Кичига умолк, но садиться не стал. Он смотрел на гнома сверху вниз и злобно сверкал зелеными глазками.
– Коли ты следил за Каролем, – невозмутимо продолжил Кутерьма, – ездил себе на нем, как на бесплатном извозчике, стало быть, ты слышал все его разговоры и знаешь, что творится в Тариане. И про тинтар, и про фоментаторов…
Кичига сердито кивнул.
– Ну, значит, тебе и карты в руки, – снова ухмыльнулся гном. – Живое донесение! Ступай-ка ты, голубчик, погуляй по Кортуне. Где-то тут должны быть наши, из Волшебной Стражи, тоже капитана Хиббита ищут. Стакнешься с ними, все и расскажешь. За такой ценный доклад с тебя спишется, что ты капитана потерял, это уж точно.
– Где эта Стража? – недовольно спросил хрхойх.
– Ищи, – фыркнул Кутерьма. – А я по своим делам пойду, обживаться мне как-то надо, ночь уже на исходе…
Он резво поднялся на ноги, снова забросил за плечи суму с камнями.
– Счастливо, господин подпоручик!
– Провались, – ответствовал злой Кичига.
Кавалер Грикардос ни с того ни с сего буйно расхохотался.
И так, хохоча и хватаясь за бока, он и удалился. Хоть чем-то Каролю помог… избавил от страшного выслеживателя! Заодно и сам от его поручения избавился, пусть-ка теперь хрхойх побегает! А он, Кутерьма, лучше как-нибудь так… подальше от Волшебной Стражи. Свобода, что ни говори, дело сладкое!
…Он бы так не радовался, если бы знал, на что способен по части выслеживания зеленый подпоручик Кичига. Знал бы – попытался бы снова загнать его в ту же коробочку, теперь уже навсегда!..
Но и не зная ничего, кавалер Грикардос через некоторое время забеспокоился. Как раз из-за того, о чем беспокоиться не следовало вовсе, а именно – вдруг подпоручик проищет стражников слишком долго? И Кароль не дождется подмоги и сгинет в неравном бою с рыцарями Черного Света?
Повздыхав, покряхтев, почесав в затылке, Кутерьма решил все-таки выполнить поручение друга, хотя бы отчасти. И, добравшись до Козиринги, поднялся на указанный Каролем холм.
Ни записка, ни знаки, начерченные на земле, не казались гному достаточно надежным способом передать донесение. Мало ли, местные жители бумажку подберут, знаки затопчут… Стоять же здесь и дожидаться Стражи… ох!
Покряхтев еще немного, Грикардос высыпал из своей сумы на землю часть груза и приступил к долгому, утомительному колдовству.
Уже светало, когда на обочине дороги, спускавшейся к Козиринге, трудами гнома появился небольшой, сложенный из мелких камешков холмик, мимо которого не смог бы пройти спокойно ни один маг. От холмика так и веяло древними гномьими чарами – «Остановись! Здесь что-то есть!»
Покончив с этим делом, Грикардос отошел от дороги подальше в кусты и там уже прикопал письменные сведения, оставив торчать из-под земли лишь уголок бумажного листка.
Теперь он мог не сомневаться – Волшебная Стража, наткнувшись на каменный холмик, обшарит окрестности хоть на пол-лиги кругом, а записку его найдет.
Кутерьма отряхнулся, снова выбрался на дорогу. Окинул свою работу одобрительным взглядом и с чистой совестью отправился подыскивать укромное местечко для жилья – не думая, не гадая и даже не подозревая о том, что подпоручик Кичига со своей работой справился гораздо быстрее…
Тот отыскал кавалер-лейтенантов Тинтаэля и Галлиэля всего через полчаса после того, как вырвался на свободу.
Эльфы не успели еще покинуть Кортуну, разбираясь с многочисленными следами капитана Хиббита. Они как раз бродили по холму Призраков, недоумевая, для чего капитану понадобилось так его истоптать, когда прилетела вдруг зеленая птица, грянулась оземь и превратилась в подпоручика Кичигу, которого они не чаяли уже когда-нибудь увидеть.
– Он в Тариане, – проскрипел подпоручик вместо приветствия. – За мной!
Обозленный Кичига и не вспомнил о том, что в Тариане неладно и что гном просил его рассказать об этих неладах Волшебной Страже. К тому же Тинтаэль и Галлиэль были вовсе не стражниками, а его коллегами, и он, даже вспомнив порученное, не сообразил бы, что доклад предназначался именно им…
Эльфы беспрекословно подчинились приказу Кичиги. Кавалер Грикардос еще только собирался приступить к постройке своего магического холмика, когда троица преследователей капитана Хиббита оказалась уже на дороге в порт, и Кичига повел их, принюхиваясь к следам гнома, прямехонько к месту перехода его из Тарианы в Маго.
Капитан и его спутники еще спали тревожным сном в гостинице, названия которой никто не удосужился выяснить, когда эти трое ступили на землю Тарианы, и подпоручик Кичига с тяжелым вздохом посмотрел на деревянного чертика, служившего Каролю ориентиром.
– Где он теперь? – проворчал хрхойх. – Начинай все сначала…
Кавалер-лейтенанты, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждали очередного приказания. Наконец в голове у Кичиги забрезжил какой-то свет.
– Надо идти на Бродяжью пустошь, – неуверенно сказал он. – Капитан Хиббит туда собирался. Если уже был – оставил след. Не был – так придет.
