Мальчишка с первого курса, которому тоже повезло выжить, очнулся почти одновременно с преподавателями и безумно счастливый отправился обживать свою новую комнату. Я его видела мельком. Какой-то он был очень радостный и оживленный. Хотя, с другой стороны, я его прекрасно понимала. Я тоже была очень рада, что эта участь минула меня. Да, моя душа плакала за других, и в то же время, как бы это эгоистично не звучало, пела от облегчения, что не со мной.
С Мариной все оказалось сложнее, чем показалось всем вначале. Она, хоть и стала вести себя, как ни в чем не бывало, но в ее действиях и словах присутствовала какая-то нервозность. Она все время оглядывалась и часто срывалась на крик. Она так и не поговорила, ни с профессором Люмьером, ни со мной о случившемся. Наш переезд ее очень обрадовал, мне поначалу даже казалось, что все с ней стало нормально. Хотя то, что она не хотела, ни разговаривать, ни даже вспоминать о ребятах, настораживало, создавалось такое впечатление, что она специально о них забыла, вычеркнула из жизни, будто их и не существовало. Она все время старалась быть рядом с Фиром, шутила и улыбалась. Старалась как можно чаще с чем-то к нему обращаться. Дошло до того, что она сама относила все мои задания ему и отвечала за меня, если он что-то спрашивал. Тот не препятствовал, вел себя с ней ровно. Я даже стала его ревновать временами, ладно, себе-то можно признать, не временами, и сильно, ведь теперь не все его время принадлежало мне. Да и наши вечерние встречи прекратились. Мне было больно и неприятно, что обо мне так вот забыли, хоть я и старалась этого никак не показывать и скрывать свои чувства от эльфа. Мне было неприятно ее поведение, но я понимала, что так она пытается, в какой-то степени, выжить в этой всей ситуации и, сжимая зубы, терпела.
Ее увлечение Фиром дошло до того, что она притащила из библиотеки (нам теперь, как личным помощникам Фира, дали полный доступ ко всем книгам) кучу книг об эльфах, их обычаях и легендах, да и, вообще, все, что могла найти про эльфов, она тащила к нам. Будь то книга, написанная кем-то из них, или описания жития, или сказки их народов. Правда, большая часть этих книг осела у нее в комнате, так что особо мне не мешала. Но все равно было больно, как-то грустно и тоскливо от такой её бурной деятельности. Мне порой стало казаться, что у нее все получится с Фиром, и от этого становилось так плохо. Ведь я уже привыкла, что он только мой, и все его личное время для меня…
Учиться у Фира было очень интересно и легко. Он нам выдавал книги, мы их изучали, потом каждое утро по несколько часов он проверял усвоенные нами знания, и еще, под его чутким руководством, мы делали первые шаги в магии. Вечерами мы помогали его секретарю и помощнику Юзефу. А еще с нами занимались и остальные преподаватели и магистры. Приблизительно по такой же схеме. Вот только практические знания мы отрабатывали вместе со вторым и третьим курсом. Так даже было интересней. Они нам иногда что-то подсказывали, и профессора на это закрывали глаза, не мешали, хоть и строго следили, чтобы мы не увлекались общением. В общем, было очень интересно.
С тем мальчишкой, что выжил, мы почти не виделись. Но когда встречались, он почему-то старался как можно быстрее исчезнуть и, вообще, не попадаться нам ни в коем случае на глаза. Доходило до того, что он иногда прятался под столом. И ему бы все удавалось, наверное, если бы я не была менталистом и не училась пользоваться своим даром. Нет, я еще не могла читать мысли или приказывать, как могли Великие, но почувствовать, что в комнате не девять человек, а десять, могла.
А еще хоть это и было трудно, я научилась определять кто в комнате. Эльф, человек или гном. Вот с остальными как-то не сложилось. Ну не было у нас других. Тут еле гнома уговорили, и то он согласился нам помочь, только потому, что вся Академия сейчас подчиняется Фирантеринелю, ну как согласился, у него просто не было выбора. С эльфийкой было проще. Хоть и нечистокровная, но мне помогала Лизанинель. На удивление оказалась вполне вменяемой и интересной девушкой. Нет, конечно, мы с ней не подружились, но общались с удовольствием. Вот если бы она не была еще так помешана на Фирантеринеле, то было бы, вообще, классно. После разговоров с ней мне порой становилось очень и очень тоскливо. Она любит, пусть Фира, но любит, да и Марина тоже не добавляла счастья, а вот я чувствовала себя какой-то не такой. Мне было странно слушать все эти признания о замирании сердца, или о первом поцелуе, о первом объятии, или прикосновении. Странно, и так завидно… со мной явно что-то не так…
Я сначала хотела поговорить с Фиром об этом, но так и не решилась. Хоть раньше у нас и не было секретов, и я могла спросить все-все,… а вот сейчас трусила, ужасно трусила… да и было очень неудобно о таком спрашивать… это казалось чем-то очень личным. Настолько личным, что никому туда доступа не было, даже Фиру…
Как и договаривались с Линнаром, я попыталась отправить ему послание, но у меня никак не получалось. Промучившись с этим вопросом больше месяца, я решила спросить Фира, что же делаю неправильно, ведь в пределах Академии у меня все получалось, и заклинание высвечивалось зеленым, и сообщения доходили, а к Линнару все время было рыжим, что означало, что оно не сработало. Рассказывать об острове я никому не хотела, да и не к чему было, поэтому, я решила поговорить с Фиром, один на один. Дождавшись, когда Марина заснет, я встала и отправилась к нему за советом.
