Я очнулась от неприятных ощущений в руке, и мое внимание тут же привлек знакомый воркочущий голос, произносящий незнакомые слова. Совсем рядом раздавался лепет ребенка.
– Вонг? – протянула я, с трудом присаживаясь и оглядываясь. Мы находились в медблоке, и на этот раз медокс понадобился мне самой. Надо мной тут же склонился Вилард, помогая принять удобное положение.
– Малыш в порядке, – успокоил меня Адриан, с улыбкой показывая на то, как мой учитель возится с сыном. Что-то говорит ему на незнакомом языке, но, похоже, Никласу это нравилось. – А как ты?
– Сносно, – я поднесла к глазам забинтованную руку и тихо простонала.
– Мы не знали, что делать. Медокс не помог, – признался Вилард, гладя меня рукой по волосам.
– Гарет? – я вопросительно посмотрела на Виларда.
– Жив. Решил его не убивать, пока ты не придешь в себя.
– Мне нужно задать ему пару вопросов, – я поднялась и, шатаясь прошла к выходу из медицинского блока. Обернулась, бросив взгляд на сына. Кто знает, чем закончится наш с Гаретом разговор. Но пока я не буду твердо знать, что не опасна для сына, не смогу к нему даже прикоснуться.
– Я тебе помогу, – Вилард захотел взять меня на руки, но я отстранилась, и пошла в указанном им направлении.
Гарет сидел со скованными лучевыми наручниками руками. Одна из последних разработок спецслужб. Лучи способны разрезать кожу, и если пленник попытается освободиться, то оставит его без кистей. Хорошая вещь… Я задумчиво осмотрела избитое лицо Гарета. Видимо, Вилард был на него слишком зол. Вонг действовал бы немного иначе.
Рана на плече больше не кровила, однако, судя по выражению глаз пленника, причиняла тому изрядное неудобство.
– Болит? – заботливо поинтересовалась я.
– Щекочет, – ответил он, смотря на меня снизу в верх, – а как ты? Рука на месте?
– Как видишь, – я продемонстрировала ему забинтованную кисть, и решила, что пора завязывать с разговором. К тому же, по некоторым признакам, поняла, что мне давно пока кормить ребенка. Не знаю, как Вонг мог успокаивать Никласа так долго. Главное, быть уверенной, что мои прикосновения и мое молоко ему не навредят. – А теперь ты мне скажешь, где антидот. Не нужно так презрительно хмыкать, я уверена, он у тебя есть, иначе бы ты не затеял все это, а прикончил меня просто и быстро.
– Если я тебе скажу, твой хмурый любовник меня убьет. Я, пожалуй, потяну время. Дождусь, когда у тебя начнут отваливаться ноги или сиськи, вот тогда поторгуюсь, – Гарет рассмеялся, довольный собственной шуткой.
Я жестом остановила Виларда, готового сорваться и причинить Гарету много боли. Но это было бесполезно. Не знаю, на кого этот тип работал, но вряд ли он сдастся так легко. Придется повозиться, а времени у меня нет.
– Адриан, ты не мог бы нас оставить, – тихо попросила я.
– С ним? Это опасно!
– Пожалуйста, мне нужно спешить, а я еще пока плохо умею делать то, что собираюсь. Не хотелось бы тебе навредить. – я взглядом проводила Адриана из каюты, и вновь сосредоточила все свое внимание на пленнике. Наверное, я была не до конца искренней со своим другом. Я не только боялась ему навредить. Мне бы не хотелось, чтобы он видел меня такой, какой мне сейчас предстояло стать…
Когда я выходила из каюты, рот Гарета все еще раскрывался в беззвучном крике, а глаза отрешенно смотрели, словно внутрь себя. Уроки Когана не прошли для меня даром. Теперь я умела наводить на человека первобытный страх.
Антидот, как я и думала, Гарет прятал в своей каюте, в тайнике. Рассчитав дозу, я сделала себе инъекцию, и стала ждать. Через несколько минут кисть и запястье снова пронзила боль. Я сняла повязку, наблюдая за процессом восстановления тканей. Было больно и противно. Словно с меня слазит старая, мертвая гнилая кожа, и на ее месте буквально за считанные секунды вырастает новая.
Теперь я смогу прикасаться к Никласу!
А еще нужно дождаться Дамира, я верила в то, что он выживет и вернется ко мне. И, конечно, нужно починить корабль.
– Что они делают? – я смотрела на толпу хаа-рашсов, снующих около нашего корабля, и выстраивающих перед ним баррикады из каких-то ящиков и коробок.
– У меня два варианта, – прокомментировал их действия Вилард, заботливо закутывая меня и Никласа в теплое одеяло, – либо пытаются помешать нам взлететь, что довольно глупо, учитывая размеры нашего корабля, либо предлагают взять всю это хрень в качестве груза.
– Думаю, нужно посмотреть, что там, – я смело пошла веред, и наши недавние противники расступались передо мной, давая дорогу.
– Тебя я помню, скройся с глаз, – не удержалась я, проходя мимо знакомого бронзового лица с красными глазами, которое не так давно норовило бросить меня об стену. Пристыжено поклонившись, тот действительно поспешил удалиться. Слишком свежи были во мне воспоминания о нашем бое. И если они приняли Никласа, и решились не трогать нас, это не означало, что теперь мы начнем им слепо доверять. Кстати, не плохо бы понять, в результате какого эксперимента Седой их создал. Мне кажется, что кроме человеческих и хаа-рашских генов в них было что-то еще.
