Мы прошли за ним на второй этаж, и попали опять в гигантскую комнату.
– Жарим, а почему такие все комнаты гигантские?
– Так вы можете превратиться в любой момент, госпожа, да и ваши дети. До четырех лет вы плохо будете контролировать этот процесс, вот весь замок и рассчитан на дракона.
О чем он, вообще, говорит? Какие дети?
Не успели домовушки еще мне приготовить ванну, как явился домовенок, он был весь седой. СЕДОЙ! Сколько же ему лет-то?
– Вы звали, господин? Я – Чили, чем могу быть полезен?
Фир в одно мгновение изменился, он стал сейчас именно тем эльфом, которого боятся все и о котором столько меня предупреждали. Он тут же втянул его в комнату, и захлопнул следом дверь. Прямо перед носом у удивленного Жарима.
– Ну, рассказывай, дорогой друг, что тут происходит?
– Чили, – с достоинством ответил домовенок.
– Хорошо… Чили… – выделил Фир, имя домовенка. – Так что здесь творится? Откуда этот дворец? Последний раз, когда мы тут были, то видели старый большой полуразрушенный дом. Откуда тут столько домовушек? Куда делись дети с острова?
– Я главный управляющий замка, господин. Мы прибыли на зов острова. Мы всегда так делаем. Пока не придет в мир наш хозяин или хозяйка, мы спим, и только они нас могут разбудить. Только истинные, сильнейшие от сильнейших, прямые потомки мудрейшего. Мы служим только им и их прямым потомкам. Остров нас позвал и мы прибыли.
Фир только дернул ушами на такой ответ.
– Откуда замок?
– Остров восстановил. Когда уходит хозяин, замок уходит вместе с ним, и с приходом в мир нового – он появляется. Только прямые потомки мудрейшего, имеют право тут жить.
– Где остальные обитатели острова? Дети, тут было более сотни детей?
– Они в школе, господин. Расселены, и сейчас обедают в зале. Всем был восстановлен и гардероб, и утраченные личные вещи. Молодые хранители, как раз заканчивают обед. Если желаете, мы можем пройти и побеседовать с ними.
– Так, я что-то совсем запутался. Какая школа, Чили? Какие хранители? Хозяйкой и госпожой, я так понимаю, вы все считаете Кьяру?
– Да, господин, госпожа Кьяра – наша хозяйка, а вы – хозяин, как ее истинная пара, как только она впервые превращается в дракона, мы просыпаемся и служим ей, и ее прямым потомкам.
– Хорошо, допустим, где вы были все это время? Ведь я так понимаю, мать Кьяры тоже была драконом? Почему же вы только сейчас явились?
– У нее не пробудилась кровь, наверно, было еще очень рано. Кровь пробуждается в двухсот – трехсотлетнем возрасте. Тогда, в будущем драконе, достаточно сил, чтобы обратиться и не умереть. Мы рады, что хоть в этот раз наша хозяйка, хоть и превратилась так рано, но все хорошо закончилось, и что рядом был один из истинных Хранителей, чтобы помочь ей.
Фир хмуро стоял и пытался прожечь домовушку взглядом. Не знаю, что он там рассчитывал увидеть, но явно был разочарован.
«Кьяра, посмотри его».
Я тяжело вздохнула и полезла в голову этого домовушки.
Вот он только родился и учится ходить. Постоянно падая, неуклюже шатаясь, но упорно встает на свои, еще не окрепшие ножки и топает, и топает…
Вот вечер. Сидят у камина счастливые родители маленького Чили. Их ребенок, набегавшись за день, спит недалеко в кроватке и тихо посапывает. Вдруг, стук в дверь. Открыв, они видят фигуру, замотанную в черный плащ, и тут же падают перед ним на колени. Вот его неимоверно счастливые родители передают на руки мужчине. Есть в нем что-то такое неуловимо знакомое. Будто я его знала и очень давно, или когда-то много раз видела, но все это ускользает, не дает зацепиться. Плащ он откинул и тот небрежно свисает с плеч, удерживаемый только застежкой в районе ключиц.
Мужчина наклоняет голову, что-то шепчет над маленьким Чили и, наконец, распрямляется во весь рост и поднимает глаза. Из окна уже пробиваются первые лучики солнца, путаясь в волосах стоящего с младенцем на руках мужчины. У него мои глаза и, вообще, он очень похож на меня. Те же брови, нос и скулы, губы мне вот достались от папы, а так не видела бы в воспоминаниях Фира своего отца, то вполне приняла бы этого мужчину за него. А дальше яркая вспышка и мужчина с младенцем исчезают.
Вот Чили, уже вполне взрослый домовенок, приносит клятву верности все тому же мужчине, и тот ее принимает, и произносит его имя. Мне ничего не слышно, но и без этого можно хорошо прочитать по губам: ЧИЛИ.
