль Лейта и замок Эдинбурга.
Они все лыбятся, а меня наизнанку выворачивает. Поиздеваться надо мной вздумали? По мне, покупать мужику шмотье с официальной эмблемой какого-нибудь клуба – это все равно что назвать его извращенцем. Я эту дрянь ни в жизнь не надену! Такое только пацанам носить да придуркам.
– Ну спасибо, – говорю, сквозь зубы так.
А сам думаю: “Как приду домой, так сразу эту хрень в помойное ведро выкину!”
Ладно, если б Элспет до такого додумалась – что с баб взять, бестолковые! Но если это Грег покупал, значит, поиздеваться хотел, не иначе. Короче, такое зло меня взяло, и чтоб не ляпнуть чего лишнего, пошел я на кухню за холодным пивком. Охолонул немного и подумал, что если этот Грег весь из себя дамский кавалер, то небось и сам такая же бестолочь, как и все бабы.
Башка все трещала со вчерашнего, тяпнул я две таблетки от головы, пивком запил и пошел обратно. А там уже Грег со спиногрызами играет, все их игрушки повытаскивал. Ему, что ли, игрушки дарили? Здоровый лоб, а у дитев подарки позабирал. Оттянул я Джо в сторонку и повел на кухню.
– Ты, – говорю, – приглядывай за этим хмырем, когда он возле детишек отирается. Он же явный педик, сразу видно!
– Да ну? – не поверил Джо и заглянул в комнату.
– Как пить дать педик! Сам знаешь, эти гады умеют прикидываться невинными овечками, по виду и не скажешь. Зуб даю, он и в списках полиции числится. У него все на роже написано.
Вдруг маманя на кухню заходит.
– Ну и чего вы тут застряли, от бутылки никак оторваться не можете? Идите-ка, пообщайтесь, Рождество все-таки!
– Уже идем, ма, – говорю я ей, а сам на Джо смотрю. Этот хмырь Грег, похоже, старушке нашей мозги хорошо запудрил. А что с баб возьмешь? У них и сроду-то мозгов нет, да только мы с Джо не вчера на свет родились, всяких хмырей повидали.
С маманей лучше не спорить, а то она весь день дуться будет. Пошли мы к остальным, я в кресло уселся, взял программу и стал отмечать стоящие передачи по ящику. Кто-то ж должен решить, что нам смотреть, пока все друг с другом не перегрызлись, вот я и решу. Самое милое дело на Рождество – сидеть с парой банок пива перед теликом.
О, класс! Джеймса Бонда показывают, вот-вот начнется.
Лучше Шона Коннори Бонда никто не сыграл. Разве эти слюнтяи-англичашки могут настоящего Джеймса Бонда сыграть?
Нет, не подумайте, будто я тащусь, что парень из Тол кросса стал Бондом. У нас в Лейте нашлись бы ребята не хуже Коннори. Вот хоть старина Дэйв Робб, завсегдатай в нашей пивнушке. Он почти ровесник Коннори и в свое время мужик был крутой, это хоть кто подтвердит. Чем только не занимался. Из парня вроде него вышел бы классный Бонд, если б только его научили.
– Франсис, не дури! – говорит маманя. – Сдался тебе этот Бонд.
– Ма, так ведь я уже включил.
Она надо мной встала, точно фараон у обезьянника, и пульте меня требует. Хрен вам! Маманя, кажись, забывает иногда, что это не только ее хата, но и моя тоже. Может, я не всю жизнь в ней прожил, но все-таки здесь вырос, так что я у себя дома. А у мамани это порой из памяти вылетает.
– Ты своего Бонда уже сто раз видел! – ноет она. – Пусть детишки мультики посмотрят, на Рождество подаренные!
– Мультики хотим, – вякнул один из спиногрызов, малявка Филип, тот еще стервец, весь в мамашку пошел.
Нет, ну бывают же недоумки, все им надо разжевать!