– Амина! Здесь все, что нам удалось найти под землей, это важно для нашего народа. Слуги нашего создателя мертвы. Мы позаботились о вашей безопасности, – в голове раздался едва слышный, монотонный шепот. Слишком неожиданно, чтобы я не вздрогнула всем телом, воззрившись перед собой.
– Что случилось? – встревожился Вилард, обводя окружающих подозрительным взглядом и положа руку на оружие.
– Мне кажется, они со мной говорят. По крайней мере, я слышу голос. А поскольку не считаю себе безумной, надеюсь, что это просто разговор.
– Не бойся, Амина. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоему сыну, ни твоим друзьям.
– Почему Амина? – так же мысленно поинтересовалась я, ни к кому конкретно не обращаясь, но глазами наткнулась на стоящего невдалеке хаа-рашса. Высокий, довольно мощный, даже для этого вида, его кожа отливала желтизной и наростом на голове, по размеру значительно превосходящим размер Когана. А он, как я помнила, занимал не последнее место в иерархии рода.
– Амина – мать Амира, Повелителя, – так же мысленно произнес хаа-рашс, слегка склонив голову.
– Спасибо за пояснение, – сухо продолжила я, уже вслух, чтобы не вызывать лишнее беспокойство у Адриана.
– Наши голосовые связки не приспособлены к речи, об этом позаботился наш создатель. Мы можем издавать звуки, но общаемся мысленно. Так же получаем приказы.
– И сейчас вы получили какой-то приказ? – осторожно начала я, вспоминая кровавое побоище и представляя, что мы будем делать, если на нас все же нападут.
– Да, Амина, от него, – хаа-рашс кивнул головой указывая на… Никласа?
– И что же он хочет? – в районе спины прошлась армия мурашек.
– Он чувствует, как вы устали и боитесь за жизнь его отца. Он хочет, чтобы мы помогли вам как можно скорее покинуть эту планету, над которой совсем скоро захлопнется ловушка.
– Ловушка? – я напряглась, – то есть мой сын может с вами общаться? Но почему я его не слышу?
– Вы напуганы, устали и не готовы услышать слабый, едва слышный голос, который шепчет внутри вас. Для нас же этот голос стал призывом к освобождению. Он заглушил тот, другой голос нашего создателя и мучителя. Мы были готовы, мы ждали этого дня так долго. Дня нашего освобождения!
– Адриан! – обернулась к другу, – поднимите груз на корабль, подготовь все к взлету. Мы должны дождаться Дамира и остальных и убираться с этой проклятой планеты.
– А если они не вернутся? – Адриан напряженно смотрел на меня.
– Они вернутся, я это чувствую. Иначе, зачем все это?
– Смотри, вон там, у доков!
Я устремила взгляд в указанном направлении, и мое сердце пропустило удар. Старк и Коган, в порванной, окровавленной одежде, раненные, едва способные идти. Но где же Дамир?
– Шания, радары показывают, что планету окружают неизвестные, боевые корабли. Их слишком много.
– Стало быть, Гарет вызвал подкрепление, – зло усмехнулась я.
– Они намереваются уничтожить планету, Амина. Они хотят уничтожить нас всех, – в мысли вклинился знакомый хаа-рашс. – Я чувствую их злобу и ненависть. Они знают про тебя и про нас, и поэтому бояться.
Я наблюдала, как хаа-рашсы помогают Старку и Когану дойти до корабля, а те, слегка озадаченные, позволяют им это.
– Где Дамир? – это все, что меня сейчас интересовало.
– Он должен был найти Седого. Сам. Мы не знаем, жив ли он…после взрыва, – Коган виновато отвел глаза. Впервые я четко ощутила, что его эмоции настоящие.
– Он жив, – я кивнула Старку, – быстро на борт. Готовность пятнадцать минут.
Я обвела взглядом застывших хаа-рашсов, которые смотрели на меня. В их странных нечеловеческих глазах не было ни страха, ни неуверенности, ни ожидания. Они были готовы принять свою судьбу, какой бы она ни была.
– На борт, – мысленно приказала я им, – живо!
А сама, поцеловав в лобик Никласа и передав его в руки Адриана, напряженно всматривалась вдаль.
Дамир! Где ты! Прошу тебя, вернись ко мне! Успей!
Я упала на колени, погружая пальцы в обреченную землю.
Пожалуйста! Пусть он вернется! Умоляю! Дамир!
Слезы застилали глаза, и я не могла заставить себя решиться сделать то, что должна – взойти на корабль, задраить шлюз и взлететь, оставив здесь мое разбитое сердце и своего любимого.
– Я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня! – знакомые крепкие руки подняли меня с колен и прижали к себе. От него пахло потом, кровью и дымом, но мне казалось, что это лучший запах в мире. Запах любимого мужчины.
– Ты жив! – он впился в мои губы, жадно, неистово, на грани болезненной страсти, затем, подхватил на руки и почти побежал к открытому шлюзу. До взлета оставалось три минуты.
Я подняла корабль над поверхностью планеты, стараясь, чтобы радары противника не смогли нас засечь. Почти сливаясь с ландшафтом, мне удалось отлететь от базы на достаточное расстояние, когда раздался первый взрыв. Системы наблюдения показали, что стреляли по докам, отрезая жертвам любой путь к отступлению. Тут же пришла мысль, что на базе уже не осталось живых. Хаа-рашсы от души расправились с теми, кто использовал и мучил их все эти годы, а теперь тихо сидели п