– Ты как чувствуешь себя? По ночам спишь?
Он скривился, будто эта тема была неприятной.
– Да неважно… – снова вздохнул, почти прижимаясь к ее щеке, вдруг напоминая Мишку, который именно так каждое утро «нюхал» маму, объясняя это тем, что соскучился за ночь по ее запаху.
Стало по-настоящему страшно. Тот Антон, который всего несколько минут назад решился унести ее прочь от неугодного ухажера, был объясним и понятен. Его самоуверенность раздражала, но не удивляла. Этого же мужчину она не знала. Чувствовала его возбуждение, но не могла даже предположить, почему сильные руки замерли только лишь на плечах, отчего пальцы перебирают волосы и не двигаются дальше, а губы застыли, улавливая биение пульса на шее.
Взглянула на время, высвечиваемое на экране мобильного: оставалось еще больше двух часов до возвращения сына из сада.
– Антон, я хочу кофе. Пойдем, посидим где-нибудь?
Он словно очнулся.
– Прости, совсем забыл, что ты с работы. Голодная наверняка. Поужинаем?
Женя улыбнулась.
– В другой раз, ладно? У меня не очень много времени…
Мужчина приподнял бровь, вновь становясь самим собой. Вопросительно усмехнулся:
– Я же вроде как испортил свидание. Куда тебе торопиться?
Следовало рассмеяться в ответ, но она не смогла. Предпочла бы вообще не двигаться с места, ни думать не о каком кофе. Даже пошевелиться было боязно, расплескать это нечто абсолютно непонятное в его глазах и поступках. Коснулась подбородка, покрытого короткой жестковатой щетиной, вновь отмечая, как ей нравится ощущение покалывания на собственной коже. Пока только на пальцах. Непрошенные фантазии двинулись дальше, рисуя в сознании почти осязаемые картинки давно непозволительных мгновений. Отвернулась так быстро, что метнувшиеся волосы задели его лицо, только бы скрыть заполыхавшие щеки.
– Я все тебе объясню, но не сегодня, хорошо?
Антон кивнул, не настаивая.
– Хорошо. Тогда идем пить кофе, раз времени не много.
В кафе оказалось совсем немного людей, и Женя не могла этому не порадоваться: зрители были не нужны. Хотелось покоя, тихого времени, не омраченного никакими проблемами. Снова расстроено взглянула на усталое лицо мужчины.
– Антош, тебе надо отдохнуть. Тогда и жизнь светлее покажется. Когда ты последний раз нормально спал?
– Давно, – он бросил почти равнодушно, но эти слова явно были показными. – Не обращай внимания. Выбрала, что будешь заказывать?
– Я??? – Женя уставилась на него с изумлением. – Ты МНЕ предлагаешь выбрать?
Его лицо посерело от накативших эмоций.
– Я на самом деле такой, Жень? Бесчувственное бревно, которое думает только о себе?
Стало даже неловко, настолько виноватым он выглядел. Молодая женщина смутилась.
– Разве ты не помнишь, что мне нравится?
Антон покачал головой с какой-то обреченностью во взгляде.
– Я этого и не знал никогда… И был уверен, что все происходит правильно. Солнышко, я вообще ничего не знаю о тебе. Даже какой кофе любишь…
– Такой же, как и ты… – ответила шепотом, опасаясь спугнуть что-то…Понимание, мелькнувшее где-то в глубине глаз, волновало почти до дрожи. А то, что слишком сильно напоминало нежность… Женя стремительно отвела глаза, к окну, на равномерный поток машин, на прохожих, на голубей, прячущихся от холода на крышках колодцев… Все равно, куда смотреть, лишь бы не видеть то, во что с такой готовностью хочет поверить сердце.
Мужчина коснулся ее руки, невесомо прочертив пальцем тонкий рубец на ладони.
– Шрам… не пройдет?
Она растерянно взглянула на розовую полоску, пересекающую кожу: уже и думать забыла о том порезе.
– Не знаю… Что-то останется, наверное.
Сжал пальцы чуть сильнее, и по телу разлилось тепло от его прикосновения.
– Прости…
– Антон, это ведь только шрам… Все давно зажило…
– Прости… – повторил, скользнув рукой выше, к запястью, погладил тонкую кожу., и Женя задохнулась, словно он не край рукава тронул, а стянул ткань на шее.
– Но не бесследно, да, Женечка?
Горячий кофе стал спасением, отдушиной, в которую она с наслаждением окунулась. Закрыла глаза, смакуя на губах бодрящую горечь. Как раз то, что нужно сейчас… И пора заканчивать это общение со странными намеками, потому что подчиняться собственному разуму сложнее с каждым мгновеньем.
– Жень… – Антон помолчал, слишком пристально рассматривая узор на салфетках, но не выпуская ее руки. – У отца день рожденья на следующей неделе. Будет банкет в ресторане, – процедил сквозь зубы: – Пустое в общем-то занятие, но нельзя без него, – и неожиданно спросил: – Пойдешь со мной?
Растерянность вплелась в неожиданное раздражение, сдержать которую не получилось: она выплеснулась наружу злым шепотом:
– Зачем?
На такую реакцию мужчина не рассчитывал. Поднял глаза с недоумением.
– Что случилось?
Женя повторила по слогам, невольно вспоминая, что так же иногда приходится что-то объяснять сыну, когда тот никак не хочет услышать.
– ЗА-ЧЕМ Я ТЕ-БЕ ТАМ ПО-НА-ДО-БИ-ЛАСЬ????