– Видик он на то и видик, – объясняю я, – чтоб его смотреть, когда вздумается. А киношку с Бондом когда вздумается не посмотришь. Смотри, когда показывают, или не увидишь вовсе. А что за Рождество без Джеймса Бонда? Скажи ведь, Джо? – поворачиваюсь я к брательнику.
– Да мне как-то фиолетово, – отвечает Джо. Сандра смотрит на него, потом на меня, потом на
Кейт. Вот ведь корова, раздулась, как воздушный шарик – сразу видно, тоже что-то вякнуть хочет. И точно, с подковырочкой так говорит:
– Значит, опять мы будем смотреть то, что хочет Фрэнк. Ну ладно.
– А ты, – посмотрел на нее Джо, – заглохни.
– Да маманя ведь верно говорит, что детишки…
– Заглохни, я сказал! – оборвал ее Джо и добавил вполголоса: – Я тебя предупредил.
Она нахохлилась, но глаз не поднимает и помалкивает в тряпочку.
Джо посмотрел на меня и покачал головой.
Наконец-то, ей давно следовало язык-то укоротить!
Маманя перевела взгляд на Грега и Элспет. Они сидели в сторонке, все перешептывались да пересмеивались, до остальных им и дела нет. Между прочим, мы тут типа всей семьей Рождество празднуем. Миловаться могли бы и на улице.
– А вы что хотите посмотреть? – спрашивает их маманя.
Они переглянулись так, будто им все по фиг, и этот хмырь Грег говорит:
– Лично я с Фрэнком. Давайте Бонда посмотрим, по-моему, очень веселая киношка. – И напыщенным таким тоном передразнивает: – А, мистер Бонд, я вас уже заждался…
Тут маманя моя рассмеялась, и даже Джо оскалился. Аспиногрызы и вовсе животики надорвали. И всем вдруг жутко захотелось посмотреть Джеймса Бонда – после того, как хмырь Грег им об этом сказал.
Ну и на хрен мне теперь этот Бонд?
Эта сладкая парочка, Грег и Элспет, всю киношку перешептывались и в телик вовсе не глядели. На кой черт он тогда выделывался, типа давайте Бонда посмотрим? После киношки я как раз собирался переключить на дурацкие мультики – надо же и детишкам праздник устроить, – а эти двое вдруг встали прямо перед теликом. Только собрался им сказать, что они не прозрачные, черт возьми, и сигнал от пульта блокируют, как этот хмырь Грег рот открыл:
– У нас есть небольшое объявление, – говорит. И Элспет этак к нему прижимается и за ручку его берет. Маманя моя смотрит на них с таким видом, будто ждет объявления последнего номера в лотерее. Грег прокашлялся и дальше продолжает: – Даже не знаю, как сказать… В общем, вчера я попросил Элспет оказать мне честь стать моей женой, и я очень рад, что она согласилась.
Маманя вскочила, сама не своя, руками взмахнула, точно вот-вот запоет, но вместо этого разрыдалась, стала молоть всякую ерунду: как это замечательно, она не может поверить, что ее малышка выходит замуж, и все такое. Короче, маманя на ровном месте размякла, будто ей чего в наливку подсыпали. Как бы не этот хмырь Грег и подсыпал – ох, не нравится мне его хитрая морда! Сандра с Кейт тоже слюни распустили, а малявка брательника спросила, можно ли ей быть подружкой невесты, и ей сказали, что, конечно же, можно, – в общем, сплошные слюни и розовые сопли. Я ушам своим не поверил: надо же, пожениться они собрались! Наша Элспет хочет выйти за этого хмыря в пижонском костюмчике!
И чем она только думает! Впрочем, что с нее взять, она вечно ходила, задравши нос, тоже мне, принцесса. Хотя чему удивляться? Избаловали ее с детства: младшенькая, да к тому же единственная девка в семье. Все вокруг нее прыгали, доставалось только нам с Джо. Вот и воображает, что ей все позволено. Кому-нибудь следовало бы вправить ей мозги, чтоб поняла, что в жизни все по-другому совсем.