Он нашелся прямо за стенкой, в своих комнатах, и я без проблем зашла к нему.
– Привет.
Он поднял на меня глаза от своих бумажек и криво усмехнулся.
– Привет, мышонок, неужели ты вспомнила обо мне? С чего бы это вдруг? Могла бы, как всегда, прислать Марину, зачем же лично со мной общаться? – Я подошла к нему и села рядом на подлокотник его кресла. Как-то я не рассчитывала на такую встречу. Ведь я, наоборот, старалась не докучать Фиру, хоть и очень скучала по нему. Думала, что ему приятно больше с ней общаться, да и на него столько всего навалилось сейчас. Возможно, если бы ситуация была другой, я бы поругалась с Фиром и выяснила, почему он не хочет со мной больше общаться, прося Марину вместо меня все заносить. А тут такое. Обида, и какая-то глухая ноющая боль в районе сердца, пришла от него. Стало так тоскливо и безрадостно. Я и так по нему соскучилась, и еле сдерживала себя, чтобы дать ему время отдыхать, и не навязываться.
Мне вдруг стало жизненно необходимо срочно к нему прикоснуться, обнять крепко-крепко, а лучше, вообще, залезть куда-то к нему под кожу и там поселиться, чтобы уже наверняка…
Я не стала противиться этому и обняла его крепко. Он, сначала растерялся, а потом повторил мои действия.
– Тебе плохо, Фир? Это из-за меня? Извини. Я не хотела тебя обидеть. Я не хотела. Честно-честно. Я по тебе тоже очень сильно соскучилась, и мне без тебя тоже было плохо, я не хотела просто так тебя отвлекать, и навязываться. Да и Марина сказала, что ты не очень-то сейчас хочешь меня видеть, устаешь сильно, и попросил только ее относить тебе наши работы…
– Кьяра – Кьяра, никогда так больше не делай. Для тебя я всегда буду свободен, и мне с тобой очень нравится, даже просто посидеть тихонько, даже если я буду занят, или устану сильно, или тебе кто-то скажет, что я не хочу тебя видеть. Ты не верь, и все равно ко мне приходи. Просто посидишь рядом, пока я буду работать, или мы посидим и помолчим, отдохнем и попьем твой чай. Хорошо, мышонок?
– Или шиповник? Хорошо, Фир.
Фир что-то шепнул и перед нами появился домовенок, совсем молоденький. Я попыталась подняться и устроиться как раньше, но кто же мне дал?
– Куда? Что, уже надоел?
– Ну что ты говоришь, нет, конечно, просто неудобно как-то, мы же не одни, как же твоя репутация? – шепотом ответила я.
– Глупый-глупый мышонок. Сиди уже, и не вздумай вставать. Раз во всем разобрались, то мне полагается компенсация.
– Какая? За что? – возмутилась я.
– За то, что бросила бедного, старого, больного эльфа.
– П-ф-ф-ф…. Ну ладно старый,… но в бедный и больной ни за что не поверю…
– А одинокий? – уже не смеясь, спросил он.
– Поверю… Прости, Фир… так что ты хочешь, старый и больной?
– Эй, не перекручивай. Хочу-у-у… – тянул эльф. – О, знаю, – ох, и улыбочка, сейчас явно какую-то пакость придумает. – Хочу-у-у сказку… про драконов.
Нет, он точно издевается. Пока я, открывши рот, пыталась выдавить из себя хоть звук возмущения, Фир стал делать нам заказ.
– Чай и ангела, а мне как обычно. И все, что только что видел и слышал в этой комнате – забудь. Ясно?
– Да, господин, – поклонился домовенок и исчез.
А он действительно забудет? Или просто сделает вид, что ничего не видел и никому не расскажет? Хотя, кому он расскажет-то? Да и, вообще, мне что-то подсказывало, что действительно забудет, будто и не было ничего и никого. Вот только интересно, это магия домовушек связывающая с хозяином, или это уже Фир что-то сам там придумал? Вот бы спросить, да уверенна, что Фир не то что не ответит, а еще и дразниться начнет, тем более сейчас совсем не время…
Чтобы как-то отвлечься и не уплыть в рассуждения, я спросила у Фира:
– А что за ангел? Это что-то вкусное?
– Увидишь, но я уверен, что тебе очень понравится.
– Да-а-а? А почему раньше не давал тогда пробовать?
– А нужно заходить чаше, – уже просто из вредности буркнул Фир. Я не удержалась и попыталась ущипнуть его, в ответ получила щекотку.
Мы быстро успокоились. Ну, еще бы, когда я увидела, что такое, этот ангел. Мня-я-ям. В голубой тарелке было что-то необыкновенно воздушное и посыпанное шоколадом. У меня расширились глаза и, казалось, что слюной я просто подавлюсь. Быстро поцеловав Фира в щеку, я побежала пробовать это воздушное чудо.
Мы сидели за его столом, друг напротив друга, пили чай и наслаждались своими лакомствами, как когда-то давно, еще там, в лесу, когда бабушка была жива.
Было так хорошо и так уютно. Будто не было всех тех ужасов, что пришлось мне пережить. Будто бабушка была жива, будто не было острова… ой, остров!