Антон оторопело смотрел на срывающиеся с глаз слезы и выглядел так, словно действительно не понимал, почему она почти кипит.
– Жень, ты что?
Вырвала руку из его захвата.
– А чего ты ждал? Хочешь, совру сейчас, сказав, будто счастлива это все слышать?
Мужчина помрачнел.
– Нет.
– Нет?!
Он подтвердил:
– Не хочу. Но это правда… все, что я сказал… и мое желание видеть тебя рядом…
Женя отвернулась. Жидкости в чашке уже не осталось, только зернистая горькая кашица, противно застревающая в зубах. И это ощущение во рту не отвлекало, а лишь раздражало еще больше.
– Я не верю тебе. Прости, но не верю.
Посмотрела в темные, серьезные глаза, внимательно разглядывающие ее.
– Мы не виделись шесть лет. Ты же не станешь утверждать, что все это время страдал от неразделенной любви?
Его лицо казалось непроницаемым.
– Не стану.
– Тогда к чему все? Что за странные игры, Антон? Так хочется подчинить себе ту, которая больше не заглядывает в рот?
– Жень…
– Что?! – она почти сорвалась на крик. – Я благодарна тебе за то, что ты сделал для папы… Это бесценно, безмерно… но не могу забыть все остальное. И не хочу. Не так быстро, по крайней мере.
– Милая… – он снова перехватил ее ладонь, забирая ложку, которую женщина неосознанно крутила во все стороны. – При чем здесь твой отец? Я рад, что оказался рядом, когда это было необходимо. И что смог помочь… И совершенно не пытался таким образом заполучить твое внимание или прощение. Солнышко, это правда… Я знаю, как порой не хватает каких-то нескольких часов … или минут… – Голос сел, внезапно приобретая оттенок обреченности. – Мама… умерла почти мгновенно… мы не успели даже до больницы доехать. Какой-то сосуд разорвался в голове… Всех денег, всех возможностей отца не достало, чтобы ей помочь… Так что я прекрасно знал, что ты чувствуешь. Как это больно и страшно… А что касается всего остального… Не собирался тебя торопить.
– Разве? – с горечью переспросила Женя. Его откровения были болезненны и слишком глубоко проникали в сердце, но еще тяжелее было видеть его таким понимающим. – Тогда что все это значит? Твоя нежность, слова, внимание…
Мужчина невесело усмехнулся.
– Только то, что все это я чувствую на самом деле. Но судя по твоей реакции… ты не пойдешь со мной?
– Зачем? – снова уже почти в отчаянье переспросила она. – Что и кому ты хочешь таким образом доказать?
Антон молчал очень долго, пожирая ее глазами, пугая потяжелевшим, незнакомым взглядом, повергая в еще большее недоумение:
– Возможно, самому себе.
Все-таки он не лгал, хотя принять обратное было бы проще. Женя глубоко вздохнула, решаясь на следующие слова:
– Я хочу вернуть деньги, которые ты потратил на лечение отца.
Брови мужчины сдвинулись, предваряя возражения, но она опередила его, добавив:
– Если согласишься – пойду с тобой на банкет.
Глава 17
– Жень, я не понимаю, в чем проблема, – Светлана уже не первый раз настойчиво возвращалась к той же теме, видя, как переживает подруга. – Это просто ужин в ресторане. Вы там не вдвоем будете, но то и к лучшему, ты же сама говоришь, что наедине с ним оставаться опасно. А так есть возможность чудесно провести время, развлечься… И потом: разве тебе не хочется поздравить Михаила Константиновича? Мишка вон уже целую неделю ему рисунки в подарок готовит.
– Для этого вовсе не обязательно идти в ресторан, – грустно уточнила Женя. – Я бы и так его поздравила. Приехали бы вместе с Мишаней, без посторонних, без лишних глаз. И ему так было бы куда проще. А развлекаться меня давно уже не тянет.
– Все равно! – не соглашалась Света. – Что ты видишь в жизни? Работа, детский сад, дом, магазины, опять работа. И так по кругу, сколько лет уже. Женька, ты ведь молодая, красивая женщина. А вдруг встретишь кого-то там? И влюбишься?
В ответ на эти слова отчетливо вспомнилось выражение лица Антона, с которым он налетел на Михаила в их последнюю встречу. Женя хмыкнула: развивать подкинутую подругой идею не захотелось даже в мыслях. Не нужны ей новые знакомства.
С НИМ сложно было соперничать. И не потому, что другого мужчину Антон вряд ли подпустит к ней близко: Женя сама не хотела. Ни к чему. Это не уймет тоску внутри и жажду ощутить опять самый сладкий в мире вкус. Как тогда, в начале их знакомства, глупая юная девчонка решилась на крупнейшую авантюру в своей жизни, так и сейчас была близка к этому. Будто бы не существовало ни прошедших лет, ни болезненной горечи от внезапно услышанного откровения, ни желания все забыть. Она скучала по новому Антону с усталыми глазами и странными, непонятными поступками… и по тому дерзкому, почти распущенному мальчишке, который лишал ее такой скучной рассудительности.
Женя понимала, что подобные мысли неверны, что почти вызревшая готовность набрать номер и сказать всего несколько слов – не что иное, как временное помешательство, слабость, которую она допускает вновь. И не будет ничего хорошего, лишь новая боль, новые слезы, новые трудности, которые непременно зацепят намного глубже, чем в прошлый раз. И тем не менее хотела сделать этот шаг…