Вот в большом зале стоят две дюжины домовушек, четыре молодых эльфийки, и одна эльфийка, уже не молодая и юная, как остальные, но и старой ее не назовешь никак, все они стоят возле двух золотых драконов и о чем-то порыкивающих. Еще минута и уже перед ними не драконы, а все тот же мужчина, только уже как-то повзрослевший и возмужавший, где-то на висках у него иногда уже пробивается седина, но так же, как и эльфийку, его никак нельзя назвать старым, и женщина, как две капли воды похожая на мою мать. Те же волосы, глаза, нос, скулы, также кривит губы и даже те же жесты. Мужчина подходит к ней и треплет по макушке, потом целует в лоб, и они вдвоем поворачиваются к подошедшей эльфийке. Та обнимает девушку и тоже целует в лоб. Потом, они втроем поворачиваются к ожидающим их домовушкам и эльфийкам. Все они опускаются на колени, и начинают приносить клятву, как я поняла, уже девушке. Я замираю, и сердце пронизывает боль. Что вот такого общения я лишилась. Это ее отец или дед, но он ее любил так, как никто, так, как меня, наверно бы, любили родители. Хотя, чего мне жаловаться, у меня всегда были Фир и бабушка, и любили они меня никак не меньше, но сердцу все равно, ему все равно хочется хоть на миг познать, вспомнить как это – руки отца и объятия матери.
Вот мужчина и эльфийка лежат на зеленой траве, держась за руки. У них совсем нет ауры… они мертвы… как же так получилось? … Возле них стоят Чили и девушка, и оба плачут, а возле дерева метрах в десяти, стоят остальные домовушки, у всех глаза на мокром месте.
Девушка вдруг проводит руками над телами своих родителей, и вместо них остается цветной и яркий песок. Поднявшийся ветер уносит его прочь, развевая по всему миру. А в следующую секунду, вслед за исчезнувшей парой, исчезают и домовушки с девушкой. Вот остров, пустой, необжитый. Нет ни одной тропинки, невидно даже предполагаемого прохода в зарослях возле пляжа. Девушка стоит по-щиколотку в воде и рассказывает что-то домовушкам. А потом подзывает Чили и начинает уже ему давать указания, и когда он с домовушками исчезает, она выходит на берег. Садится и начинает горько плакать. В руках у нее вдруг появляется платок, и Чили сзади подходит и укрывает ее плечи теплым пледом. Вот, уже привычный мне вид острова. Девушка бежит, смеясь, а за ней бежит парень, когда он ее, наконец, поймал и начал что-то рассказывать, я смогла его рассмотреть. Красивый. Очень красивый и глаза у него необычного цвета – зеленые с золотыми лучиками, и они очень добрые. Совсем как у профессора Люмьера. Доброта льется прямо изнутри. А потом мужчина достает два браслета. В каждом дракончик держится за свой хвостик, обвивая, кажется, какую-то веточку. Рассмотреть подробнее не удалось. Девушка зовет Чили и он появляется перед ней, и протягивает какой-то прозрачный нож. Они разрезают руки как я когда-то с Фиром и прежде, чем соединить, надевают эти браслеты. В следующий миг, у них уже нет ран. Только такие же, как у нас с Фиром татуировки…
Вот девушка рожает близнецов, мужчина с добрыми глазами мечется за ширмой, а с девушкой сидят и помогают домовушки.
Вот уже в зале три дракона, и домовушки приветствуют взрослых близнецов, как когда-то и их мать.
Вот близнецы сражаются с кем-то. Война. Большое поле и куча воинов. Кто с кем сражается, я так и не смогла понять. Было противно на все это смотреть, противно и страшно.
Вот близнецы разделились в бою и один погибает. Второй к нему бросается, но уже слишком поздно, и не помочь. Его золотые глаза уже невидяще смотрят в небо, их небо…
Поднимается вокруг огненный вихрь, почти идентичный тому, что устроила я не так давно в пещерах…
Вот остров, выживший и очень постаревший близнец, стоит и грустно смотрит на небо, это уже привычный мне остров – с границами и мерцающей дымкой защиты над головой, а еще шепотом. Даже тут, сквозь чужие воспоминания я его слышу…
К нему подходит молодая девушка, эльфийка, и что-то говорит, но близнеца не трогают совсем ее слова. Он как-то отрешенно улыбается, гладит ее по голове и уходит на берег. Чили появляется неожиданно и как когда-то его мать, так же укрывает и его теплым пледом. Но не уходит. Садится на берегу недалеко от хозяина, и так же, как и он смотрит в небо. К утру, второй близнец уже был мертв, а с острова исчезли замок и домовушки во главе с Чили.
Как сквозь туман я видела дальше, как девушка, разговаривавшая с близнецом чуть ранее, нашла его, как хоронила под его любимым деревом, как просила вывезти ее с острова хранителя, отдав ему все, что было, оставив только небольшое колечко, что подарил ей парень. Потом, как с трудом родила, красивую маленькую девочку, а дальше все закрутилось. Мальчики и девочки, братья и сестры, большие и маленькие, семью, но все – все, абсолютно все умирали, так и не дожив даже до двухсот лет. Никто из них так больше не попал на остров – истинно их дом, больше не было дракона, больше не было у Чили шанса, служить его господину или госпоже…
И вот, наконец, я увидела свою мать…
Увидела, как она спасалась от какого-то сумасшедшего мага…
Увидела, как повстречала отца, и как он ее спасал…
Увидела, как она родила меня…
Увидела, как Чили надеялся, что она-то станет драконом, она сильна и мужа выбрала истинного…
Увидела, как они скрывались от диких, направляемых все тем же сумасшедшим в лесах…
Увидела, как отец принял решение спрятать маленькую меня у Фира…
Увидела, как Чили разрывался от противоречий, то ли последовать за моей матерью, то ли продолжить наблюдать за мной…
Увидела, как он провожал грустными глазами дом, в котором осталась я…