– И где эта пустошь? – спросил Тинтаэль.
– Не знаю, – растерялся Кичига.
Тут он был бессилен. Следы следами, запахи запахами, а вот найти в незнакомом городе неведомое место… для исконного жителя лесов это было делом невообразимым.
– Надо спрашивать, – сказал Галлиэль. – Только у кого?
Они огляделись по сторонам.
Шемора спала крепким сном. И никакое магическое уменье не могло помочь трем разведчикам-квейтанцам попасть на Бродяжью пустошь, пока не проснутся первые горожане, знающие туда дорогу, или не побредут по улицам первые фонарщики.
Эльфы и хрхойх взлетели на ближайшую крышу и расположились там, с тоскою поглядывая вниз, на пустынные мостовые. Они не знали, что эта досадная задержка спасла их от столкновения с черным магистром Робинраудом и его рыцарями, которые как раз под утро и добрались до провинившейся Алиэтты Конкайт…
– Капитан Хиббит, – сдержанно сказал Овечкин. – Ни убить магистра Робинрауда, ни хотя бы взыскать с него долг вы клятвы не давали. Я свидетель.
– И что? – Кароль взглянул на него пустыми глазами и сразу же отвел взгляд.
– А то, – сказал Антон все тем же холодным и неприязненным тоном. – Придется тебе отложить личные счеты на потом. Пока ты тянешь время, с Вероникой может стрястись настоящая беда. И я этого не допущу.
Кароль пожал плечами.
– Я все равно не нужен Михаилу Анатольевичу. Искать Меченого он может и без меня.
– Вы опять за свое? – рассердился вдруг Овечкин. – Опять хотите нас покинуть…
Глаза его недобро засверкали, и Вероника поняла, что мешкать более нельзя. Если уж даже кроткий Михаил Анатольевич окончательно вышел из себя, об Антоне и говорить нечего. Вот-вот ее верный рыцарь снова набросится на Кароля с кулаками, и тогда… черт его знает, что может случиться тогда, но лучше, пожалуй, этого не дожидаться.
– Михаил Анатольевич, – быстро сказала она, – можно вас на два слова?
– Можно, – машинально ответил он, не отводя сердитого взгляда от капитана Хиббита, который по-прежнему смотрел в сторону. – Слушаю вас.
– Пожалуйста, проверьте еще раз мое заклятие, – попросила Вероника. – Прямо сейчас.
– Что? – не понял Овечкин.
– Проверьте мое заклятие, – громко и внятно повторила она.
– Зачем?
Он наконец повернулся к сказочнице. И, глядя прямо в его голубые, непривычно холодные, непонимающие глаза, Вероника медленно произнесла:
– Я думаю, что его больше нет.
Михаил Анатольевич похлопал ресницами. Взгляд его постепенно прояснился, сосредоточился на ее лице, брови недоуменно сдвинулись.
– Как это – нет?
– Меченый его снял, – сказала она.
И задохнулась на секунду, вспомнив, как въяве, конец своего сегодняшнего сна, – то, о чем молчала до сих пор, потому что рассказывать об этом казалось ей предательством.
Кареглазый маг со шрамом на щеке, сияющий асильфи… За все время ее недолгого сновидения он так и не промолвил ни слова. Только смотрел на нее. И в последнее мгновение – перед тем как он кивнул и исчез – печаль в его глазах стала поистине нечеловеческой. С такой печалью, верно, мог бы смотреть настоящий ангел, изгоняемый из рая, на Того, кто его изгоняет.
Она все поняла – когда его боль неожиданно передалась ей… Тогда, во сне, Веронике хотелось кричать от нестерпимой муки утраты, хотелось вернуть его, сказать что-то… но что? Этого она не знала.
Зато, проснувшись, она знала, что заклятия больше нет.
Меченый ее отпустил…
– …С чего вы это взяли, голубушка? – озадаченно спросил Овечкин.
Вероника коротко вздохнула.
– А вы проверьте.
Как объяснишь?..
Антон смотрел на нее, открыв рот. Капитан Хиббит и тот проявил наконец интерес, соизволил повернуться…
Михаил Анатольевич бросил на Кароля быстрый взгляд, пожал плечами.
– Пожалуйста!
Они до сих пор стояли на пустыре, неподалеку от лачуги Цинарта. Вокруг высились груды всевозможного хлама, и черно-синее небо нависало над головами, и по-прежнему кружились в воздухе редкие белые снежинки.
Овечкин быстро разогрел озябшие руки, подышал на них. Приблизился к Веронике, провел ладонями вокруг ее головы и застыл прислушиваясь.
Вероника закрыла глаза. До чего все-таки мрачный мир эта Тариана, подумалось ей вдруг. Неужели они сейчас и вправду уйдут отсюда?
Плечи ее свело от неожиданно навалившейся страшной усталости. Сколько они пробыли здесь – три дня? Или четыре? А кажется, что месяц, не меньше…
Тут она услышала голос Михаила Анатольевича. Удивленно, но не слишком, как будто он ко всему на свете был готов, Овечкин сказал:
– Вероника Андреевна права, – и опустил руки. – Заклятия больше нет.
Она вздохнула. Открыла глаза, обвела взглядом своих спутников.
Капитан Хиббит смотрел на нее недоверчиво и хмуро. Антон отчего-то побледнел, но в ответ на ее взгляд попытался выдавить улыбку. Овечкин же деловито пошевелил губами, словно по